Твой демон зла. Поединок - Сергей Волков

Неожиданно послышались шаги. Я повернул голову и увидел, как ко мне, точнее, к моему блаженствующему телу, идет по двору человек, небольшого роста, смешно подпрыгивающий при ходьбе. Человек был лысоват, строг, и насторожен. Он остановился, не дойдя до меня буквально метр, что-то быстро сказал, какую-то непонятную фразу, отрывистую и резкую, потом круто развернувшись, бросился назад, почти бегом, постоянно оглядываясь…

И то час же исчез двор, исчезло солнце, исчезло все вокруг, вновь поплыли разноцветные дымные змеи, и в наступившей после птичьего гомона тишине, словно эхом, повторились последние слова лысого, вдруг обретшие смысл: «…И закроем за собой дверь… Дверь-рь! В-верь-рь! Д-в-верь-рь! Дверь!!!»

Я проснулся и очумело обвел комнату мутным взором. Все, что приснилось мне в этом удивительном, так неожиданно навалившемся сне, я помнил отчетливо, вплоть до мельчайших подробностей, и это было очень странно – обычно я очень плохо запоминал свои сны.

Да и сам это сон, ни с того, ни с сего вдруг припечатавший меня к подушке, был странным – казалось бы, я должен был сейчас мучаться и страдать, думать о Кате, придумывать себе тысячу и один вариант ее местонахождения, а вместо этого вдруг лег и преспокойно заснул, смотря красивые, хотя и тревожные сны, а когда проснулся, то стал абсолютно спокоен за Катю – откуда-то вдруг появилась твердая уверенность, что она жива, и все будет в порядке!

Если душевно я чувствовал себя очень хорошо, и даже прекрасно, то телесно со мной творилось форменное безобразие. Поспав, я по идее должен был отдохнуть прежде всего физически, однако на деле все было наоборот – ватные руки и ноги еле-еле слушались меня, в голове звенело, а во рту чувствовался противный железистый привкус, словно я во сне лизал дверную ручку.

С большим трудом сев на кровати, я взглянул на часы и удивился – получалось, что я проспал без малого четыре часа, сейчас было уже почти шесть вечера!

Держась за стену, чтобы не упасть от слабости, кое-как я дошел до кухни, сел у стола, поглядел в окно и обнаружил, что во дворе нет красной «хонды» – Хосы опять куда-то уехал…

Глава восьмая

Руслан Кимович приехал почти через час после моего пробуждения. За это время я успел немного отойти от той физической немощи, которая вдруг навалилась на меня во сне, попил чаю, почувствовав себя достаточно бодро, попробовал закурить, но после первой же затяжки меня едва не уронило на пол с табуретки – во всем теле образовалась вдруг жуткая, неприятная слабость, голова поплыла, в ушах зазвенело…

Я затушил сигарету, посидел некоторое время, уткнув голову в сложенные на столе руки, и в таком положении меня застал Хосы.

Руслан Кимович вошел почти беззвучно, коротко глянул на меня, пододвинул к себе свободный табурет, сел и сказал:

– Был у пожарников, и у своего афганского друга. Есть информация. Как ты себя чувствуешь, Сергей Степанович?

Я с трудом поднял голову, посмотрел на Хосы мутноватыми глазами. Душевно, внутренне мне было очень спокойно, уютно и хорошо, и я вдруг почувствовал, что мне совершенно не интересно, какие новости привез Хосы, главное, я сам ЗНАЛ, что с Катей все в порядке, и этого хватало за глаза…

– Э-э-э! Да ты, я вижу, не отошел еще! – встревожился Руслан Кимович, вскочил и засуетился у плиты, раскочегаривая чайник.

– От чего… не отошел?… – с трудом ворочая языком, спросил я.

– Так я же тебе в чай успокоительного добавил! А то ты такой был… Я думал, сейчас уеду, вернусь, а тебя нету, усвистал освобождать свою благоверную! Ну, я и кинул в чашку крупинку опия…

– Чего? – вскинулся я: – Да вы… что! Наркомана из меня хотите… сделать… То-то я смотрю, сны… у меня таки… И сам я… как глиста, вялый весь!..

Хосы коротко рассмеялся, повернув ко мне смуглое лицо:

– Да ты не бойся, чудак! До того, как изобрели все эти реланиумы, элениумы, седуксены и феназепамы, опий был главным лекарством от нервов, и продавали его, между прочим, в каждой аптеке, по рецептам, разумеется! Я тебе дозу чуть-чуть не рассчитал – ты, оказывается, восприимчивый к опиатам, а я бухнул, как обычному человеку.

