Крестоносцы - Режин Перну

В следующем походе, в результате которого в первый раз была захвачена Дамьетта, участвовали 2000 рыцарей, 1000 конных и 20 000 пеших сержантов. И, наконец, в крестовых походах Людовика Святого участвовали 1500 рыцарей и свыше 6000 пехотинцев в 1248 г., в 1270 г. — около 10 000 человек и 4000 лошадей, треть которых предназначалась рыцарям, остальные — оруженосцам.

Мы можем получить представление о размере снабжения отрядов, которое в деталях излагается в уже цитированном письме императора Генриха VI от 1195 г.: он заплатил каждому рыцарю тридцать унций золота и столько же унций на зерно; каждый сержант получил десять унций золота и столько же на зерно. Раздел был справедливым, ибо, как мы видели, одного рыцаря сопровождали двое оруженосцев.

Тем не менее, эти поздние по времени походы оказывали лишь случайную, спорадическую, и, конечно, крайне нерегулярную помощь. Ведь чтобы защитить государство с площадью около шестисот километров в длину, шириной в шестьдесят, окруженного населением, чувства которого могут быть только враждебными — ибо для них христианин всегда оставался неверным — очевидно, требовалась постоянная армия. Поэтому Готфрид Бульонский распределял фьефы между своими соратниками согласно феодальному правилу: за каждое земельное владение нужно было нести военную службу.

Со временем военные повинности устоялись, превратившись в кутюмы, и с XIII в. появилась возможность набросать таблицу военнообязанных сил — правда, в эту эпоху многие замки были отвоеваны сарацинами и фигурировали исключительно на бумаге; так, например, каждая барония была обязана «службой ста рыцарей»; замок же и сеньория Крака могли выставить всего 60 рыцарей.

Жан д'Ибелин, который и создал эту таблицу, насчтывает всего 675 рыцарей в латинской Сирии в 1265 г.; такими же силами, должно быть, располагало княжество Антиохийское. Продолжительность службы не была ограничена, как на Западе, сорока днями в году; от воина могли потребовать служить в течение всего года и в любом месте королевства. Рыцарь, призванный королем, должен предстать перед ним во всеоружии в течение четырнадцати дней, за которые он не получал плату; в остальное же время он получал жалованье на повседневные расходы. Некоторые рыцари вообще не владели фьефом в Святой Земле; это были «пилигримы», странствующие рыцари, не собиравшиеся оседать в этих краях и временно нанимавшиеся королем за плату таким образом, они находились у него на жаловании; иногда им передавали фьефы вместо платы и знаменитый Рено де Шатийон, который сыграл столь злополучную роль в Святой Земле, первоначально попросту состоял на жаловании у короля.

Кроме феодалов, военные силы выставляли церковники и города. Например, Иерусалимский король имел право потребовать 500 сержантов у патриарха; архиепископы Тирский, Назаретский и Кесарийский должны были предоставить каждый по 150 бойцов, как и некоторые аббатства: иосафатский монастырь должен был 150 сержантов, равно как и монастырь Сионской горы, аббатство горы Фабор — 100, и т. д. Горожане, помимо дозорной службы, которую они несли на укреплениях, также должны были поставлять воинские контингенты: 500 сержантов из Иерусалима и Акры, 100 из Тира, 50 из Кесарии, и т. д. По сведениям Жана д'Ибелина, в результате регулярных наборов можно было собрать 5025 сержантов.

И, наконец, в армию Святой Земли набирали наемников.

До нас дошла, наряду с прочими документами, расписка за жалованье в три сотни ливров, полученное на походные издержки неким Аггераном де Бальелем, направлявшимся в составе «войска на Карфаген», во время крестового похода 1270 г.

Однако наемники по большей части были туземным населением — сирийцами, армянами; среди них неоднократно встречались туркоплы (или туркополы), которые, вероятно, были метисами, детьми отца турка и матери христианки, просто крещеными мусульманами, или же воинами из коренного населения, нанимавшимися как одной, так и другой стороной. Известно, что для египетской кампании великий магистр госпитальеров обещал королю Амори «500 рыцарей и столько же хорошо снаряженных туркоплей». Итак, всего в армию можно было набрать от 20 000 до 25 000 человек, из которых от 1000 до 2000 поставлялись Иерусалимом.

Добавим, что случае опасности проводился всеобщий набор: именно так произошло во время нападения на Дамаск в 1126 г. или в 1153 г., когда захватили Аскалон; кроме того, паломники в этих случаях присоединялись к крестоносцам и резидентам.

Вооружение этих рыцарей не имело ничего общего с тяжелым панцирем, который мы видим на страницах учебников и который на самом деле датируется поздним средневековьем, когда появление огнестрельного оружия вынудило бойцов облачиться в железные латы, надежно защищавшие от выстрелов. Это доспехи XV в.; большинство же доспехов, хранящихся в наших музеях, датируются XVI–XVII вв. На самом деле в музеях мира можно отыскать не более двух-трех экземпляров полного латного облачения, реально датированных XV в.

