Смертельные игры Пустоши. Узница (СИ) - Палей Натали

Молодой император Ровении напомнил Верховной Фурии кое-кого из далёкой молодости, из того времени, когда Бердайн сама была молодой девчонкой, такой, как Еления и Криста, а тот мужчина добивался её расположения...

— Любопытно. И какой же вы ранее представляли меня?

— Я отвечу, — согласно качнул головой ровенец и твёрдо добавил: — Но и вы ответите мне на такой же вопрос.

— Договорились, — легко согласилась королева. Говорить правду в лицо она всегда любила, а гордому ровенцу скажет её с большим удовольствием. 

— Я представлял вас жестокой и ограниченной женщиной, которая слепо поклоняется древним устаревшим  традициям, живет, как дикарка, держит клан фурий в железном кулаке с помощью запугиваний и наказаний. К тому же которую не терпит собственная внучка, предпочитающая жить в Ровении.

В этот раз Бердайн не смогла сдержать удивления: ну, надо же, к чему приводит закрытый образ жизни, и чего только непосвящённые в обычаи и традиции Земли Фурий не выдумают! Хотя...

Небольшая доля истины в словах наглеца всё же была. Их клан до сих пор жил, следуя многим древним традициям. Не слепо, нет, вполне осознанно, медленно и нехотя изменяя их, с осторожностью присматриваясь к новым жизненным реалиям, к реформам в соседних империях, по возможности изменяя свои традиции в соответствии с возникающей необходимостью. 

Бердайн признавала это, поскольку всегда старалась быть правдивой и с собой, и с другими.

— А теперь какой вы видите меня? 

Ровенец смотрел прямо в глаза, не отводил взгляда и не смущался.

— Я давно уже восхищаюсь вами и безмерно уважаю, с недоумением вспоминаю свое прошлое заблуждение, — честно ответил Майстрим. — Отношусь к вам с таким же уважением, как к собственной матери.

— А вы знаете, это очень приятно слышать —сыновей у меня, к сожалению, нет, и очень льстит, — удивилась Бердайн, понимая,  что действительно польщена. 

— А теперь слушайте вы... я представляла вас гордым, высокомерным засранцем, слишком много о себе думающем, — с видимым удовольствием проговорила королева, и, поскольку никогда не являлась лгуньей, то  добавила: — в то же время смелым и отважным, не лишённым благородства и порядочности. И всё же... — Фурия сделала выразительную паузу, — всегда считала вас абсолютно не подходящей парой для моей приёмной внучки. Совершенно.

— Все ещё продолжаете так считать? — голос ровенца прозвучал спокойно, но Бердайн Огдэн сразу отметила появившейся холод во внезапно сузившихся зрачках стальных глаз и позу, которая из расслабленной стала вдруг напряженной.

И всё же император Ровении ещё такой мальчишка... 

Молодой. Ранимый. Обидчивый? 

Ну конечно, его задело то, что она назвала самого императора Великой Земли засранцем. 

Бердайн ухмыльнулась своим мыслям, поймав удивлённый взгляд темных глаз графини Изы Мароу.

А что ещё она могла думать о нём в то время, когда её «необыкновенная пустышка», её любимая девочка, в свое время страдала по этой ледяной высокомерной глыбе, и, несмотря на нежные чувства, каждый раз при встрече испуганно шарахалась?

— А сейчас...  — намеренно медленно протянула Верховная, слегка загадочно улыбаясь, — я в полной растерянности и не понимаю, как относиться к вам, к вашим чувствам и вашим намерениям в отношении Елении. Кстати, поясните, каковы они?

— Самые серьезные. Я прошу вашего разрешения ухаживать за Еленией, чтобы сделать ей предложение.

— Самые серьезные, — хмуро повторила Бердайн. — А если я не дам вам своего разрешения? — холодно поинтересовалась она. — Несмотря ни на что, я не изменила своего мнения по поводу того, что вы не пара Елении. А свои доводы я озвучила в нашей беседе.

— Ваше величество, три года назад ваша сестра, уважаемая мной целительница Огдэн, здесь в госпитале, посоветовала мне забыть Елению пока стало не поздно... Только для меня уже поздно... 

— И что это означает?