– А откуда… у вас опий? – пробормотал я, пытаясь усесться на табуретке так, чтобы поменьше напрягать мышцы. Руслан Кимович, вскипятив в серебряной турке какой-то отвар, быстро вылил его в чашечку, выключил газ и повернулся ко мне:

– Понимаешь, Сергей Степанович, и в йоге, и в даосизме, и во многих так называемых восточных единоборствах есть специальные асаны, тао, упражнения, медитации, требующие от адепта такой полной успокоенности и ясности духа, которую можно достичь только при помощи небольшого количества опия или других, подобных, препаратов. Разумеется, все эти тренировки не просто не частые, они проводятся раз-два в году, да и доля принимаемого опия вдвое меньше той, которую я дал тебе… Словом, не подумай, что я демагогствующий наркоман, я лишь использую то, что создали многовековой практикой сотни поколений моих предшественников. А сейчас выпей-ка вот это, и тебе сразу станет гораздо лучше!

Хосы поставил на стол передо мной чашечку с дымящимся отваром какой-то травы. Я недоверчиво покосился на шефа, потом про себя махнул рукой, все равно хуже не будет, взял чашку двумя руками и начал мелкими глотками пить обжигающую жидкость.

Сперва мне показалось, что отвар безвкусен, похож на простую, только очень горячую воду, со слабым, чуть ощущаемым привкусом веника, но потом, вдруг, на языке, в пищеводе, в желудке словно бы взорвались горячие бомбы, терпкий, острый вкус встряхнул все тело, вышибая ватную слабость из рук и ног, и сонливую одурь – из головы.

– Что вы говорили про пожарных? – спросил я у Хосы, с улыбкой наблюдавшим за мной. Руслан Кимович сразу перестал улыбаться, кивнул, и начал:

– Через своих знакомых я вышел на руководителя Управления Пожарной Охраны того района, или, как теперь говорят, префектуры, где находилось сгоревшее здание Центра. Короче говоря, пожарники и ФСБ считают, что это был поджег, причем практически все здание заранее к нему подготовили– везде пол, стены, и даже потолки были покрыты специальным составом, над секретом которого сейчас бьются спецы-эксперты. Здание вспыхнуло практически мгновенно. Эта дрянь горит, выделяя большое количество того самого черного дыма, а он, в свою очередь, при контакте с водой выделяет кислород, поддерживающий горение… Понимаешь, что там творилось! Пожарные заливают пламя, а выходит – разжигают его еще сильнее! Да и не тушиться это вещество водой, здание, вернее, две оставшиеся стены и груду обломков, потушили только когда пригнали пеногоны. Температура внутри здания достигала двух-трех тысяч градусов… Пожарные в шоке – в бетонных плитах поплавилась вся арматура, а сам бетон рассыпался на свои составляющие, песок и гравий! Вот такие вот дела… По данным МУРа, в момент пожара в здании находилось порядка тридцати восьми человек – сотрудников Фонда, все они, естественно, погибли, причем бесследно – при такой температуре от человеческого тела не остается ничего… Понимаешь всю «гениальность» задумки? Теперь господин Учитель и его сподвижники официально мертвы! А где, когда и под какими именами, и кстати, с какой внешностью они всплывут – это большой вопрос, на который никому не ответить…

– А о Кате… О Кате вы что-нибудь узнали? – помрачнев, спросил я, отхлебывая из чашки еще глоток «антиопия». Хосы прищурился и мелко, рассыпчато рассмеялся:

– Не торопись, Сергей Степанович! От пожарников я поехал к своему другу, афганцу, тому, который нам помог на улице Инессы Арманд. Взяли живым они, к сожалению, лишь одного из «центровиков», сопротивлялись те, как сумасшедшие, а когда кончились патроны, двое взорвали себя гранатами! Но одного, я говорю, все же взяли, и «раскололи». Вот что он сказал про Катю: ее нет в Москве, она очень далеко, где-то у черта на рогах, не то в Костромской, не то в Вологодской, не то в Архангельской области. Сам язык, кстати, простой боевик, ничего толком не знает, но он сопровождал ее туда, ночью, на вертолете, знает, что летели они на север, и запомнил лишь одно слово: «Комоляки», – так называется это место, то ли деревня, то ли хутор… От Москвы они туда летели два с лишним часа на «аугусте», это скоростной итальянский вертолет. Так что, вот такие дела! Надо искать!

– А этот… военнопленный, он про сам Центр что-нибудь сказал? – спросил я.

– Нет. Ну, почти ничего, по крайней мере, ничего нового для нас с тобой, – ответил Хосы, но мне показалось, что Руслан Кимович слегка… слукавил.

– А как вы объяснили вашему другу-спецназовцу, кто мы с вами и что, и какие у нас взаимоотношения с Центром? И кстати, спецназом какого ведомства командует ваш друг?

Руслан Кимович снова рассмеялся, но на этот раз в его голосе послышался звон самурайских мечей:

– Много будешь знать, Сергей Степанович… Надо искать эти самые Комоляки! Нужны хорошие карты страны, подробные и точные, с классической топонимикой, лучше всего – военные. В современных, продаваемых сейчас атласах России я уже проверил – никаких Комоляк там нет! Видимо, это даже не населенный пункт, а просто место, урочище, болото или урман… Есть какие-нибудь соображения?