Часы Судного дня (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Дедушка умер? — осторожно спросила Мелкая у меня из-за спины.

— Да, милая, — ответил я, обалдело разглядывая помещение. Тут было столько всего, что я просто потерялся в изобилии непонятных объектов.

— А почему он умер?

— Старый был, наверное, — с виду мумия выглядела вполне целой — ну, для мумии, конечно. Делать вскрытие с целью установить причину смерти я определённо не собирался. — Состарился и умер.

— Ты тоже тогда умрёшь? — сделала парадоксальный вывод дочь. — Я не хочу.

В голосе появился намёк на то, что его обладательница размышляет: «А не заплакать ли мне?».

— Пока не собираюсь, успокойся.

— А мама, мама не умрёт?

— И мама тоже не собирается.

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда! — врать детям нельзя, но для Мелкой пока даже год — непредставимо большой срок, так что в её временных рамках «никогда» — достаточно умеренный временной промежуток. — А теперь иди, пожалуйста, наверх, там Криспи, наверное, волнуется.

Мелкая ускакала по лестнице, а я стал осматриваться. Сухой, как вяленая колбаса, покойник меня не сильно беспокоил, хотя и приятных эмоций тоже не вызывал. Получается, мы жили над форменным склепом — ничего себе «дачку» Андрей подогнал.

Помещение под башней было, кажется, по диаметру больше самой башни и освещалось световодами в стенах. Та же колонна, которая проходила через первый этаж и заканчивалась воронкой, переходящей в залуповидный набалдашник наверху, начиналась здесь в мощной цилиндрической тумбе высотой в человеческий рост, в которой было посередине прорезано сквозное квадратное отверстие, размером этак метра полтора по стороне. Материал не отличался оригинальностью — всё тот же чёрный камень. В это отверстие входило нечто вроде горизонтальной фермы из тёмного металла — собранная из двутавра толщиной в кулак балка с треугольными раскосами, как в классической «ферме Пратта». Похоже, что, по крайней мере, сопромат един для всех миров — если вам надо передать большое усилие на изгиб, то ничего лучше треугольной структуры не придумать. Я заглянул в прорезь тумбы — там балка заканчивалась чем-то похожим на вертикальный двусторонний молоток, между бойками которого и верхней и нижней гранями прорези были плотно в распор вставлены кубические кристаллы размером с человеческую голову. Верхний кристалл светился неярким голубым светом и как бы тихо потрескивал, нижний был тёмен и полупрозрачен. Сильно пахло озоном. Обойдя тумбу, я увидел, что ферма является Г-образным продолжением вертикальной шестигранной штанги, торчащей из пола. Штанга внушала уважение своей массивностью и соединялась с фермой мощными откосами, очевидно, что механическое усилие она должна передавать изрядное. Но откуда, куда и зачем? Штанга плотно, практически без зазора входила в отверстие в полу, но в месте их соприкосновения на ней была небольшая, сантиметровая примерно потёртость, что намекало на некоторую возможность движения. Я подёргал конструкцию — стояла мёртво, без люфтов. Предназначение её осталось непонятным. Как и предназначение консоли с рычагами, расположенной с другой стороны тумбы. То есть, ясно: рычаги что-то тут включают и выключают, но что именно? Все они были в положении «выключено», то есть рукоятями вниз. Удержал себя от соблазна подёргать наугад и, осматриваясь дальше, увидел сбоку консоли нишу, где зажатый с торцов металлическими захватами находился акк. Судя по графитно-матовому виду, словно заполненному концентрированной тьмой перехода — полностью заряженный. Рядом располагался совсем небольшой рычажок, как бы предлагающий «нажми меня» — ну я и нажал. Захваты разомкнулись, цилиндр мягко выкатился из ниши в подставленную руку, из которой я его чуть не уронил — он оказался совершенно неожиданно тяжёлым, даже тяжелей того, что мне давал подержать Андрей в Цитадели. А, кстати, где он? Акк, то есть, а не Андрей?

