Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона - Владимир Хазан

Нового у нас ничего. Приходится немножко напрягаться, чтобы до 1-го июля окончить ответ. Hering’у ответить было бы нетрудно. Но мне хочется не Hering’у – а Гуссерлю рассказать эти самые вещи, т. к. я знаю, что статья инспирирована Гуссерлем. Она называется Sub specie aeternitatis, [4] – а я назову свой ответ: Что есть истина, и подзаголовок: Этика и онтология. Если удастся сказать что нужно, будет хорошо, тем более что статья появится сразу и по-немецки в Philos<ophischer> Anzeiger (Cohen [5]), и по-французски в Revue philosophique.

Очень рад был повидаться с Миррой Яковлевной. От нее узнал кой-что и о Вас. Много у Вас опять работы! Хорошо, что в августе отдохнуть можно Вам будет.

Обнимаю Вас.

Ваш Шестов

P.S. Dr. Wurzbach’у я уже давно о Вас написал.

1. Рукой Барановой-Шестовой месяц июнь (6) выправлен на май (5).

2. Эйтингон просьбу выполнил и прислал запрашиваемое письмо Ницше, судя по всему, вместе с несколькими другими его письмами (см. след. письмо, где Шестов благодарит его за это). В статье Шестова Что такое истина? (Cовременные записки (Париж), 1927, № 30, сс. 286–326) упоминаемое письмо Ницше не приводится, хотя и он сам, и Достоевский с Записками из подполья здесь присутствуют.

3. О статье Шестова Memento mori: A propos de la théorie de la connaissance d’Edmund Husserl см. прим. 6 к письму 25, от 8 сентября 1925 г. Современный французский исследователь русского искусства и философии Ж.-К. Маркадэ в этой связи пишет, что

Memento Mori является одной из первых, если не первой попыткой дать французскому читателю толкование мысли Гуссерля, которая имела столь важное значение для развития французской философии (особенно в творчестве Сартра и Мерло-Понти). Эта статья составляет последнюю часть книги Власть Ключей (Potestas Clavium). <…>. Профессор Страсбургского университета Жан Геринг написал отповедь на эту статью и послал рукопись Шестову, который, в свою очередь, написал ответ, появившийся в силу разных обстоятельств по-русски и по-французски раньше, чем был напечатан самый текст Геринга! (Жан-Клод Маркадэ, “Проникновение русской мысли во французскую среду. Н.А. Бердяев и Л.И. Шестов”, Русская религиозно-философская мысль XX века / Под ред. Н.П. Полторацкого. Питтсбург: Отдел славянских языков и литератур Питтсбургского ун-та, 1975, c. 159).

Статья профессора теологии протестантизма Страсбургского университета Жана Геринга (Jean Hering) (1890–1966) Sub specie aeternitatis. Eine Erwiderung auf L. Schestows Artikel ‘Memento Mori’, enthaltend eine Kritik an der Husserlschen Philosophie была напечатана в журнале Philosophischer Anzeiger (Bonn), 1927, II, Heft I, Juin, ss. 53–72 (позднее вышла по-французски: Sub specie aeterni. Réponse à une critique de la philosophie de Husserl в журнале Revie d’histoire et de philosophie religieuse, 1927, n 4, jullet-août, pp. 351–64). Шестов ответил на нее статьей Что такое истина?, переведенной на французский (Qu’est-ce que la vérité?) и немецкий (Was ist Wahrheit?Über Ethik und Ontologie) языки и напечатанной соответственно в Revue рhilosophique de la France et de l’étranger (1927, janvier-février, pp. 36–74) и Philosophischer Anzeiger (1927, I, ss. 73–114). См. об этом эпизоде в биографии Шестова в кн. Барановой-Шестовой, I: 334–37, которая в качестве венчающего данную научную дискуссию эпилога приводит дарственную надпись Геринга на его книге Phénoménologie et philosophie religieuse (1926), посланной Шестову: «A Monsieur le Professeur L. Chestov, hommage respectueux de l’auteur, Stracbourg le 29 sept. 1926» (I: 337).

4. C точки зрения вечности (лат.).

5. Издатель Friedrich Cohen (о его смерти см. в письме 40, от 4 июня 1927 г.).

33

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ*

3/VI. <19>26 [1]

1 Rue de l’Alboni

Paris (XVI)

Дорогой Макс Ефимович!

Простите, что не сейчас поблагодарил Вас за присылку книги. У меня было так много и такой трудной, спешной работы: нужно было до отъезда закончить ответ Hering’y (<В>ы знаете ведь, что из «школы» Гуссерля ответили на мою статью Memento mori). Только сегодня, наконец, закончил. И то пришлось на неделю отложить отъезд в Châtel. Во вторник, 6-го июня – я поеду все-таки, больше нельзя оставаться здесь. А нужно было бы, т. к. следовало бы поговорить с разными людьми по поводу моей поездки в Палестину – а они только через 7, 8 дней будут здесь. И еще, по разным «делам» следовало бы не торопиться с отъездом. Но так можно и до конца июня засидеться. Я решил не ждать. Тем более, что я все больше и больше сомневаюсь, чтобы из моей поездки в Палестину что-либо могло выйти. Сионисты, по-видимому, хотят, чтобы я «заслужил» их внимание. Ну, а это значит – выучиться говорить по-древнееврейски и верить по-сионистки. И все это, что называется, в три дня. И другие дела такие же неверные, так что не стоит рисковать из-за них и здоровьем и временем.

