Часы Судного дня (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

Без особой надежды крутанул кран над раковиной — он присох и не хотел вращаться, но грубая физическая сила превозмогла. Нет, ничего не полилось. Да оно и к лучшему — фиг бы он назад закрылся, бывшая прокладка высыпалась из него окаменелой резиновой крошкой. Это ж не местное производство, чтобы один раз — и на века. Тут техническая идеология середины прошлого века — замена расходников. Позже её сменил принцип замены узлов, сейчас уже почти торжествует парадигма «выброси и купи новое», но я ещё помню, как прокладки для таких кранов вырезались сапожным ножом из старой подошвы. Ладно, для начала меня радует сама принципиальная возможность организации ватерклозета, а технические проблемы одолею.

В противоположной от импровизированного санузла стороне помещения нашлась ещё одна лестница, симметричная первой. Похоже, что она должна была быть скрыта потайной дверью, но оказалась открыта, а из прорези в стене рядом торчал ключ, весьма похожий на тот, что я себе бессовестно присвоил. Вытащил его, чтобы попробовать: закроется, не закроется? Нет, не закрылась. Сравнил ключи — похожи, но разные. Профиль тот же, но кромка имеет другой рисунок выступов-прорезей.

Лестница вела в небольшое помещение, повторяющее то, что я видел в Цитадели — ну, как будто револьверный барабан изнутри. Из стены выступали шесть металлических цилиндров в человеческий рост и один, от пола до потолка, был в центре. Цилиндры, в отличие от цитадели, были закрыты, что возбудило во мне надежду на какие-нибудь сверхценные ништяки. Ну, не зря же Пётр так радовался? Однако первый же цилиндр разочаровал — открывшись после нескольких попыток, он оказался пуст. Полки, ячейки, уходящая в стену дверь. Ну точно, как в Цитадели. Это навело меня на мысль — я встал возле центрального цилиндра, закрыл глаза и сосредоточился — ну точно, откуда-то тянуло внутренним сквознячком. Тем самым, с неприятным жадным оттенком холода. Я аж поёжился. Не, я туда больше ни ногой, мне хватило.

Следующий цилиндр открыл уже легко — дверь не надо было тянуть в сторону, как я пытался вначале, а вдавливать внутрь. Тогда она, чуть подавшись назад, легко уходила вбок, в стену. Но увы — он был точной и такой же пустой копией первого. Как и второй. И третий. И далее, вплоть до пятого. В пятом картина отличалась — полки были грубо срезаны, а на полу стояла массивная трёхногая деревянная вешалка, покрытая потёртым коричневым лаком, стиль которой будил ностальгические воспоминания о присутственных местах эпохи СССР. Для полноты картины на вертикальной палке вешалки голубой масляной краской были начертаны магические защитные руны: «Инв. №230876».

Охренеть.

На вешалке, наводящей на мысли о номенклатурных коверкотовых пальто и пыжиковых шапках, висела монструозная сбруя, несколько напоминающая подвесную систему от современной военной экипировки, только исполненную, как мне сперва показалось, из часовых браслетов. Хитровырезанные металлические пластинки из тёмного металла, несколько напоминающего внешне старую бронзу, соединялись в как бы чешуйчатые ленты, какие бывают на браслетах часов. Эти ленты были разной ширины, составляя пояс и наплечные подвесы и соединяясь с шестиугольными пластинами из чёрного камня спереди и сзади. Всё вместе это выглядело, как кусок костюма для какого-то очередного идиотского супергероя из комиксов. Не хватало только железных трусов с гульфиком. Зато рядом лежали два широких металлических браслета-наруча с вставленными в металл каменными пластинами и что-то вроде обруча с откидными очками-гоглами весьма стимпанковского вида. Вероятно, его надо было надевать на голову. Назовём это Костюмом Человека… хм… Чудака. Сокращённо — КЧМ. Кажется, я нашёл тот самый Пустотный Комплект, который с такими жертвами и затратами разыскивал Андрей. Ну офигеть теперь. И что мне со всем этим делать?

