Читатель предупрежден - Джон Карр

Кровать Мины была пуста. Оставленная в беспорядке постель предстала перед ним при свете ночника. Подушки были отодвинуты в сторону, исчезли халат и домашние туфли, которые Мина сняла в его присутствии, укладываясь в постель в десять часов вечера. Ванная также была пуста. Это маленькое темное помещение, как и темная комната Сэма, производили впечатление черной пустоты, в которой вряд ли кто стал бы сидеть для своего удовольствия.

– Миссис Констебль! – окликнул он. Она должна была откликнуться.

– Миссис Констебль!

Трудно представить себе более неприятное ощущение, нежели сознание того, что человек, наедине с которым ты заперт в доме, слышит, как ты зовешь его, и по каким-то своим причинам не отзывается. Это напомнило какую-то кошмарную игру в прятки. Он окликнул ее еще раз, но Мина не откликнулась.

Он стал осматривать комнату. При этом он думал о том, что скажет, если вдруг найдет ее, спрятавшуюся в шкафу. А может быть, на этот раз действительно сердечный приступ? Но эту теорию опровергало отсутствие халата и домашних туфель – в таких случаях нет времени на одевание. Он поспешно осмотрел ванную, ударился ногой о коричневый корпус электрообогревателя и уронил с полки бутылочку, которая с дьявольским шумом упала в раковину. Это некоторым образом привело его в себя. Спокойно и систематично он стал осматривать все комнаты на втором этаже, включая собственную спальню. Потом спустился вниз. От его глаз, привыкших замечать любые мелочи, не укрылась некоторая перемена, произошедшая в холле. Высокие двери, ведущие в салон, которые он оставил открытыми настежь, были тщательно закрыты.

В тот момент, когда он резко отворил их, зазвонил телефон. В первый момент он даже не понял, что ему делать, потому что неожиданный, резкий звонок полностью парализовал его. Он оглядел салон, но непрекращающийся звонок раздражал его. Лучше ответить. Он поднял трубку и почувствовал, что она еще теплая. Кто-то буквально несколько секунд назад, положил ее на рычаг.

– Алло! – услышал он взволнованный голос. – Это Гроувтоп, 31?

– Нет. Да, – ответил Сандерс, проверив номер на диске телефона. – Что вы хотите?

– Это из редакции «Дейли Нон-стоп». Я могу поговорить с мисс Шилдс?

– С кем? Ох! Мне очень жаль, но мисс Шилдс нездорова и вряд ли сможет…

– Все в порядке, доктор, – прервал его голос Мины, которая вынырнула из-за его спины. Она протянула свою худую, слегка веснушчатую руку и отобрала у него трубку. – Алло? Да, я у телефона. Хорошо, что вы позвонили. Ну что, вы наконец убедились, что это не шутка?… Да, да, прекрасно понимаю, что вы должны быть осторожны… Но в любом случае, вы напечатаете столько, сколько сможете… Нет, об этом не стоит беспокоиться… Я больше не могу с вами разговаривать. Я неважно себя чувствую. Да, большое спасибо. До свидания, до свидания.

Она положила трубку на рычаг и отступила.

– Мне очень жаль, что я вас обманула, – сказала она, помолчав немного и глядя ему прямо в глаза. – Я же говорила, что они не смогут помешать мне воспользоваться собственным телефоном. Сразу же после их отъезда я спустилась вниз. И ждала. Наверное, вы бы захотели меня остановить.

Сандерс тоже сделал несколько шагов назад.

– Вы не должны оправдываться передо мной.

– Вы сердиты на меня сейчас.

«Конечно, сердит. Кто, черт побери, не был бы сердит на моем месте?» – подумал Сандерс.

– Тут не о чем говорить. Если я хочу строить из себя дурака, то это уже мое дело. – Ему вспомнилось, как он во весь голос кричал, ища ее по всем комнатам. – Вы можете мне сказать, каким чудом после принятия большой дозы морфина вы выглядите такой оживленной?

– Я не принимала его, – боязливо ответила Мина. Сандерс услышал в ее голосе истерические нотки и сразу смягчился. – Я только сделала вид, что глотаю таблетку, это очень легко. Но теперь я наконец отомстила Пеннику, отомстила ему! Они не хотели печатать всего того, что я им рассказала, потому что считают: это была бы клевета или обман. Но и этого будет достаточно! Мистер Вуду будет выглядеть как старый осел! Вы не слышали об этом? Мы путешествовали на одном судне с неким профессором, который называл Пенника «месье Вуду». Не имею понятия почему, но это приводило Пенника в бешенство. Но я ему теперь подпорчу настроение! А сейчас я пойду наверх, приму лекарство и лягу спать.

– И как можно быстрее. Вас здесь уже нет!

– Но вы пойдете со мной, хорошо? Я так одинока и теперь переношу это гораздо тяжелее, чем в течение дня. Все покинули наш корабль. Остались только вы.

