Кремль 2222. Северо-восток - Вадим Филоненко

– Да ладно, чего ты, – примирительно сказал я. Он прав, без его памяти, пусть и ущербной, дорогу домой мне удастся разыскать разве что чудом. Да что там дорогу домой – я даже воду без его помощи хрен найду.

– Вот именно. Поэтому предлагаю заключить сделку, – теперь голос бывшего кио стал спокойным и размеренным. Он полностью взял себя в руки. – Я помогу тебе вернуться домой, а ты… – Лёня замолчал.

– Что?

– Ты… прикончишь меня у стен Кремля. Вот этим самым танталовым штыком.

После недолгой паузы я кивнул:

– Договорились.

Возможно, на его месте я бы тоже предпочел смерть.

– Ладно, пойдем за водой. – Осьминожка ловко взобрался по моей ноге на спину, а оттуда на плечо. Присоски защекотали кожу. Знакомое ощущение. Точно такое же было в коридоре с трубами. – Двигай вперед, только осторожнее… Данька.

– Почему Данька? – машинально переспросил я. – Данька – это Даниил, а я Богдан.

– А мне плевать. Ты же зовешь меня Лёнькой, хотя мое имя Девяносто Девятый. Так что я буду звать тебя Данькой.

Я невольно улыбнулся. Ну и характер у него! Упрямый, задиристый.

– Думаешь, у тебя лучше? – Судя по интонации, он тоже мысленно улыбался.

Я хмыкнул:

– Похоже, мы с тобой два сапога – пара.

– Пожалуй. Кстати, тебе необязательно произносить слова вслух. А то со стороны ты выглядишь полным идиотом – разговариваешь сам с собой. Ну настоящий дебил!

– Не нарывайся, – беззлобно посоветовал я. – Пришибу.

– Пришибешь. Только чуточку позже. В Кремле, – совершенно серьезно откликнулся он. – Мы же заключили сделку. Помнишь?

Я лишь кивнул и бодро зашагал вниз с холма.

Екатерининский Сад располагался в низине и выглядел как сплошное море зелени.

– Держись от сада подальше, – то ли посоветовал, то ли приказал Лёнька. – Видишь, справа от него начинается курган? Двигай туда.

То, что он назвал курганом, скорее напоминало невысокий холм, усеянный разнокалиберными валунами, рытвинами и буграми. Наверняка там, под толщей земли, похоронены развалины древнего строения. Теперь такие места выглядят как возвышенности. Иногда из них торчат бетонные скелеты зданий в окружении всевозможной растительности.

Но на этом конкретном холме зелени почему-то оказалось на удивление мало. Кроме невысокой, но сочной на вид травы, кое-где торчали лишь стебли болиголова и хищной лебеды. По крайней мере так было на ближайшем к нам склоне. Это выглядело довольно странно, я бы даже сказал пугающе. Казалось, подножие холма окружено невидимой веревкой, которая не пускает на него деревья и кусты.

– Лёнь, а ты уверен, что через холм можно пройти? – засомневался я. – Там безопасно?

– Безопасно дома в сортире, – отрезал он. – И то можно в очко провалиться. Лично я проходил тут много-много раз – и ничего, как видишь, жив, – бывший кио осекся. – Ну в смысле погиб не здесь.

Я отбросил колебания и решительно пошел к холму. Растущая на нем зеленая трава оказалась на удивление мягкой. Идти по такой было настоящим удовольствием. Захотелось даже снять сапоги и пройтись босиком.

Мое настроение резко улучшилось. Даже жажда малость поутихла. Я вдохнул полной грудью неожиданно свежий, бодрящий воздух, чувствуя нарастающую эйфорию. Эх, хорошо! Наверное, именно так и было до Войны повсеместно – мягкая травушка-муравушка и чистейший, не пропитанный гнилью и трупными испарениями воздух.

Но через пару десятков шагов жизнь перестала казаться такой уж прекрасной, пришлось вернуться из довоенных грез в суровую послевоенную действительность. На земле лежал полуразложившийся труп какого-то крупного животного. Местами его почти скрыла трава и оплело торчащими из земли корнями – казалось, они проросли прямо сквозь останки. С некоторым трудом мне удалось понять, что это тур. А вот откуда взялись древесные корни на холме, лишенном растительности, осталось загадкой.

Чуть поодаль обнаружился еще один такой же труп. И еще, и еще. Здесь оказалось целое кладбище травоядных. Над ними кружились бабочки-трупоеды, своими ярко-красными крыльями напоминавшие порхающие капельки крови.

Наверное, сочная трава привлекла стадо диких туров. Но от чего они сдохли? И почему ни один из многочисленных хищников не обглодал их кости? Как я ни всматривался, но следов зубов на трупах не обнаружил. Похоже, туров не съели. Они сдохли сами. Причем практически одновременно. Как могло такое случиться?..

Еще через десяток шагов я остановился как вкопанный. Такого мне не приходилось встречать никогда в жизни.

– Лёня, смотри! Что это?

Перед нами на земле лежали останки ворон. Много. Целая стая. Наверное, они слетелись, чтобы поклевать то, что осталось от туров, но не успели. А вот интересно, кто же сумел перебить столько птиц, не дав им возможности улететь?

– Тот, кто умеет стрелять, – проскрипел Лео.

– Да, но тогда в мертвых тушках остались бы дырки – от пуль или стрел. А тут ничего такого не видно.

– Тогда тот, кто умеет летать. Например, рукокрыл…

Лёнька осекся, потому что увидел то же, что и я. Чуть в стороне от вороньих трупов, словно по заказу, лежал гигантский рукокрыл! Хищник, видно, и в самом деле намеревался поохотиться на ворон, но сам разделил их участь. Крылья летучей мыши-мутанта были раскинуты в стороны, словно она до последнего пыталась поднять в воздух свое тяжелое, поросшее коротким жестким мехом тело. Круглые мертвые глаза оставались широко распахнутыми. Как и пасть, сверкающая многочисленными острыми зубами. Труп казался совсем свежим и тоже не имел следов от пуль или клыков.

Кто бы ни убивал всех этих тварей, для него нет разницы, летают его жертвы, ходят или ползают.

– Пошли дальше, чего застыл? Трупов никогда не видел? – раздался у меня в голове недовольный голос Лёньки.

Я проигнорировал его, пытаясь понять, что же меня так беспокоит. Ну понятно, кладбище животных сильно напрягало. Но было и еще что-то, неосознанное… Некая тревожная неправильность…

Недовольство Лёньки сменилось испугом. Ему передалось мое беспокойство, и трусливые осьминожьи инстинкты вновь взяли верх над холодным разумом кио. Он потянул меня за ухо щупальцем, привлекая к себе внимание, и заныл:

– Богдан, пошли уже отсюда, а?

В самом деле, хватит изображать памятник. Я обогнул труп рукокрыла, обошел присыпанный землей не то валун, не то кусок бетонной стены и увидел развалины маленькой часовни. Древние невысокие стены заросли плотной зеленой вуалью неизвестного мне кустарника с маленькими белыми цветочками. Крест не сохранился. Зато в пяти шагах от часовни торчал бюст тщедушного остроносого мужичка. Кто это такой и за что его увековечили в памятнике, я понятия не имел. Судя по всему, Лёнька тоже. Иначе наверняка не упустил бы случай прочесть мне лекцию.