Адвокат вольного города 7 - Тимофей Кулабухов

Большое и пустое поле, окружённое густым лесом, на поле стоял летательный аппарат. Ну то есть я думаю, что чем-то иным он не может быть.

Пузатый, как небольшой автобус, но явно лёгкий корпус заканчивался острым носом, внутри которого сидел одетый весь в белом и в белой же плотной шапочке безэмоциональный пилот, который проследил наше прибытие без единого движения мимических мышц.

То, что «оно» летает, было понятно, потому что из середины корпуса во все стороны торчало сразу шесть крыльев или лопастей, который вызывали ассоциацию разве что со стрекозой, ну если бы стрекоза была размером с автобус.

Ни реактивного двигателя, ни турбин, ничего что бы указывало на способ перемещения. Ну, кроме странных крыльев, конечно. Однако минимальное знакомство с летательной техникой говорило мне, что крылья, как ни странно, не являются средством передвижения, они лишь удерживают летательный аппарат и делают его более управляемым, а для самого полёта нужен «двигатель».

— В салон, — немногословно велел мне Баранов, одновременно загоняя туда же своих бойцов и прощаясь с Константином.

Поле в лесочке, впрочем, не было безлюдным, просто никто не виден невооружённым взглядом.

Лишь Дмитрий Чуй был на виду, стоял с руками за спиной, а в самом лесу по меньшей мере шесть бойцов, сидели рассредоточившись, что называется «в кустах», увидеть которым мне помогало магическое чутьё. Так как Чуй периодически смотрел на них, бросая короткие взгляды. Значит, это его бойцы. Выходит, Константин нанял Дмитрия, а тот оброс «боевым крылом». Ну, буду знать.

…

Короткая, всего четыре ступени лёгкая лесенка и я внутри простой, можно сказать — аскетичной обстановки.

В салоне только кресла, рассредоточенные у стенок, «спиной» к ним. Смотреть в иллюминаторы не очень-то удобно, однако удобность для странного летательного аппарата, который как мне кажется, не имел двигателя, функция второстепенная.

Полковник зашёл в салон последним, причём запер и заблокировал дверь сам, без царственных замашек. Движения его были резкими и отточенными, пышущей силой человека, который следит за своей физической формой.

— Секретная служба выполняла второстепенную функцию, прикрытие и обеспечение, навигация по местности, — вслух выдал я, когда корпус загудел и завибрировал.

Один из боевых магов посмотрел на меня неодобрительно. Вероятно, я говорил о вещах, которые не принято озвучивать.

Ну, а мне что? Формально я пацан, ценный пассажир и не более.

— Выходит, что проводит операцию служба, которая в иерархии находится выше. Личное управление его императорского величества или аппарат министерства обороны…

— Аркадий, — ласково и снисходительно произнёс полковник, который сидел напротив, наклонившись ко мне через проход. — Не смущай моих парней. Они прошли с полдюжины военных компаний и по полсотни операций, а взаимоотношения между силовыми ведомствами и управляющими им кланами… это сложно. Главное ведь, что?

— Единый знаменатель?

— Как в математике? Ну, пожалуй, можно и так сказать. Объединяющий фактор и дисциплина — это ключевой элемент при любом мероприятии. И у каждого из нас своя функция. Вопрос ведь в том, какую функцию возьмёшь ты и как с ней справишься, верно?

Полковник намекнул и сказал даже, возможно, больше, чем должен был и теперь откинулся на спинку, чтобы, небрежно наклонив голову, смотреть в окно.

Я последовал его примеру.

Мда. Кажется, нихрена я не смыслю в летательной технике.

Крылья странной штуки кеппер широко развернулись, встали на разной высоте и под разным углом и теперь стали смахивать так быстро, что их буквально размазало в воздухе, причём каждое из них двигалось со своей скоростью и траекторией.

Кеппер взлетел, беспечно легко отрываясь от земли, одновременно разворачиваясь в воздухе, делая это почти вертикально, а сам по себе полёт был легче и плавнее, если не считать гула крыльев и постепенно утихшей вибрации, чем полёт происходил бы у самолёта.

Когда белоснежный пилот, с которым никто не перебросился ни единым словом, поднял аппарат на несколько сот метров, он включил какую-то штуку, от которой корпус окутало серебристым сиянием и лёгким движением направил эту стрекозу вперёд.

Ну да. Минимальный опыт полётов показывал, что летим мы, мать его, очень быстро. А окружающее аппарат поле, наверное, магическим образом решает проблему сопротивления воздуха. Один раз мы налетели на какую-то невнимательную птичку, и её тут же резко отбросило, как футбольный мяч. Значит, поле и проблему столкновений до определённой степени решает.

Земля внизу, а мы поднялись ещё выше, двигалась быстро. Баранов, как и его бойцы, не выказывали этому никакого удивления, видимо летали на этой шайтан-машине не первый раз.

— А зачем меня зовёт государь, Вы сказали? — я попробовал выудить из полковника какую-то полезную информацию, но тот лишь усмехнулся.

По глазам видно, что с одной стороны никто такие вещи вслух не говорит, а с другой, что Баранов был далеко не дурак и не пешка.

— Думаю, Аркадий Ефимович, как господин посол и глава дипломатического ведомства, Вы сможете спросить у него сам. Понять по контексту вопросов.

Я кивнул, намёк понятен.

— А советы по этикету? Вы меня простите, но это Вы с государем на короткой ноге, я его увижу впервые в жизни.

Баранов позволял себе ещё раз усмехнуться.

— Есть пару советов. Во-первых, в разговоре с императором Вы должны стоять. Сидит он, стоит, ходит… хоть лежит. Вы должны стоять. Единственное исключение, если он сам Вам прикажет сесть. И то, если в ходе разговора он сядет напротив, а потом встанет, Вы тоже встаёте.

— Как школьник при ответе учителю?

— Вроде того. Дальше, он говорит, Вы не перебиваете. Спрашивает, отвечайте честно, это в Ваших интересах. Не юлите, не врите. Он узнает, будет гневаться.

— А самому спрашивать можно?

— Считаете, что Вы вправе что-то спрашивать у императора?

— Быть может в ходе беседы потребуется…

— Разве что так. Будьте сдержаны и немногословны. Вы не в зале суда, чтобы заболтать императора. Цените и берегите его время. Если он согласился Вам уделить какое-то время, то это само по себе большая честь. Ну и само собой, то, что он Вас позвал вовсе не означает, что Вы прибудете и он Вас немедленно примет.

— Само собой, не дурак, понимаю, что буду ждать в приемной сколько надо. Я очень усидчивый, это печать профессии.

Баранов кивнул и снова повернулся к окну, своим поведением намекая, что разговор если не закончен, то по крайней мере поставлен на паузу.

По моим ощущениям кеппер прибыл в Москву примерно через час