Темный рыцарь Алкмаара - Алексей Чернов

«Дай мне слово, что никогда не бросишь в этот колодец свое проклятие!» – потребовал отец.

«Но почему? Если у меня появится смертный враг…»

«У нас есть свой колодец – куда лучше этого»,– заявил отец.

Однажды отец повез Даргана в пустыню. Они проехали около двух лиг верхом.

«Здесь наш колодец!» – объявил отец.

Мальчик ничего не мог разглядеть, пока они не оказались в проходе между двумя черными скалами. Тогда картина мгновенно переменилась – исчезло ровное песчаное плато, появились выложенные по кругу черные камни, а в центре – колодец, черное окно в неведомое. Плененный мираж, стороживший таинственный артефакт, утек в маленькую пещеру в скалах, и теперь казалось, что внутри пещеры светит солнце и ветер гонит желтый песок.

«Как колодец Тагана исполняет проклятия, так наш выполняет желания,– объяснил отец.– Надо точно так же нацарапать на свинцовой пластинке желание, бросить в колодец и добавить магии – ровно столько, сколько потребно для исполнения того, о чем ты просишь».

«Почему же к этому колодцу никто не приходит?» – спросил Дарган.

«Никто? Ты ошибаешься. Приходят, но редко. Но чтобы исполнить чье-то желание, помочь найти любовь или пропавшего ребенка, понадобится очень много магии. А чтобы проклясть – совсем чуть-чуть. Все уже сделала сама человеческая злоба. Так что Таган всегда будет жить лучше, нежели мы, и у него всегда будет больше клиентов. Когда вырастешь – этот колодец станет твоим. Но только помни – желания трудно исполнять, и никогда тебе не заплатят столько, сколько Тагану, и никогда золото не покроет растраченных тобой сил».

Когда они двинулись назад, мираж вернулся на место, и колодец исчез.

Теперь же весь мир Алкмаара заслонил один огромный чудовищный мираж.

Однажды днем Дарган собрался с духом (мертвец, а ведь, надо же, боится еще чего-то) и направился к шатру Тагана.

Дядюшка заметил племянника издалека.

– А, Дарган! Очень рад, что тебя нашел! – воскликнул глава клана, обнимая юношу с таким видом, будто в самом деле искал его с утра до вечера.– Надеюсь, ты с нами…

– В каком смысле? – спросил Дарган.

– Мальчик мой, пойми: в нашем мире мало что изменилось! – Глава дома улыбнулся.

После смерти он лично не изменился совсем – и при жизни лицо его было обтянуто смуглой коричневой кожей, а глубоко посаженные глаза на безбровом лице всегда казались маленькими островками мрака. Теперь они вряд ли сделались сиять ярче. Но и не потускнели – отнюдь. Кожа на лице жирно поблескивала.

– Не изменилось? – переспросил Дарган.

– Ну конечно же! Прежде мы поклонялись духам предков, теперь – великой богине Мортис, вот и вся разница. Мы можем торговать, как и все. И даже – куда более успешно. Некромантия – щедрый дар нашей новой богини. Прежде мы были слабыми неумелыми подмастерьями, которым не дано подняться выше определенного уровня. Но теперь под покровительством Мортис… – Кажется, Тагана так вдохновляла перспектива служить безмясой богини, что он ее имя произносил, трепеща от восторга.– Мы…

– Что мне с того! – резко оборвал его Дарган.– От меня больше ничего не зависит!

– Ну, тут ты неправ. Зависит, и очень многое! Главное, насколько рьяно ты поклоняешься Мортис. Видел бы ты, как живые с восторгом падают на колени перед нашей богиней. Но мы, умершие, лишившись ненужных страстей, можем приобрести куда больше любого живого. Пойми же: наконец мы видим мир в истинном свете. Бери пример с Морана – в первые дни, осознав, кем он стал, парень выл от тоски и боли. А теперь служит исправно. Держись за меня, Дарган, и мы достигнем небывалых вершин.

Таган положил руку на плечо племянника.

– Я присматриваюсь к тем, кто может вступить в наш клан. И не всех беру, поверь мне. Но ты будешь допущен сразу.

Таган помолчал.

– Видишь ли, боюсь, не все способны искренне служить Мортис. Не все понимают, какой дар нам преподнесли – покой мира смерти, избавление от хаоса живого. Пока, разумеется, немногим доступны высшие блага. Большинство будет использовать лишь сырую силу, прущую из земли. Но маг смерти, принявший Мортис всем своим существом, откроет для себя истинное могущество. Прочувствуй это, Дарган: истинная сила страдания. Видел Зитаара?

Дарган нехотя кивнул.

– Он стал рыцарем смерти! – с восторгом продолжал Таган.– Жаль, что ты не удостоился такой чести. А его конь! – Таган причмокнул.– Самый лучший скакун в войске Мортис. Недаром его зовут Бешеный.

– Ненавижу Зитаара,– прошептал Дарган.

– Очень хорошо! Просто замечательно, что ты сберег свою ненависть! – еще больше обрадовался дядюшка.– Ненависть – она на многое способна. Кто знает, может, ты далеко пойдешь – дослужишься до …

Дарган дернул плечом, сбрасывая руку Тагана.

– А вот этого не надо! – строго заметил Таган, мгновенно сменив тон с отеческого на сурово-осуждающий.– Строптивость свою выкинь к пустынным шакалам. Мортис не терпит непокорных. К тому же, поверь, ты смешон! Сам посуди, как нелепо бунтовать против смерти.

– Но мы всю жизнь именно против нее и бунтуем!

– Жизнь кончилась, это надо признать,– Таган вновь сменил тон и превратился в доброго дядюшку.– Строптивость – неудовлетворенность живых. Мы расстались с нею, мой мальчик. Эй, Моран, поди-ка сюда!

Моран подошел, глядя в землю. Он сильно изменился со дня кончины: нос заострился, ноздри сделались больше, а губы, наоборот, усохли, обнажая зубы, так что теперь казалось, что Моран скалится. Глаза его запали и смотрели тускло. Мертвец, как и все. Трудно поверить, что это прежний Моран, старый друг, с которым они так часто играли в пустыне, гоняясь за миражами или отыскивая песчаные колодцы. Лучшей игрой было – загонять миражи в ловушку. Однажды они поймали мираж и привели к дядюшке Тагану. В поселке мираж превратился в бледное дрожащее существо, полупрозрачное, блекло-лиловое, его плоть – если это можно было назвать плотью,– струилась, а лицо постоянно менялось – и только глаза, два желтоватых огонька, смотрели не мигая, с тоской. Мираж заперли в клетку из заговоренного железа, и он скончался к утру, оставив после себя горку лилового песка. А потом еще долго возле их селения бродили по ночам два желтоватых огонька.

Почему-то Дарган вспомнил про этот умерший мираж, глядя на старого друга.

– Моран, вспомни, как мы ловили миражи…

Тот неловко шевельнул рукой, будто отгонял прошлое.

– Моран, выдай нашему другу флакон с мазью. Мы,– Таган радостно ухмыльнулся,– варим из жира и смолы этот состав и, добавив немного магии, покрываем ею лица. Наш состав очень качественно защищает мертвую кожу от разрушения. За тобой долг в две монеты с ликом Мортис, племянничек,– будто между прочим добавил Таган.– А ты, Моран, убери потом сундук в мой шатер. А то шляется тут всякая нищая нежить…