Страна городов - Дмитрий Щёкин

— Я так и знала, Игореша, что ты не мелкий пакостник, а сумеешь нагадить по-крупному! — заявила Лена Матниязова. Насорил тут по округе, а бедные дяди-ученые отдувайся!

— Ладно тебе, скажешь тоже — пакостник! Всего-то крынку с пчелами под подушку засунул! Обиженно загудел в ответ Игорь.

— Так, друзья мои, к пчелам и прочим незамысловатым событиям нашей жизни вернемся попоздней. А Игорь мне подробно поведает, откуда пчелы, чем ему досадила Елена, что он опустился до такой низкой мести, и интересно, как он исхитрился остаться не искусанным сам.

Игорь показал Ленке одновременно кулак, язык и полез в задние ряды, видимо в надежде, что я забуду к концу совета о своем обещании.

— Нам пора «выходить в свет». По этим местам люди живут уже давно. У кого какие предложения, что мы предложим на обмен?

— У нас есть хорошие наконечники для стрел, ножи…

— Ах-а, поменяем что-то на наши ножики и стрелы, а нам, когда пойдем домой, тебе в качестве благодарности стрелу с твоим наконечником — в толстую твою… корму!

— Действительно, «не айс». А что можно предложить?

— Думаю, украшения, зеркальца какие-нито — подойдут.

— Ну да, и «молнии» для шкур с заклепками, и скрепки для каменных блокнотов — самое то, все попаданцы в книгах с них начинают! — раздался девичий голосок откуда-то сзади.

Дружный хохот вспугнул тишину, заполошно проорала из кустов какая-то птаха.

— Н-да, с молниями «для шкур „от кутюр“» — это самое то. Ну, а если посерьезней?

Слово взял самый серьезный из «гномов» — Фаин.

— Я думаю, что реально сделать бронзовых зеркалец полтора десятка, легко, наверно легко получится туда же два десятка ножей, иголок, может штук пять топоров получится из остатков материала, и все, медь с оловом закончится, тем более, что олова мы и нашли то чуть.

— Девчата могут добавить два-три куска полотна, можно продать лишние корзины — у нас десяток есть, и горшки опять же Игорьковы — тех можно от души набрать — хоть полсотни, а если их расписать — то возьмут, наверно, заметила Эльвира, а на продажу колюще-режуще-стреляющего — пока строгий мораторий, во избежание и до выяснения.

— Пожалуй, хватит, на себе же понесем… А на что меняться будем?

— На древнем Урале от десяти до пятнадцати тысяч лет назад, начало развиваться пойменное земледелие. По крайней мере, есть такая надежда. По крайней мере, на стоянках возраста около двух-четырех тысяч лет расположенных тут же, такие признаки есть — остатки зерен, овощей, еще какие-то растения. Поэтому можно попробовать раздобыть зерна. Если люди занимаются уже земледелием — принять заказы и изготовить лопаты, мотыги, сошники для сох, серпы… Если нет — попробуем научить людей сажать растения, собирать урожай… Кстати, Эльвира, — обратился я к Елке. Попробуйте из мелких самоцветов — вон парни сколько натащили — собрать что то типа браслетов, сережек… Не помню точно, но в Богдановских стоянках, на Аркаиме и тому подобных местах таких украшений нет, а шлифовалка у нас работает хорошо. Игорь с Мариком вам помогут.

— Гномы? Да они удавятся над своими драгоценными станками, фи — такими возгласами встретили мое предложение девчонки. К тому ж, Игореха с Ленкой на ножах неделю уже…

— Ну, тогда кормите их только ершовой ухой — на второй день диеты сдадутся! Что-что, а начало конфликта, а значит и его причину, между Игорем и Еленой я наблюдал лично. Сейчас вся история сложилась — пацан в дежурство Елены выпрашивал в неурочный час «чего-ни-то почавкать», поздно вечером, и был изгнан с кухни с позором и мочалкой из травы на ушах. Паршивец затаил желание поквитаться. «Я мстю, и мстя моя страшна» — горшок с лесными пчелами под подушкой у жадины…

— Самое главное для нас — даже не то, что сумеем обменять, а необходимость завязать с соседями хорошие отношения, и заявить о себе как о сильном племени, к которому не следует лезть без спроса, от мира с которым можно получить больше, чем от войны.

— Тээээкс. В принципе, с предметами на обмен — разобрались. Что выменивать — разберемся на месте. Теперь вот что. Надо выбрать партию в «купеческий караван». Необходимо двое девчат, и, думаю, шесть парней, не меньше. Ор, поднявшийся после моего заявления, можно было бы сравнить с птичьим базаром. Ага. Можно, но птички однозначно проиграли бы. Девицы упрекали — парней (ну, и меня тоже), в мужском шовинизме, требовали соблюдать пропорцию — сколько их в команде, столько и в отряде, Елка орала о моей лично сверхценности и говорила, что только она пойдет во главе отряда.

