Персона - Максим Жирардо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я создаю вашу точную модель, с головы до ног, я сотворяю дракайну Дельфину. Ей только что исполнилось тридцать шесть лет, она занимает высокий пост в транснациональной корпорации. Тесно связана с Парижем, но половину своего времени путешествует по Европе. Шесть лет встречается с Томом, который живет в Лондоне и работает в Сити. Ребенка Дельфина зачнет, только когда реализует все цели на избранном поприще. Структуру ее мотивации определяют амбиции, эффективность, процветание и путешествия.
По типу индивидуальности она не столько интроверт, сколько экстраверт, а ставку делает не на интуицию, восприятие и чувства, а на зримые ощущения, рассудительность и разум. Ей страшно потерпеть поражение, потому что на нее обращены взоры других, а организм все больше приходит в упадок. Совсем скоро Дельфина станет верной клиенткой того самого товара, который мне только что положили на стол, хотя самой ей об этом пока ничего не известно. В действительности Дельфина не существует, но при этом обладает многими чертами характера моих будущих клиенток.
При этом Дельфина – лишь одна из маркетинговых персон, кроме нее, есть и десятки других.
Итак, вернемся к первоначальному вопросу. В чем заключается моя работа? Почему мне так щедро платят? Потому что я на редкость силен в создании таких вот Дельфин, Пьеров, Джонов и Барбар. Я разрабатываю эти воображаемые персоны, представляющие различные социальные группы, которым впоследствии предстоит стать верными клиентами. Вот как действует эта магия.
Когда Каль закончил свое выступление, грянул гром неистовых аплодисментов. Ослепительное солнце, весь день властвовавшее на небе, постепенно катилось к горизонту, сначала озарив своими лучами сцену зала Луи-Люмьер, затем площадку для декораций и, наконец, длинный занавес, скрывавший собой кулисы. Он только что закончил цветистую хвалу самому себе перед двумя тысячами тремястами властителей судеб мира, завершив церемонию открытия Всемирного фестиваля рекламы. Его сердце билось быстрее обычного. Контролируя пульс с помощью «умных» часов, он увидел, что тот поднялся до ста пятидесяти пяти ударов в минуту. Он только что впрыснул себе столь необходимую дозу общественного реванша.
Новенькая ждала его в нескольких метрах от коридора, из которого можно было попасть в ложи. Стараясь вложить в свою улыбку как можно больше теплоты, она сказала:
– Вы были великолепны.
Каль ничего не ответил, потому как терпеть не мог, когда кто-то пытался подчеркнуть то, что и так представлялось очевидным.
– Встретимся на гала-приеме.
– Хорошо, месье Доу.
– И не забудьте о дресс-коде.
– Разумеется, – пробормотала она и подсознательно слегка одернула платье.
Лимбическая система мозга предписывала ей прикрыть каждый видимый миллиметр кожи. Каль посмотрел ей вслед – она неуверенно зашагала прочь, испытывая неодолимое желание сбежать и спрятаться в тень. «Да, – подумал Каль, – эта решительно аппетитнее предыдущих».
Затем позвонил жене Еве и детям. Отсутствуя каждые три из четырех недель, он ежедневно контролировал их по телефону. Для него это превратилось в жизненную потребность. Он знал, что не сможет сохранить в целости и сохранности семейную ячейку, проводя больше десяти дней подряд в отрыве от нее. Жена согласилась на эту молчаливую сделку в обмен на многочисленные финансовые преимущества. Ева не только была его партнершей, но и создавала ему образ идеального отца семейства. Правила появились на свет вместе с первенцем Луи, а окончательно сформировались, когда у них родилась Жозефина. Решающую роль для них играл выбор кормилицы, которая должна была воспитывать детей, внушая уважение к родителям, несмотря на то что те, по факту, от своих чад отказались. Отыскать такую удалось в Китае.
Ежедневный телефонный контроль он завел после нескольких досадных инцидентов. Воспитательница детей потребовала чаще с ними видеться, забив тревогу по поводу поведенческих проблем. Каля никогда не было на рисунках сына, который говорил, что его папа на небе, в устах пятилетнего ребенка подобная эфирная ассоциация приобретала опасный характер, и ежедневные звонки позволили восстановить видимость отношений между ними.
Договорив, Ева подозвала к телефону Жозефину. Дочь, похоже, никогда не страдала от его отсутствия. Как девочка жизнерадостная, она всегда по несколько минут описывала ему, как провела день, снабжая свой рассказ множеством подробностей о самых незначительных событиях. О подружках, как водится, о жучке, севшем ей на руку на переменке, и о глупости Матиаса, за которую его поставили в угол. Каль отвечал чисто механически – его это все не интересовало.
Ева всегда первой подзывала к телефону Жозефину. В виде гарантии, что он не положит трубку. Поступок матери, заботящейся о том, чтобы у дочери сохранялась иллюзия отношений с родителем. К обоим детям Каль питал одинаково теплые чувства, которые только оставались у него после любви к себе, но сын представлялся ему важнее. В один прекрасный день ему предстоит стать его наследником, а может, даже возвыситься до его уровня. И за это надо сражаться. Жизнь – это борьба, а власть представляет собой самое трудное, что в ней только есть. Сын будет его достоин или нет? По плечу ему будет стать продолжателем их новой династии? Каль ведь уничтожил все, что связывало его с биологическими родителями, даже собственную фамилию, и начал с нуля. Потом эстафету подхватит Луи.
Когда дочь передала телефон брату, из трубки донесся резкий щелчок.
– Алло, пап, это Луи.
– Здравствуй, сын, расскажи мне, как ты провел день.
– Ну… ничего особенного, все как вчера.
– Ты оспорил оценку по математике, как мы с тобой говорили?
– Ага.
– И что?
– Ну… учитель все равно думает, что я не прав.
Каль подавил рвущееся наружу ругательство. Этот учитель явно ошибался, да к тому же еще пользовался данной ему властью мелкой сошки, чтобы ставить сыну в колеса палки. Именно в такие моменты Луи нужно учиться стоять на своем.
– Я встречусь с ним и поговорю.
– Нет-нет, не надо.
– Нет, надо. Никогда ни перед кем не пасуй. Ни перед кем.
– …
– Не слышу.
– Да, пап.
– Вот и хорошо, когда вернусь, мы об этом еще поговорим. А теперь передай трубку маме.
Телефон тут же перешел в другие руки. Перед этим Ева осталась стоять рядом, чтобы послушать их разговор.
– Ты бы не учил его без конца спорить, это вредно.
– Если он уверен в своей правоте, то