— Я в полной мере осознаю, к чему приведёт наш союз, реально смотрю на сложившиеся обстоятельства, понимаю, что будет непросто, и тем не менее... — взгляд ровенца стал твёрдым, — я не могу отступиться. Понимая, что у меня есть хотя бы небольшой шанс на счастье, я буду бороться за него. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Верховная сейчас вновь почувствовала странное опустошение, которое почувствовала и тогда. Интуиция мудрой королевы, Фурии, прожившей не одну сотню лет, вопила о том, что нужно проигнорировать признание и чувства Майстрима Данери и отправить его... ни с чем обратно в Ровениию. 

Разумом Бердайн тоже понимала, что нельзя разрешать магу ухаживать за Еленией. Молодой император без труда покорит нежное сердце приёмной пустышки, с его-то внешностью, умом и благородством и прошлым опытом это казалось бесспорным, но их счастье будет слишком коротким, а жизнь очень сложной. Уж лучше бы Еля вышла замуж за Рональда Аверина, прожила с ним спокойную жизнь, вместе состарилась...

Но тот умудрился совершить непростительную глупость, а теперь совсем пропал, не давая о себе знать. Это было не похоже на Рона, хотя о чем она? Однажды он повёл себя аналогично и пришлось подключать Диннара для его розыска.

Верховная Фурия с сожалением подумала о Роне Аверине. Он мог стать Елении идеальным мужем. Мальчик очень нравился ей. Сильный, упрямый, умный, настойчивый и самое главное положительное качество —очень любил её девочку. Искренне и беззаветно. Жаль, что, похоже, безответно, хотя иногда ей казалось совсем другое. Она так хотела этого союза... так надеялась на защиту сильного и древнего рода Авериных для Елении.

И она, и Мадлен.

Но теперь уже нечего сожалеть. Особенно, учитывая то, на что пошёл молодой император Данери ради Ели. Своей клятвой Оливару Варниусу император Ровении навсегда завоевал доверие королевы фурий. Вот только... не устраивало её, что поклонник внучки являлся императором и магом. 

Но кому в этой жизни просто?

Ей? Которая в любви так и не познала счастья? Точно нет.

Возможно, её добрую и отважную девочку ждёт яркая и счастливая жизнь в качестве императрицы Ровении. Такой муж, как этот ровенец, никому и никогда в обиду её не даст, и сам тоже никогда не предаст — такой не способен на подлость и обман.

— Хорошо. Я даю вам своё согласие ухаживать за Еленией, — твёрдо произнесла Бердайн Огдэн. — Уверена, что моя внучка, герцогиня Данери, ваша подданная, приёмная мать Елении, тоже не станет возражать. Однако последнее слово остаётся всё же за Елей, — ещё тверже добавила Фурия. — Пусть девочка всё сама решит, прислушиваясь к своему сердцу. И не давите на неё.

Бердайн постаралась тогда выглядеть уверенно, хотя на самом деле была полна внутренних сомнений. Но... в конце концов, счастье так многогранно и, к сожалению, нет единственного и однозначного ответа на вопрос о том, как стать счастливым, а что такое счастье – каждый из нас воспринимает по-своему.

А иногда происходит так, что человек или маг... или Фурия... так его и не дождался.

Сердце королевы болезненно сжалось, она решительно отбросила ненужные подступившие воспоминания о молодости и яркой любви, совсем недолгой и впоследствии несчастной.

— Ваше величество, может быть, мне зайти позже? — осторожно осведомилась графиня Иза. — Я вижу, что вы чем-то озабочены, а я вас отвлекаю.

— Нет-нет, простите, до сих пор под впечатлением от недавнего разговора с вашим молодым императором. Он меня удивил, выразив желание ухаживать за Еленией. 

Глава 19

Графиня Иза Мароу мягко и понимающе улыбнулась.

— О, я понимаю вас. Майстрим Данери уже три года удивляет всех ровенцев своей несгибаемой волей и смелостью при принятии решений. И в то же время... своей нерешительностью в отношении одной молодой особы — вашей приёмной внучки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он обычно добивается того, чего хочет?

— Практически всегда, — кивнула графиня. — По крайней мере, я не слышала об обратном, однако, никогда не слышала и о том, чтобы он добивался расположения кого-то из девушек.