Добавил ору и чуть было не перевел в межполовую свалку с отрыванием конечностей Ким-младший, предложив «Девок не брать, а привести им всем женихов из ближайшего — ежели не найдется поблизости племени обезьян, на худой конец — питекантропов, так как они (женщины) от них недалеко ушли, и своим присутствием оскорбляют строгое человеческое общество…»

Что тут началось… бедного Кима назвали незаконнорожденным синантропом, Елка запустила в него подвернувшейся под руку миской, а попала в лоб, Сергея Степина, и бедный малый рухнул без звука на песок с камня, на котором сидел до этого, не принимая участия в перепалке.

Чувствуя, что накал страстей достиг предела, за которым могут пойти уже нежелательные последствия в виде синяков и раздрая в нашем обществе, я заорал:

— Молчать!!! Все будет так, как я решу, и без дебатов, попрошу вас. Разорались, хуже первобытного стада.

— Пойдут — Оба Кима, Игорь, который у нас Терехов, а не Светланкин, Костя и Сергей, который Степин, и Семен — из парней. Девчата — Иринка и Елена. Все. Старший — я, за меня останется Эльвира. Готовность к выходу — через неделю. До выхода я приму у каждого зачет по владению кистенем, луком, щитом и кхукри.

— Теперь о том, ради чего есть смысл вообще затевать все эти экспедиции. В изоляции мы загнемся очень быстро. Мы можем многое дать окружающим людям, научить их хоть бы и части того, что умеем сами, вернее, обучить тому, что знаем. А учиться выживать в здешнем мире будем вместе с ними. Наши знания и умения помогут им, и они могут научить нас многому — если найдем общий язык. Я очень хочу, что бы нам повезло — и мы внесли свой вклад в развитие человечества. Если ж нет — то по крайней мере, можно вспомнить Джеферсона — «Стремитесь всегда исполнить свой долг, и человечество оправдает вас даже там, где вы потерпите неудачу.» Наш же долг, как его я понимаю для нас — не замкнуться в себе, а постараться сделать свою жизнь лучше вместе с людьми.

Дополнительно к имевшимся у нас орудиям смертоубийства за пару дней мы смастерили, пожертвовав пару ветвей от тиса, пару же арбалетов. Первый вариант, использованный на свинячьей маме, приказал долго жить почти сразу — после одного выстрела, потому что не рассчитали длинну и материал плеч. С учетом ошибок сделали еще два. Их тоже можно было бы отнести скорей к категории аркбаллист — довольно крупное орудие с размахом плеч около полутора метров, с медной системой блоков посылало болт с наконечником из меди, около кило весом, на дальность до ста метров прицельно, а дальше — дальше мы не меряли. Пробивная сила была тоже хороша, мы меряли, стреляя в сосну на двести шагов — болт вошел, примерно на тридцать сантиметров из пятидесяти общей длины. Коллектив конструкторов-изготовителей, применив спуск шпенькового типа на данную «вундервафлю», остался доволен шедевром. Изначально орудие, как и первый вариант, предназначалось для охоты из засады на очень крупных копытных, типа лося или бизона, которые по всем признакам водились в этих местах и в эти времена, но раз поход — значит, будет исполнять роль полевой артиллерии в походе.

Перед уходом я вызвал Светланкина к себе и озаботил его следующим заданием.

— Значит так, любитель — пчеловод ты нас древнекаменный.

— Я не пчеловод!!!

— Станешь, значит. Ты где пчел наловил, чадо?

— На лугу на противоположной части острова.

— Светланкин, медведя на тебя нет — ты им прямой конкурент — вредитель… уничтожаешь сборщиков меда! В общем, так. Изготовишь, пока нас нет глиняные ульи — горшки примерно полметра высотой, с летком внизу, крышкой вверху, и попроси девчат сделать легкие сеточки — от насекомых. Посмотришь, куда летят к вечеру насекомые — есть реальный шанс, что у нас на острове в дубовой роще есть дикий улей. Сейчас примерно время вылета ульев, можно попробовать поймать рой и тогда мы будем с медом. Что это такое — понимаешь сам.

— Ну да, сладенького хочется — надоел березовый сироп до желтых чертей…

— А почему желтых чертей?

— А он по цвету такой…

— А, ну да. Ну, ты понимаешь — надо по возможности это дело сделать побыстрей. Все равно, пока напарник твой в походе, особо в мастерской не потрудишься. Привлеки еще Ромика, он, кажется интересовался пчелами — я слышал, как он ребятам о повадках пчел рассказывал, по какому поводу — не помню. Хорошо?