Пират и язычница - Вирджиния Хенли

Саммер невольно передернуло от омерзения.

– Фу! Это тот, у которого откусили нос в драке? Ради Бога, будь осторожен, Спайдер!

Брат небрежно отмахнулся с видом истого аристократа, и Саммер вспомнила о купленной для него одежде. Открыв один из сундуков, она вынула костюм из черного бархата и высокие опойковые сапоги.[16]

– Я привезла тебе кое-что.

Осторожно пощупав мягкую ткань, он с отвращением воззрился на сестру.

– Если я покажусь на людях в этой мишуре, наверняка сделаюсь посмешищем всего города! И тогда чертов виконт Спенсер как пить дать лишится нескольких зубов!

– Теперь ты чертов лорд, а не виконт. Кроме того, в Лондоне мужчины носят розовый атлас и голубые страусовые перья.

– Не пытайся одурачить меня, Кэт. Я уже не ребенок, разве не видишь?

– Вижу, – с сожалением вздохнула девушка, захлопывая сундук.

– Ладно, пойдем, так и быть, унесу твои вещи наверх. Ты, конечно, захочешь развесить новые платья, перед тем как лечь спать. У тебя еще никогда не было таких красивых вещиц, верно, Кэт? – нежно улыбнулся Спайдер. – До чего хорошо, что ты вернулась!

Первую ночь Рурк почти не спал и, встав еще до рассвета, принялся бродить по залам и комнатам Хелфорд-Холла. Он совсем забыл, как здесь чудесно! Как можно было оставаться так долго вдали от родного дома!

Он поднялся на «вдовью дорожку», чтобы не пропустить рассвет. Стоя между позолоченных флюгеров-корабликов, Рурк смотрел на море, которое солнце превратило в переливающуюся волнующуюся массу расплавленного золота. Далеко внизу белели клочья ночного тумана. Они исчезнут, лишь когда земля прогреется.

Саммер тоже пробудилась рано и отправилась в конюшню, чтобы поздороваться со своим бесценным Эбони. День обещал быть великолепным, и теплый ветерок развевал волосы. Девушка с нетерпением ждала, когда наконец пустит коня галопом по пустынному берегу. Не подумав даже оседлать Эбони, она погладила его по бархатистому носу, накинула узду и мигом очутилась на спине жеребца.

Они проехали миль пять-шесть неспешной рысью, но как только повернули к Роузленду, в Эбони словно бес вселился. Почувствовав нетерпение животного, Саммер предоставила ему полную свободу. Вороной рванулся вперед, стрелой пролетел по самому краю воды, обрызгав хозяйку с головы до ног. Влажная рубашка прилипла к груди, волосы разметались. Саммер приникла к холке коня, изо всех сил вцепилась в гриву и зашептала в настороженные уши ласковые слова, что побуждало его мчаться еще стремительнее.

Рурк Хелфорд неожиданно заметил на берегу какую-то быстро движущуюся точку. Силуэт всадника, казалось, слившегося с конем, становился с каждым мигом все отчетливее. К своему несказанному удивлению, он узнал Саммер. Ошибиться было невозможно: эту неукротимую, вольную, как морская стихия, дикарку он различил бы даже в сумерках!

И опять он поразился, насколько эта юная языческая жрица не походила на застенчивую скромницу леди Саммер с вечно опущенными ресницами, которая старалась держать его на расстоянии. Знакомое безумное желание вспыхнуло с новой силой.

Желание покорить ее.

Желание завладеть.

Желание ворваться в податливую плоть.

Удивительнее всего было то, что, даже одетая в строгое платье, сопровождаемая бдительными слугами, она возбуждала его до потери рассудка. Сейчас ему казалось, что Саммер обнажена до талии. Вид упругих холмиков, натянувших мокрую рубашку, был почти непереносим. Он должен сию секунду оказаться на берегу, рядом с ней!

Выбежав из дома, Рурк устремился по тропе, ведущей с холма на песчаную полосу, но когда добрался до места, Саммер нигде не было видно. Неужели она так быстро растаяла в солнечных лучах! Должно быть, повернула назад, решив подняться вверх по течению реки Хелфорд.

Волны смыли отпечатки копыт, и вокруг, кроме него, не было ни единой души. Рурк едва не задохнулся от разочарования. И все же сознавал, что, ускользая, она лишь сильнее возбуждает его вожделение и укрепляет решимость заполучить ее.

Сегодня лорду Хелфорду пришлось разбирать горы бумаг и документов, имеющих прямое отношение к его новым обязанностям. Однако в течение дня он не раз отбрасывал перо с твердым намерением незамедлительно ехать в Роузленд. Как поступить: сдержать обещание или поддаться потребности увидеть Саммер?

Наконец он все-таки взял себя в руки, рассудив, что, если он сразу же нарушит слово, она воспылает к нему презрением. Вопреки рассудку он надеялся, что она все же навестит его еще до наступления сумерек.

Но до вечера чуда не произошло, и расстроенный Рурк уселся ужинать в большой, роскошно обставленной столовой. Ощущение заброшенности и одиночества, сжимавшее сердце, было совершенно внове для сурового воина. Немного поразмыслив, он отнес столь необычное настроение на счет того, что слишком долго вращался в столичном обществе и не привык к тишине сельской жизни. На улицах Лондона стояли оглушительный гам, смех и крики. Здешняя тишина казалась мертвой.

Бросив салфетку на стол, Рурк поднялся. В этот момент к нему подошел его верный дворецкий мистер Берк и с фамильярностью старого друга, знавшего хозяина с самого детства, сообщил:

– Рурк, внизу ждет молодая леди.

Старик приехал из Ирландии вместе с матерью Хелфорда, леди Розалиндой, и пережил и ее, и отца Рурка. И хотя он ничтоже сумняшеся звал нового лорда Хелфорда по имени, тому и в голову бы не пришло обратиться к дворецкому иначе, чем мистер Берк.

– Вы пригласили ее в дом? – осведомился Рурк, вне себя от радости.

– Естественно. Но дама приехала одна и не решилась нарушить правила этикета, – ответствовал мистер Берк так бесстрастно, словно объявлял, что ужин подан.

При виде девушки Рурк оцепенел. Несмотря на то что солнце уже зашло, она словно светилась неким внутренним, присущим исключительно ей сиянием. Богиня лета! И сидит на чистокровном берберском жеребце!

Сейчас девушка была одета в элегантную амазонку, совершенно непрактичного цвета желтой примулы. Но Рурк никогда не видел создания прелестнее.

– Вы шокированы тем, что я не в трауре? – спросила Саммер.

Рурк покачал головой.

– Что бы вы ни сделали, не мне вас судить, – заверил он.

«Ошибаешься, – подумала она, – ошибаешься. Ты еще меня не знаешь!»

– Не стану лицемерить… я ничуть не жалею о его смерти, – призналась она. – И не стоит больше говорить об этом.

Рурк пытался представить ее такой, как видел сегодня утром. Но это изящное создание, казалось, только что вернулось с прогулки по Сент-Джеймскому парку.

– Я так рад, что вы приехали! – воскликнул он, протягивая руки, чтобы помочь ей спешиться.