Грех - Кирилл Казанцев

«А вот и один из тех мудил с пасеки, которые монаха-отшельника убили. Что ж, пока тебе повезло, трогать не буду. Но придет время, и тогда…» – Андрей сжал пальцы в кулаки.

Качок приблизился к Валерию Павловичу, завел с ним разговор. И хотя сидящего на скамейке Ларина и двух мужчин, стоящих под каштаном, разделяло с добрых три десятка метров, первый прекрасно слышал, о чем говорят последние. Ведь на Зимове был «жучок», на радиочастоту которого и настроил свой плеер Андрей.

«Это вы мне звонили?.. Да, я Игнат… Хвала Господу, что нашелся-таки человек, который славное пчеловодческое дело убиенного монаха Серафима продолжит… Как же, продолжу-продолжу, труды отшельника при вас?.. Естественно…» – долетели голоса из наушников.

Ларин увидел, как его бывший наставник по ментовской Академии открыл кейс и протянул кряжистому качку, назвавшемуся Игнатом, стопку бумаг. Тот сразу же принялся их листать – как пить дать искал те самые ксерокопии бухгалтерских документов, о которых упоминалось в объявлении. Что ж, они там действительно присутствовали – лежали среди многочисленных чертежей ульев и практических советов по уходу за пчелиными семьями, которые на самом деле никакому монаху Серафиму не принадлежали, а были позаимствованы из старого учебного пособия для начинающих пасечников, изданного в далеких семидесятых годах прошлого столетия. Номера страниц, конечно же, были удалены, а печатный текст переписан от руки и представлен от первого лица, чтобы все выглядело так, будто это и есть настоящие рукотворные труды.

«Больше вам отшельник ничего не оставлял?.. Нет-нет, Игнат, все здесь…» – услышал в наушниках голос Андрей.

Все шло как по маслу. И это не могло не радовать. Но Ларин не расслаблялся. Понимал, что все только начинается, закручивается и нужно быть постоянно начеку.

Наконец качок пожал Зимову руку, сунул стопку бумаг под мышку и направился к выходу из парка. Ларин, выждав пару-тройку секунд, поднялся со скамейки и двинулся за ним следом, постепенно ускоряя шаг.

«Удачи, Андрей», – неожиданно раздался в наушниках голос Зимова.

Ларин обернулся – но под каштаном уже никого не было.

«Спасибо, Валерий Павлович, она мне точно не помешает», – вздохнул он и выключил МР3-плеер…

…По центральной улице провинциального города, игнорируя все правила дорожного движения, летела как угорелая «Лада-Калина» с забрызганным грязью номером. Легковушка то проскакивала на желтый свет, то наглым образом подрезала другие автомобили, то не уступала дорогу пешеходам. Торопливость кряжистого качка, сидевшего за рулем «Лады», объяснялась просто. Ему не терпелось поскорее вручить своим покровителям добытые документы. Ведь после осечки на пасеке те с него не слезали, требовали немедленного результата, исправления допущенных ошибок.

– Ну чё, Колян, вот мы и опять с тобой на коне, – обратился он к расположившемуся на соседнем сиденье веснушчатому блондину. – Можно и бухнуть сегодня будет.

– Точняк, Игнат, – оскалился тот и гордо заявил: – А прикинь, если бы я ту объяву на остановке не заметил? И достались бы эти бумажки настоящему пчеловоду. Так что это моя заслуга.

– Не спорю, – согласился качок. – Но харэ пыжиться. Мы же с тобой одна команда, бригада, рука об руку работаем.

– Верняк, – кивнул Колян и перевел взгляд на иконку Матери Божьей, закрепленной на панели приборов. – Слышь, Игнат, на кой она тебе сдалась? В Бога, что ли, веришь? – спросил он, и на его губах заиграла идиотская ухмылка.

– А чё? Верю, – пожал плечами качок и тут же задал встречный вопрос: – А ты?

– Смысл?! – изумился блондин. – Мы с тобой уже столько народу на тот свет отправили, что никакая вера не спасет. Прямиком в ад по этапу отправимся.

О подобном Игнат раньше особо не задумывался, а потому умозаключение Коляна поставило его в тупик. Правда, молчал он недолго, нашелся-таки что ответить своему товарищу:

– Ну и хрен с ним. Может, в аду куда круче, чем в том раю. Вместо кипящих котлов – джакузи. А вокруг нас не черти с трезубцами стоять будут, а бабы голые с опахалами.

Блондин мечтательно прикрыл глаза, представив себе эту идеалистическую картину.

– Да-а-а, лепота-а-а. И шансон так ненавязчиво на заднем плане играет.