В эпоху же феодализма рыцаря защищала гибкая кольчуга, шишак или шлем и щит, называвшийся экю. Поверх кольчуги надевали сюрко, легкое одеяние из холста или, у более богатых особ, из шелка, чтобы солнце, отражаясь на доспехах, не слепило глаза. Иногда на ноги рыцарь надевал своеобразные кольчужные штаны.

В таванской крипте можно увидеть изображение рыцаря, пронзающего врага копьем, датированное концом XI в.: таким образом, он является современником Готфрида и его соратников. Рыцарь этот одет в кольчугу, на голове у него шишак, в руках длинный щит. На крессакских фресках изображены тамплиеры в том же самом легком вооружении, применявшемся в XII–XIII вв. Часто бывало, что, как это видно на страницах Псалтыря Людовика Святого, кольчуга охватывала и голову, оставляя открытым только лицо, наподобие капюшона, сбоку у нее был разрез для меча. Щит был удлиненным и остроконечным, как тот, который присутствует на прекрасной плите из эмали с могилы Жоффруа Плантагенета, ныне хранящейся в музее Манса. Этот щит был покрыт геральдическими фигурами, по которым рыцаря узнавали. Даже конь был покрыт панцирем из кожи, железных пластин или кольчугой, которые в основном предназначались для защиты груди и плеч.

В XII в. вооружение постепенно видоизменялось: стали защищать запястья, кисти и ступни посредством железных пластин на шарнирах, в то время как старый конический шишак с наносником сменили на глубокий шлем, закрывавший всю голову, оставлявший смотровую щель и отверстия на уровне носа и рта, чтобы можно было дышать; и только в конце XIII в. он превратился в остроконечный бацинет с поднимающимся забралом.

Наконец, при случае, чтобы защитить себя от холода, на правое плечо, но так, чтобы оставить правую руку свободной, надевали широкий плащ, и на Востоке рыцари взяли за правило, чтобы избежать солнечных лучей, покрывать шлем своеобразной вуалью, «volet», которые на печатях изображены развевающимися на ветру. Все это придавало рыцарю величественный вид — в чем мы можем убедиться, посмотрев на скульптуру рыцаря в бамбергском кафедральном соборе. Пехотинец же облачался в «железный шишак», легкие доспехи, в основном кожаные, и носил простой щит, меч и чаще всего, лук.

Само собой разумеется, что это боевое снаряжение крестоносцы надели, только подойдя к Константинополю. До этого лишь меч постоянно находился при них, а кольчуга и шлем, равно как и копье — их наступательное оружие, везли в повозках. На ковре из Байе показано, как кольчуги грузят либо на тележки, либо на корабли: двое слуг несут каждую из них на палке, пропустив ее сквозь рукава, таким образом, что передняя и задняя часть кольчуги ниспадают вертикально, как на вешалках в наши дни; мечи и шлемы тащили в руках; вероятно, кольчуги так и путешествовали, подвешенные на палках, в повозках, рядом со сваленными в кучу шлемами.

К этому вооружению добавлялся арбалет, который Анна Комнина, пораженная его действием, называла цангрой, «истинно дьявольским оружием»; она замечает, что арбалетчик опирался ногами в изгиб лука и тянул тетиву на себя обоими руками, посылая в цель короткие и толстые стрелы со страшной силой. В 1139 г. арбалет был запрещен папой который счел его слишком смертоносным оружием Отныне им пользовались только для охоты Но Филипп Август и Ричард Львиное Сердце вновь взяли его на вооружение Хотя отряды лучников давали сарацинам не оспоримое преимущество над франкской кавалерией, тем не менее луки и арбалеты рассматривались в среде баронов как оружие трусов, и Жуанвиль передает мнение, бытовавшее у рыцарей его времени, восклицая по поводу одной битвы где он участвовал:

«Знайте же, что это была прекрасная схватка, ибо никто там не стрелял ни из лука, ни из арбалета, но турки и наши люди с палицами и мечами сошлись лицом к лицу».

Также нужно было предусмотреть экипировку для коней Ричард Львиное Сердце, готовясь к крестовому походу, заказал в Англии пятьдесят тысяч лошадиных подков которые выковали в Динском лесу, необходимо было за пастись стрелами, боевыми палицами, арбалетными болта ми топорами, кирками и мотыгами для саперов, не говоря о всяких приспособлениях для осады, начиная с баллист и камнеметов и заканчивая простыми лестницами или даже примечательными огненными копьями, которые изображены на ковре из Байе своеобразное копье с зажженной паклей на острие, которые метали в удобный момент в деревянные укрепления.