Рай для негодяев - Сергей Шведов

– Тогда он сожрет тебя за те же три секунды, – пояснил Бонек. – И даже не поперхнется.

Ну что, начальник, берем один ящик?

– Бери, – кивнул Буров. – Не знаю, что нам скажут амазонки, но часть динамита мы заложим на подходах к фортам, чтобы в случае крайней нужды, проучить незваных гостей.

Община собралась на сход в полном составе. Прибыли даже охотники на эпиорнисов во главе с Щербаком и сменные сторожа из форта Лавальера. Ни один из трех срубов не смог бы вместить восемь десятков человек, а потому собрание проводили под тем самым саговником, где несколько месяцев назад пуля Снайпера оборвала жизнь Марка Кабана. Почти все поселенцы уже знали о неудачном нападении Хромого на базу и о гибели своих товарищей. Поэтому предложение Бурова почтить память павших вставанием не вызвала возражений. Ор поднялся, когда речь зашла о новичках. К штурману Лумквисту у присутствующих претензий не было. Многие его помнили еще по перелету и опознали без труда. Зато в Калинине и четырех его стриженных молодцах общинники заподозрили фиолетовых.

– Это что же получается, – возмутился Рябой, – они меня в тюряге гнобили, а теперь я с ними должен баланду хлебать.

– Тебе же сказано – взрывники! – рассердился Кузнец. – Что ты глотку дерешь, животновод.

– Я вас умоляю, – возмутился Рябой. – Взвалили мне на горб Цыпу и Цапу, а теперь еще и попрекают.

– Ты про Анкилошу забыл, – засмеялся кто-то за спиной скандалиста. – Эта зверюга уже сейчас на людей кидается, а что дальше-то будет.

– Попрошу анкилозавра не трогать, – огрызнулся Рябой. – Он свою пайку честно отрабатывает, как первосортный сторожевой пес.

Вообще-то борец за справедливость в данном случае был прав. Его вылупившийся из яйца воспитанник, вымахавший за минувшие месяцы почти под два метра, отличался поразительным слухом и первым реагировал на любую опасность. Рябого он слушался беспрекословно, всех остальных игнорировал, угрожающе помахивая хвостом с увесистой костяшкой на конце. Многие полеводы начали его уже побаиваться. Но сам он на людей не нападал, хотя работать, в отличие от Цыпы и Цапы категорически отказывался.

– Пусть Вучко скажет, – подал голос Химик.

– Я у них документы не проверял, – огрызнулся арнаутец. – Зато они помогли мне вытащить из горящий базы Барсука и доставить его в долину.

– Поправится твой Барсук, – махнул рукой Вальтер Шварц, разбиравшийся кроме всего прочего и в медицине. – Через пару месяцев бегать будет.

– Чем тебе не заслуга? – спросил у Рябого Кузнец.

– Пусть доказательства предъявят, – заявил скандальный хозяин Анкилоши, под одобрительный гул собравшихся.

– Вот вам доказательства, – торжествующе произнес Бонек и выставил на грубо сколоченный стол вместительную картонную коробку. – Ровно сто штук.

– Это что, мыло? – спросил удивленный животновод.

– Я дам тебе кусочек, когда ты пойдешь в баню, Рябой. А потом мы аккуратно соскребем твои останки со стены и похороним с честью.

– Динамит это, – пояснил Щербак. – Сразу заявляю, что я «за». Таких ребят на Эдеме мы больше нигде не сыщем.

Община дружным ором поддержала Десантника, заодно обругав своего недавнего кумира Рябого, которому ничего другого не оставалось, как всплеснуть руками в ответ на черную неблагодарность своих товарищей.

Лавальер во главе отощавшей и сильно поредевшей дружины объявился на противоположном берегу Делавара уже под вечер. Рябой, приведший на водопой своего любимца, сначала с изумлением наблюдал за пляшущими человечками, а потом крикнул стоящему на часах Ключнику:

– Люди там, однако.

Ключник рванулся было к колотушке, чтобы поднять тревогу в засыпающем поселке, но Рябой его остановил:

– Это наши. Я Шнобеля за версту опознаю. Слышишь, как голосит.

– Тогда чего ты стоишь? – возмутился Ключник. – Бери пирогу и плыви на тот берег.

– А Анкилошу я на кого оставлю?

– Ладно, – махнул рукой Ключник. – Присмотрю я за твоей псиной.

– Смотри, чтобы он в воду не упал, – крикнул Рябый, прыгая в пирогу. – Я с тебя потом взыщу полной мерой.

– Вот придурок, – буркнул часовой. – Нашел забаву.

Горячей благодарности Рябой от Шнобеля не ждал, но и на ругательства в свой адрес не рассчитывал, а потому смертельно обиделся на словоохотливого Соломона. Монолог животновода по поводу человеческой неблагодарности был воспринят оголодавшими путешественниками как издевательство.