– Разумеется, я составлю вам компанию.

В холле на втором этаже часы, принадлежащие к эпохе прадедушки, пробили десять часов. Двадцатью минутами позже Мина Констебль уже лежала в кровати. Сандерс укрыл ее одеялом, дал таблетку, которую она сразу же проглотила, и подождал, пока лекарство начнет действовать. Она поджала ноги, натянула на голову угол подушки и очень быстро заснула.

Доктор проверил ее пульс, погасил свет и вышел из комнаты. Как же так, думал он, спускаясь вниз, Мина производит впечатление абсолютно честного человека, а между тем так лжет…

Удивительно, но вся эта история с ее исчезновением хорошо повлияла на него. Она вылечила его (а может быть, ему это только казалось) от беспричинного беспокойства. Одного раза достаточно. Однако напряжение не оставляло его, и он знал, что ему не стоит и мечтать о сне. Даже перспектива тяжелого дня работы, который предстоял ему, не могла заставить его лечь в кровать. Он бродил по дому, садился, однако постоянно возвращался в столовую. Проверил и закрыл все двери и окна на первом этаже. Осмотрел в библиотеке не слишком интересную коллекцию книг. На больших часах было одиннадцать.

Время уже подходило к половине двенадцатого, когда ему показалось, что он увидел лицо Пенника, заглядывающего через стеклянную дверь оранжереи.

Потом Сандерс вспоминал, что бокал, из которого он допивал пиво, выскользнул у него из пальцев и разбился о стол.

С некоторого времени до его слуха доносился легкий шум; шум такой неуловимый, что он скорее напоминал вибрацию или шум в ушах, чем звук. Почему-то он напоминал ему о воде. Разумеется, с облегчением вспомнил он, маленький фонтан, вода из которого равнодушно брызгала сейчас, как и перед смертью Сэма Констебля. Он взглянул на застекленные двери в оранжерею.

Он даже не заметил, как вскочил со стула. На секунду он подумал, что это его собственное отражение в стеклянных дверях, пока не заметил расплющенного о стекло носа и пальцев Пенника. Прежде чем он подбежал к двери и толкнул ее, Пенник исчез. На него повеял теплый воздух оранжереи, переполненный ароматом растений. Вокруг было тихо.

Он вбежал в оранжерею и стал лихорадочно искать выключатель. Где, черт возьми, находится эта штука? Потом он остановился и понял, что всякие поиски напрасны. Одно из высоких окон оранжереи, которое он старательно закрыл несколько минут назад, было открыто. Дорога к отступлению.

Мина Констебль?

Мина Констебль наверху и под действием наркотика!!

Он побежал наверх и без стука влетел в темную комнату. Очередная фальшивая тревога. Она спала – ее дыхание было спокойным и размеренным. Но Сандерс не стал больше рисковать: он закрыл дверь в ванную на засов, проверил окна и, выйдя в холл, запер дверь снаружи и сунул ключ в карман.

Это ощущение неуловимой опасности было гораздо хуже, чем сама конкретная опасность. Ведь он же видел Пенника, а может быть, ему только показалось? Неожиданно он понял, что совсем в этом не уверен. Это было только впечатление, картина, увиденная краем глаза, образ, вызванный его разбуженным воображением или – он даже вздрогнул при этой мысли – призрак? Но как быть с открытым окном? А может быть, он забыл его закрыть? Теперь, когда он думал над этим, он был почти уверен, что не закрыл его.

Теперь он чувствовал себя чуть лучше. Однако не стал уходить далеко от спальни Мины; он уселся в холле на верхней ступени лестницы. Он дышал быстро, взволнованно, а мысли его ходили по кругу, как шестеренки ошалевшей машины. Он закурил сигарету и наблюдал за струящимся дымом. Часы пробили одиннадцать сорок пять. Он совершенно успокоился, встал и начал спускаться вниз…

В этот момент снова зазвонил телефон.

Он подошел к столику и снял трубку.

– Алло! – услышал он взволнованный голос. – Это Гроувтоп, 31? Говорят из редакции «Дейли Трампетер»…

Сандерс устало посмотрел на диск.

– Мне очень жаль, – сказал он, – мне-очень-жаль-но-я-не-мо-гу-дать-вам-никакой-информации…

– Прошу вас не вешать трубку! – сказал незнакомец с такой настойчивостью в голосе, что Сандерс вопреки собственной воле прижал трубку к уху. – Не вешайте трубку, пожалуйста, хорошо? Мне не нужна никакая информация, это я хочу кое о чем вас проинформировать.

– Что такое?

– Мисс Мина Шилдс хорошо себя чувствует? Вы понимаете, что я имею в виду?

– Нет, не понимаю, что вы имеете в виду. Разумеется, она чувствует себя хорошо. А что такое?