Рози и тамариск - Алиса Дорн

— Почему же?

— Во-первых, — леди Эвелин снова была собранной и сосредоточенной, словно мы обсуждали не смерть ее подруги, а историю, произошедшую давно и не с нами, — Поппи знала его почти вечность. Грей приехал поступать в Гетценбургский университет, где и познакомился с Теобальдом, десять лет назад. Поппи тогда было одиннадцать. Едва ли романтичное начало отношений. Во-вторых, я сама видела, как она познакомила его с Роуз.

— Роуз?

У меня создалось впечатление, что Эйзенхарт преувеличил касательно моей личной жизни — если у кого-то она и была бурной, то у мистера Грея.

— Роуз Хоторн, его невеста. Не та, что бросила его, а предыдущая.

— А с ней что произошло?

— Это… — леди Эвелин нахмурилась, подбирая слова, — неприятная история.

Все они — Эвелин, Амарантин и Роуз — не просто дебютировали в одном сезоне, они вместе обучались перед выходом в свет у Кальтшнейнера, знаменитого гетценбургского владельца школы танцев и этикета, стояли одна за другой на танце дебютанток на Весеннем балу, открывающем сезон в Лемман-Кливе, вместе, единственные из герцогства, были представлены Ее Величеству Императрице. Обстоятельства сложились так, что три девушки, непохожие по характеру и вряд ли бы встретившиеся по своей воле, невольно сблизились за это время, и вынужденное знакомство даже переросло в дружбу.

— Мы с Роуз не были такими уж близкими подругами, для этого она была слишком… блеклой. Скучной. Такая, знаете ли, идеальная невеста и жена: чуть глуповатая, молчаливая и восхищающаяся своим мужчиной. Мне больше по душе была Поппи или Милфорд, сестра Роуз. Вот в ней чувствуется характер. Потому я даже не была знакома до недавнего времени с мистером Греем, хотя с Роуз мы виделись довольно часто. Как я уже говорила, их познакомила Поппи. Она как-то пригласила Роуз к себе, Тео был тогда дома, а где был Тео, там был и Грей. Теобальд был его пропуском в свет, поэтому Грей предпочитал с ним дружить как можно ближе. Так они и встретились впервые. Он произвел на нее впечатление своей манерой — и своим происхождением тоже: подумать только, настоящий принц, пусть и без маленькой формальности; она… она ему подходила. Поэтому Грей сделал ей предложение, а Роуз, не задумываясь, его приняла. Первое время она была вне себя от счастья, порхала с такой очаровательной улыбкой, что за нее нельзя было порадоваться. А вот потом начались проблемы. Вы уже, наверное, заметили, что мистер Грей не слишком разборчив, когда дело касается женщин, — я кивнул. — С Коринн Лакруа его связывали длительные отношения. Но это было нормально, она была содержанкой, и Роуз была готова закрыть на нее глаза. В конце концов, в свете не так уж много мужчин, которые не содержали бы хотя бы одну любовницу, — скривилась леди Эвелин. — Можно сказать, что почти и нет.

— Но были и другие, — угадал я.

— Да. А еще Грей, будучи прагматичным ублюдком — во всех смыслах этого слова — постоянно искал кого-нибудь получше. Сивилла, жена его отца, богата. Если бы он женился на Роуз, император, которого не обрадовал бы союз его племянницы с бастардом, помог бы королю Владислаусу принять правильное решение и объявить наследником Грея. Но ольтенайская казна без денег Сивиллы резко бы уменьшилась в размерах. Поэтому Грей искал кого-нибудь, чья семья не только станет ему союзником в борьбе за трон, но и поделится своими накоплениями. Кого-нибудь вроде леди Тенеррей.

О его интересе к ней заговорили еще до смерти Роуз. Не знаю, послужило ли это спусковым крючком, или случилось что-то еще, но Роуз не выдержала. Она, — леди Эвелин взяла дрожавшими руками бокал, — отравилась.

Мы столкнулись с мистером Греем в дверях отдела убийств. В сопровождении двух адвокатов он выходил от Эйзенхарта, я же наоборот пришел к тому с новостями.

— А, доктор Альтманн, — он окинул меня своим фирменным взглядом, причем совершенно не удивленным, и обернулся к Виктору. — До свидания, детектив Эйзенхарт. Было… интересно наконец встретить вас лично.

— Как все прошло? — поинтересовался я у Эйзенхарта, когда они покинули коридоры Управления.

— Не спрашивай, — пробурчал он, наливая себе кофе. — Кажется, я даже поседел.

На мой взгляд, это было преувеличением, но я не стал его разочаровывать. И даже не стал расспрашивать его дальше, вместо того я прошел за ним в кабинет, дождался, пока он закроет дверь, и поведал ему свои новости:

— Ты знал, что предыдущая невеста мистера Грея, леди Роуз Хоторн, также покончила с собой?

С громким звуком Эйзенхарт опустил чашку на стол.

— Интересно… — протянул он. — Нет, не знал. Откуда информация?

— От леди Гринберг. И в этот раз, пожалуйста, обойдемся без шуток! — Эйзенхарт закрыл рот, так и не успев ничего сказать. — Я счел необходимым сообщить ей о смерти леди Мерц.

Услышав мой рассказ, Виктор медленно допил свой кофе и откинулся в кресле, размышляя.

— Я не знал, что леди Роуз покончила с собой, — задумчиво произнес он. — Официально причиной смерти стоит пневмония. Но я знаю, что в доме Хоторнов это было не единственное самоубийство. Тогда в архиве я не обратил на это внимание, все случилось уже давно, больше года прошло, девушка была служанкой, и у нее были причины лишить себя жизни, однако в свете последних известий… Взгляни-ка.

Из ящика письменного стола он достал свернутый вчетверо листок бумаги.

— Горничная леди Роуз… ну, к тому времени она не была горничной, после смерти леди Роуз ее уволили, повесилась. Это предсмертная записка.

Из желтой, дешевой по качеству бумаги выпали засушенные цветки птицемлечника.

— "Искупление", — прокомментировал Эйзенхарт.

Искупление чего? Какого греха?

Нервный, прыгающий почерк говорил о самой большой ошибке, которую уже невозможно исправить. Местами угловатые буквы расплывались кляксами там, где на бумагу капали слезы. Тот, то писал это письмо был в отчаянии, в этом не было сомнений.

— Патолог сказал, она ожидала ребенка.

— От…

— Не знаю. Но любопытная получается картина, правда?

Я не успел ответить, как в кабинете пронзительно громко зазвонил телефонный аппарат.

— Одну секунду, — попросил меня Эйзенхарт. — Алло? Леди Эвелин? Да, спасибо, я тоже рад. А вы…? Приятно слышать. Поблагодарить меня? За что? Да нет, я тут ни при чем.

Потакая своему любопытству, я придвинулся поближе, пытаясь расслышать слова леди Гринберг.

— Точно вам говорю. С чего вы вообще решили, что они от меня? Наверняка у вас найдется еще пара-тройка поклонников.

— Может, и найдется, но кто кроме вас мог прислать букет без записки? — рассмеялась леди Эвелин.