У меня теперь началась переписка с гр<афом> Кайзерлингом. Мы здесь, в Париже, с ним познакомились, и он предлагает мне приехать в Darmstadt, прочесть лекцию (по-немецки), с тем, что школа мудрости оплатит расходы. Лекции мне читать – не большая охота, но в Германию поехал бы с радостью. От Дармштадта и в Берлин уже недалеко. [2]

Так что, может быть, если с Палестиной расстроится – я в октябре поеду в Германию. Очень будет приятно повидаться с Вами!

Нового у нас мало. Французский перевод Дост<оевского> и Н<итше> – только теперь кончается печатанием и выйдет в свет уже после моего отъезда. Это, конечно, грустно – ибо, в сущности, выйдет, что книга появится на рынке только осенью. Но ничего нельзя было поделать. Сперва Шлецер задерживал, потом типография.

Постараюсь принять все меры к тому, чтобы 2-я книга вышла поскорее – но наученный опыт не возлагает надежд на то, чтобы она появилась раньше Нового года. Все делается много медленнее, чем хотелось и нужно было бы. Я уже оставляю рассылку книги на попечение Шифрина, но, думаю, что до Вас дойдет она едва ли раньше конца июля! Я вышлю Вам и обыкновенное и роскошное издание. – И с карточкою моею – большая по размеру уже фиксирована, а меньшую не успели, нужно отдать ее фотографу, иначе она выцветет.

И у Ремизова все по-старому. Сераф<има> Павловна лечится в Виши – и к 15 июля кончает лечение, Мирра Яковлевна «поддержала» их – не знаю, как бы они без ее помощи обошлись. [3]

Всего Вам доброго. Еще раз спасибо за письма Нитше. Если они Вам не нужны – я их бы до осени продержал, а осенью вместе с книгами Дос<тоевский> и Нит<ше>, может быть бы, уже и сам привезу?

Обнимаю Вас

Ваш Шестов

* 2-й абзац приведен в кн. Барановой-Шестовой, I: 331.

1. Рукой Барановой-Шестовой месяц июнь (VI) выправлен на июль (VII); хотя сам автор в письме несколько раз упоминает именно месяц июнь, это исправление совершенно справедливо: письмо написано 3 июля.

2. Герман Кайзерлинг (Кейзерлинг) (Hermann Alexander Keyserling) (1880–1946), немецкий философ и писатель. Комментируя это знакомство, Баранова-Шестова пишет:

В архиве Шестова сохранилось несколько писем Кейзерлинга того времени. Тема лекции, предложенной Шестовым для «школы мудрости» (Schule der Weischet), которую Кейзерлинг основал в Дармштадте, не подошла, и Шестов туда не поехал. В 1930 и 1931 гг. Кейзерлинг вновь переписывался с Шестовым по поводу выступления Кейзерлинга в Париже (I: 331).

3. Накануне, 2 июля, Ремизов сообщал Шестову (Переписка Шестова с Ремизовым, Русская литература, 1994, № 2, с. 157):

1 июля С<ерафима> П<авловна> получила 500 fr<anc>s. Посланы 29.6. Отправитель С. Dobrynine D. té Ame Galatéе 7 Rue du Parc Boul<ogne> s<ur>/Seine.

Он пишет «по поручению Мирры Яковлевны».

«Вторую посылку в размере 500 f<rancs> вышлю между 10–15 июля».

Лев Исаакович, у нее кончается

леченье – 13. –14.!

Надо расплатиться (зная, что есть чем)

надо, ч<то>б<ы> выслали 10-го. Тогда придут 12.

34

ЭЙТИНГОН – ШЕСТОВУ* [1]

Alpenhôtel Badersee

b<ei> Garmisch [2]

30. VIII. <19>26

Дорогой Лев Исаакович!

В последний день нашего чудесного пребывания здесь (несмотря на дождь и довольно холодную погоду) мы снова получили от Вас прекрасный подарок: экземпляр немецкого перевода второго тома книги Достоевский и Ницше, внешний вид которого еще лучше, чем первого тома. Этот экземпляр был послан мне из Кельна через Франценсбад. После пробного чтения нескольких отрывков перевод Вальтера показался мне весьма хорошим.

Я надеюсь, что Вы, Лев Исаакович, не обижаетесь на меня за столь долгое молчание. Выясняется, что во время строгого курса лечения не только нет возможности писать письма, но и всe остальное время должно быть посвящено так называемому «систематическому» послелечебному отдыху. Ну вот, после этого последнего успешного времяпрепровождения я могу сказать, что этот отдых, который кончается завтра, оказался весьма удачным. Я с удовольствием возвращаюсь к моей работе хорошо отдохнувшим и намного поздоровевшим. Софья Абрамовна тоже очень хорошо отдохнула, [3] и особенно меня радует, что я могу сказать то же самое и о Мирре Яковлевне, на которую лечение и пребывание во Франценсбаде поначалу подействовали не очень хорошо.