– Вы только посмотрите на это чучело! – вскипел Шнобель. – Ты что, не мог вторую пирогу прихватить. Нас здесь десять человек.

– А мне откуда знать, – в свою очередь возмутился Рябой, косо посматривая на двух чужаков. – Вучко сказал, что вы все на базе сгорели. Вот уж действительно – «Последний приют».

Рябого, неосторожно ступившего на берег, тут же оттолкнули в сторону. В пирогу сели шесть человек во главе с Базилем Лавальером, оставив отзывчивого человека куковать у костерка вместе с Мансуром, Шнобелем и двумя чужаками.

– Если бы не я, вы до утра бы здесь танцевали, – обиженно пробубнил Рябой. – Ключник у нас сегодня на часах, а он туговат на оба уха.

– Держи, – протянул Соломон патрон обиженному животноводу. – За труды.

– Разжился, значит, – протянул Рябой, пряча подарок щедрого товарища в карман.

– Сам видишь, в золоте купаюсь, – криво усмехнулся Шнобель.

– Вот я и говорю, не всем везет, как Вучко. Тот целый грузовик добра приволок. А общине, между прочим, одну коробку показали. Так эти придурки даже завопили от восторга. И приняли шестерых чужаков как родных.

– Каких чужаков? – насторожился Шнобель.

– Один вроде штурман с Элиота, а остальные точно фиолетовые. Да что я, по-вашему, цепного пса от шавки не отличу. Их же по выправке видно. Ты мне скажи, Соломон, зачем взрывникам стричь головы под гребенку?

– Ты это о чем, животновод? – вскипел Шнобель.

– О динамите, – ухмыльнулся Рябой. – Аккуратные такие брикеты, каждая в своей упаковке. Я уж обрадовался, думал мыло, ан нет, Десантник меня разочаровал.

У Соломона возникло горячее желание дать в ухо обидчивому животноводу, любившему говорить загадками, но сдержал свои чувства под осуждающим взглядом Мансура, внимательно слушавшего Рябого. Польщенный его вниманием и в надежде на заступничество животновод залился соловьем. По его словам выходило, что он один приметил грузовик на пристани. В темноте кар перегнали в пещеру и там, похоже, спрятали. Поскольку никто больше в поселке это чудо цивилизации не видел.

– Выходит, не почудилось мне, – задумчиво почесал затылок Соломон. – Зря вы надо мной смеялись.

– Может, он пустой был, – предположил Мансур.

– Оси прогибались, – хмыкнул Рябый. – А в кузове, по их словам, кроме Барсука и коробки динамита ничего не было.

– Барсук, выходит, жив?

– Ранен. Но Химик обещал его вылечить. Все-таки Вальтер человек знающий.

– Ты это к чему нам рассказал, – насторожился Шнобель.

– Я это к тому любезный Соломон, что Феликс Буров большую силу в общине взял. Вам с Базилем с ним не справиться. Новички за него теперь грудью стоять будут. А ребятушки как на подбор – ражие. Опять же стрелять обучены. И динамит у них есть. А у вас, извините, только побитые морды.

– Но ты, правдолюб, – подхватился на ноги Шнобель. – Я тебя здесь же урою.

– Убить меня дело не хитрое, Соломон, тем более что поспешил я к вам на помощь безоружным. Но ведь тебя после этого повесят, в назидание другим. И никто слова в твою защиту не скажет, даже Мансур со Снайпером.

Животновод был, конечно, редкостным занудой, но в данном случае правда оказалась на его стороне. К тому же сведения, которые он сейчас сообщил, смело можно называть бесценными. Как только Шнобель додумался до столь простой мысли, он мигом остыл. И даже попытался наладить с Рябым добрые отношения, подарив ему еще один патрон.

– За что я тебя ценю, Соломон, так это за щедрость и готовность поделиться с ближним последним куском.

– А Бурова ты за что не любишь? – не поддался на явную провокацию Шнобель.

– Умный он больно, – зло процедил сквозь зубы Рябой. – А других за дураков держит. Меня вот все животноводом обзывают, а того не понимают, что Анкилоша для меня защита и страховка на будущее. Еще месяц назад меня все шпыняли, кому не лень. А ныне стороной обходят.

– Почему? – спросил заинтересованный Мансур.

– Ты папу Анкилоши видел, золотой мой человек? Он ударом хвоста Тиранозавра валит. Вот подрастет мой добрый пес и будет мне верной защитой. Гуляй с ним по гинкговому лесу без всякой опаски. Мне Вучко сказал, что Эдем отныне закрытая планета. Тут даже фиолетовых не будет. Соображаете, о чем я?

– Просвети, – попросил заинтересованный Шнобель.

– Пока вы к побегу готовились, Буров нарабатывал авторитет. Теперь он силен как никогда, и вам с ним ссориться не след. На вашем месте я бы овечками прикинулся. И тихо сидел бы в Старой пещере, зализывая раны. Копил бы силы.