В шестом цилиндре лежали два полностью заряженных акка и два пустых. Видимо, боекомплект к костюму — вон, на передней пластине костюмчика батарейный отсек на две ячейки. Я посмотрел на конструкцию с уважением — ничего себе у него энергопотребление, если ему одного акка не хватает! Ну да чёрт с ними. Не представляю, зачем бы я напялил такой костюмчик, но акки мне, пожалуй, пригодятся. Если Андрей правильно описал их действие, то я полон практических идей самого утилитарного свойства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Насчёт того, что делать с самим комплектом, явно представляющим собой предмет фатальной ценности15, у меня пока никаких идей не было. Поэтому отложил вопрос на будущее и вернулся к текущим сиюминутным задачам.

Пока осматривал основное помещение, непроизвольно старался держаться подальше от мумии предыдущего жильца. Конечно, как говорят пираты в кино: «мёртвые не кусаются», но всё равно, знаете ли, как-то не по себе. Ты тут такой ходишь, а он сидит… Нервирует. В конце концов, откладывать дальше было некуда — требовалось, как бы это поделикатнее выразиться… Предать, в общем, тело земле.

Так сложилось, что я полный материалист. Пребываю в печальной уверенности, что наше личностное бытие есть совокупность электрохимических процессов в мозгу, а значит, со смертью прекращается целиком и полностью. То есть, бывшему владельцу тела безразлично, что я с этим телом сделаю, поскольку его самого уже нигде нет. Однако полностью избавиться от навязанной тысячелетней культурой мистики смерти не удалось, наверное, даже патологоанатомам с многолетним стажем, не то что мне. Технологичнее всего было бы утилизовать труп, разрубив его топором на части, разложив по пластиковым пакетам и спалив вместе с мусором в нашем импровизированном мусоросжигателе в виде двухсотлитровой стальной бочки из-под моторного масла. Он сухой, сгорит запросто. И, казалось бы, что мне, материалисту и атеисту мешает поступить самым рациональным образом? Но нет, поди ж ты — не поднималась рука.

Кстати, что касается лично меня, то я за кремацию. Технологично, экологично, гигиенично и экономно. Не хочется обременять потомков многолетней унылой обязанностью красить оградку. Вообще было бы идеально, если бы прах после кремации насыпали в большие красивые песочные часы. Я бы стоял такой на камине, а потомки говорили гостям с гордостью: «Это наш прапрадедушка, он пятиминутный. Отлично подходит для варки яиц».

Поднявшись по лестнице, отвёл Мелкую наверх, полюбоваться окрестностями. Да-да — и тётю Криспи бери с собой, как раз поиграете! Пока она восхищалась открывшимися видами, показывая тёте Криспи и паре кукол какое большое тут море, я взял хозяйственные резиновые перчатки, пару больших мусорных мешков и, почему-то стараясь не дышать, аккуратно приподнимая с кресла, упаковал мумию. Хотя и без большого пиетета — один мешок сверху, другой снизу, обмотать скотчем, чтобы не сползало, — но хотя бы без расчленёнки. В процессе упаковки обнаружил на поясе большой цилиндрический футляр из окаменелой тёмной кожи, размером примерно под средний маглайтовский фонарь. Отцепил и отложил в сторону для дальнейшего рассмотрения. Больше ничего не нашлось, хотя, скрепя сердце, прошёлся-таки по карманам.

Засохший в сидячем положении труп был не слишком удобен для переноски, зато и весил немного. Взвалив полиэтиленовый свёрток на плечо, вытащил во двор, повозившись снова с запором ворот. Нет, определённо, надо врезать какой-то нормальный замок, этим бревном-засовом я в конце концов грыжу себе наживу. Во дворе непочтительно водрузил тело в садовую тачку — а что делать, катафалков в хозяйстве не держим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Призадумался — с одной стороны, страшновато бросить Мелкую без присмотра даже ненадолго, с другой — «дедушку» надо бы закопать и лучше бы не во дворе. Не хочу разводить у порога кладбище, тем более что у нас уже одно есть. «Не стоит умножать сущности», как говаривал старик Оккам. Ладно, в конце концов, всё на расстоянии прямой видимости, местность открытая, и, если Третья направится к башне, то я её увижу издалека и… Не знаю, что-нибудь сделаю. Буду орать: «Стой, стреляю!», — например. Поправил на поясе кобуру, подпёр дверь колом снаружи, кинул в тачку лопату и покатил на холм, где уже было пять могил. Всего ничего тут живём, а поди ж ты. Тенденция, однако.