Я начал вспоминать. После того как я пришёл в себя после пробежки по холоду, Андрей показал мне разряженный акк и начал рвать себе волосы в разных местах, с криками «всепропало». (Ну, я, конечно, преувеличиваю, но для его обычной отмороженности это прям такая эмоциональная реакция была). А что дальше? Мы поболтали о доле нашей тяжкой, я при этом крутил акк в руках. Потом встали и пошли к лагерю, но вернул ли я акк? Что-то сдаётся мне, нет. Сунул рефлекторно в один из карманов походной жилетки да так и забыл, благо пустой он почти ничего не весит. А жилетка моя где? А валяется в машине, я её снял, потому что жарко было. Надо проверить, но почти уверен, что пустой акк там так и лежит. Интересно, когда Андрей про него вспомнит, то потребует назад? Он, наверное, и разряженный чего-то да стоит. А если эта ниша то, что я думаю — то есть, зарядная станция для акков, — то я не просто богат. (Богат я, если верить выкладкам Андрея, уже по факту владения заряженным акком). Я в этом случае буквально на золотой жиле сижу. А главная задача того, кто случайно присел на ценный ресурс какова? Нет, не выбрать в сверкающих мечтах, как потратить обретённое супербогатство, а тупо выжить. Потому что ресурс один, а желающих на него много. Отчего-то мне кажется, что повесить где-нибудь (кстати — где?) объявление «Заряжаю акки, дорого», — не самая лучшая идея. Тут этих любителей утренней зарядки набежит в количестве, да и конкуренты (бывшие монополисты) могут подсуетиться. Монополия — штука такая, ей делиться никто не любит. Потому что если ей поделиться — то она уже сразу не монополия, а конкурентный рынок, с демпингом, маркетингом и прочими явлениями, нарушающими идеальный бизнес. Ведь идеальный бизнес — это что? Это когда ты можешь заработать все деньги мира и тебе за это ничего не будет. Как там их бишь? «Коммуна»? Подозрительное названьице. Коммунары в своей классовой борьбе завсегда были ребятами решительными и несентиментальными. Не, тут надо головой сильно думать, так сильно, чтобы её не потерять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Самым приятным открытием дня для меня стала не зарядка для акков. Больше всего меня обрадовал… Санузел! Нет, правда — и польза от унитаза бесспорна, и при этом за него вряд ли убьют. К моему немалому удивлению в небольшом помещении, куда из цилиндрической комнаты цоколя башни вела короткая, в десяток ступеней лестница, стоял старообразный, с чугунным настенным бачком-с-цепочкой ностальгически-старосоветского вида унитаз. Такие ещё недавно можно было найти в старом жилом фонде, хотя почти везде их уже заменили на обычные, с керамическим бачком за сиденьем. На бачке была отлита неразборчивая под слоем краски эмблема, но я и без неё уверен, что это наследие из прошлого именно нашего среза. Вряд ли сантехнический прогресс мог быть настолько детально одинаков в разных мирах. Тем более что в суровых каменных интерьерах местного цитаделестроения простой белый друг смотрелся, мягко говоря, чужеродно и установлен был кустарно. Не знаю, куда именно сливалось из него то, что туда обычно попадает, но и сам унитаз, и расположенный неподалёку душевой поддон, и эмалированная раковина стиля «спасибо товарищу Сталину за наше коммунальное детство» — всё это стояло на собранном из толстой доски деревянном щите, который накрывал какой-то каменный колодец. Вода в колене унитаза давно высохла, но канализацией оттуда не пахло, только слабо, почти неразличимо доносился шум проточной воды. Вы когда-нибудь видели человека, внимательно прислушивающегося к унитазу? И я не видел, ведь зеркала тут не было.

Так же кустарно, ржавой полудюймовой стальной трубой, была разведена вода. Над раковиной и душевым поддоном установлены держащиеся прямо на трубах старые бронзовые краны с металлическими воротками-рукоятками, а сама труба уходила в каменную стену. Причём ввод этот имел совершенно криминальный вид «незаконной врезки» — косовато вставленную и обмотанную какой-то дрянью трубу явно уплотняли, чем могли. Судя по ржавым следам на стене, там какое-то время и вода сочилась, но потом то ли соединение заилилось и перестало протекать, то ли воду выключили… В общем, кто-то находчивый и очень хорошо информированный подключился к местному водопроводу как мог. Находчивый — потому что на хрен знает какой свалке нашёл эту древнюю, как говно мамонта, советскую сантехнику, а информированный — потому что точно знал, где в стене проходит водовод. Я вот даже не могу сообразить, на кой чёрт он тут вообще — никакой водяной арматуры местного производства я тут не видел. Не знаю уж, как эти Ушельцы обходились — то ли вовсе не гадили, то ли валили прямо в эту шахту, присев орлом на краю, — но никакой сантехники я не видел даже в Чёрной Цитадели, которую мы с Андреем обшарили от крыши до подвала, включая тайные помещения. Не знаю, что им мешало вырезать из своего любимого камня Чёрный Унитаз — но как-то не сподобились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})