Ни кряжистый качок, ни его пассажир даже не замечали, что за ними следят, причем с того самого момента, как они отъехали от парка. Севший им на «хвост» мотоциклист в шлеме с опущенным тонированным забралом делал для этого все возможное: выдерживал определенную дистанцию, иногда специально отставал, а потом срезал путь через дворы и закоулки. Иногда уходил вперед. В общем, вел себя так, чтобы его уже выкрашенный в ровный черный цвет, а не разрисованный ярко-оранжевыми языками пламени Suzuki не примелькался в стеклах заднего вида преследуемой им машины. Пока это Ларину удавалось. Но как только «Лада-Калина» выехала за город и, набирая скорость, помчалась по трассе, ему пришлось сменить тактику.

Пристроившись за вереницей фур, тянущихся по крайней правой полосе, Андрей то и дело выскакивал на крайнюю левую полосу, обгонял пару-тройку большегрузных автомобилей и вновь вливался в их ряды. Тем не менее машина с забрызганным грязью номером уже успела уйти далеко вперед, оторваться от мотоциклиста на приличное расстояние. И Ларин со своими постоянными маневрами рисковал упустить ее из виду.

Однако вскоре «Лада-Калина» заморгала сигналом поворота и ушла с трассы на съезд, ведущий к элитному коттеджному поселку с красноречивым народным названием – Царское село. Продолжать следовать за ней больше не имело никакого смысла – только светиться лишний раз. Ведь весь поселок просматривался и с трассы, а потому Андрей резко съехал на обочину, откинул подножку, поднял тонированное забрало и, навалившись грудью на руль, вперил взгляд в петляющую между огромных и безумно дорогих домин невзрачную машину. Не спускал с нее глаз до тех пор, пока та не скрылась за воротами роскошного особняка.

«Ничего себе такие хоромы, я бы даже сказал, настоящий византийский дворец, – присвистнул Ларин. – Интересно, что за царек или иерарх в нем поселился?»

И тут внимание Андрея привлек недостроенный трехэтажный коттедж, находящийся неподалеку от шикарного особняка. Ни крыши, ни установленных окон с дверьми – этакая безликая блочная коробка, в которую строители еще не успели вдохнуть жизнь.

По большому счету, свою работу Ларин выполнил – проследил, куда отвез «труды по пчеловодству» водитель «Лады-Калины». А потому мог с чувством выполненного долга возвращаться в монастырь. Но любопытство взяло верх. И в скором времени Андрей уже стоял у одного из оконных проемов на последнем этаже недостроенного коттеджа и наблюдал в бинокль за странной троицей, расположившейся в шезлонгах на просторной террасе особняка…

…Проводив одобрительным взглядом кряжистого качка и веснушчатого блондина, Шамиль откинулся на спинку шезлонга и принялся листать принесенные ими бумаги.

– Все-таки есть Бог на свете, – пробубнил он себе под нос. – Иначе и не объяснишь, как наши документы оказались среди этих дурацких писулек и чертежей отшельника, а в итоге обратно к нам вернулись.

– Истинная правда, – закивал отец Меркурий. – Именно Всевышний твоих бравых ребят к тому объявлению привел. Дал им возможность свою вину за прошлый огрех искупить. Что они и сделали, себе и нам на радость.

Лишь хозяин особняка, командир отдельного батальона полицейского спецназа майор Роман Крапивин, не разделял эйфории своих компаньонов по преступному бизнесу:

– Все это, конечно, хорошо, – осторожно начал он. – Но давайте не будем забывать о той канцелярской папке, которую эти так называемые бравые ребята в прямом смысле по речке пустили. И мы до сих пор не знаем, что с ней произошло: расползлась бумага в воде или кто-то ее выловил. А ведь там наверняка тоже какие-то документы, касающиеся наших общих дел, были. И вообще, где гарантия, что этот монах-отшельник еще кому-нибудь что-нибудь на хранение не передал? – прозвучало справедливое замечание.

Воцарилось напряженное молчание. Однако его вскоре нарушил Шамиль:

– А я бы не заморачивался по этому поводу. И знаешь почему, Роман?

– Ну и? – отозвался майор.

– Во-первых, потому, что после завтрашнего «происшествия» мы полностью отведем от себя все подозрения, выйдем чистыми из воды, – ухмыльнулся бизнесмен ингушского происхождения. – Ну а во-вторых, даже если впоследствии где-то какая-то бухгалтерская отчетность по нашему заводу и всплывет, то ничего страшного не случится. Там же одни цифры, никаких имен-фамилий и подписей. Да и в любом случае у нас козел отпущения будет, причем не живой, а мертвый. На него все и повесим. Покойник-то и слова в свою защиту не скажет.

Майор Крапивин наморщил лоб, переваривая услышанное.

– Что касается бухгалтерии, то я с тобой полностью согласен. А вот очутись в руках наших недоброжелателей план подземелья… кто знает, сколько его копий существует… – И он вдруг замолчал, прищурился, будто ослепленный чем-то.