Светлая полночь - Кэтрин Стоун

Ангелы Уинни, которых она так любила, выглядели замечательно среди разноцветных огней. Когда они заняли там свое место, Джулия присоединилась к Уинни и Флоппи.

Джулия взяла обоих любимцев к себе на колени, и они все вместе, сестры и Флоппи, стали любоваться великолепием сверкающей елки.

Джулия верила, что пока они смотрят на светящихся ангелов, ее Уинни не умрет. И они могут обе смотреть на них вечно.

Но именно Уинни первой отвела взор от ангелов. И повернулась к сестре. Маленькими деформированными ручонками она взяла с колен своего любимого желтого кролика и протянула сестре.

— Тебе, — прошептала она. — Тебе, Джу-Джу. Тебе…

И улыбнулась ясной, светлой улыбкой, отдавая сестре свое самое дорогое сокровище. И еще теплыми, но уже остывающими губами поцеловала сестру, которую горячо любила.

Затем Уинни еще теснее прижалась к Джулии, и они снова устремили свои взоры на мерцающих ангелов. Уинни продолжала улыбаться и тогда, когда ее сердечко начало трепыхаться — беспощадная аритмия, обещающая мир и покой.

Мир, а не удушье. Мир, а не страх.

Джулия ощутила трепет крыльев ангела в груди Уинни, ощутила тот момент, когда Эдвина Энн Хейли превратилась в ангела и, продолжая улыбаться, улетела в вечность.

Глава 9

Джейсу захотелось прижать к груди этого далекого ангела с аритмией сердца.

Но история на этом не закончилась. Джулия нуждалась в том, чтобы рассказать ее до конца.

Он тоже в этом нуждался, он тоже хотел услышать ее до конца.

— И что потом, Джулия? — «Милая Джулия».

Похоже, этот вопрос привел ее в смятение. А может, ее смутила его деликатность? Нежность? Заинтересованность?

— Она умерла, Джейс. Уинни умерла.

— Я понимаю, — мягко произнес Джейс. — Я имею в виду, что было с вами.

— Со мной?

— Да, с вами, Джулия. С вами, Джу-Джу.

Первые несколько дней были заполнены делами, связанными с похоронами.

Бабушка распорядилась не только в отношении себя, но также и в отношении Уинни. Эдвина Энн Хейли будет спать вечным сном на кладбище позади церкви с белой крышей. И она не будет там в одиночестве. Приют, где нашли свое упокоение бабушка и Эдвин, должна разделить с ними Уинни, и ее имя должно быть выбито на мраморной плите вместе с их именами, а всеми юридическими аспектами будет заниматься добрейший и опытный адвокат в Канзас-Сити.

Занятая делами, Джулия первые дни была как-то поразительно спокойна. Но затем все хлопоты закончились. Уинни была похоронена вместе с Эдвином и бабушкой, все документы были оформлены и подписаны, и в доме на Уиллоу-роуд остались осиротевшие Джулия Энн Хейли и Флоппи. Джулии необходимо было чем-то заняться, чтобы не думать. Она принялась убирать, доводить до полного блеска опустевший молчаливый дом. Хотела ли она, чтобы он блестел и сверкал для нее? Нет. Она делала это для Уинни и бабушки… чтобы все блестело и сверкало, когда они придут домой.

Джулия пыталась бороться с мучительными воспоминаниями, сосредотачиваясь на каком-то конкретном деле. Она набрасывалась на каждое пятнышко грязи, на малейшие следы пыли или ржавчины.

Джулия вела поистине свирепую войну с беспорядком, но делала это без системы. У нее не было плана, каким образом обуздать это свое сумасшествие. Она начинала делать что-то одно, потом хваталась за другое, не закончив первого дела.

Она боялась, отчаянно боялась, что все дела будут переделаны.

Спустя двенадцать дней после смерти Уинни Джулия совершила экскурсию в подвал их дома. Это была разведывательная миссия, поиск нового фронта работ, возможности занять себя уборкой в течение многих месяцев.

Подвал встретил ее тишиной и покоем, паутиной, сыростью, ржавчиной, грязью. И еще картонными коробками. Что это — сувениры в память о совместной жизни бабушки и Эдвина? В недоумении Джулия приблизилась к массивной, заваленной коробками стене. Еще сувениры? Не так давно она уже обнаружила подобные сокровища, они были аккуратно запечатаны и хранились на чердаке, где было тепло и сухо.

Подвальные коробки также были запечатаны. И подобно тем, что находились на чердаке, имели наклейки, на которых было описано их содержимое. Но в отличие от картонных коробок на чердаке, подписанных знакомым почерком бабушки, эти были украшены наклейками французских винных заводов, славящихся изготовлением самых дорогих шампанских вин.

Джулия помнила тот день, когда семь лет назад прибыли эти коробки. Ее мать, носившая в чреве Уинни, пробыла в Тирнее всего одни сутки, но тем не менее успела заказать шампанское по телефону. Это была весьма экстравагантная просьба и настолько выгодная, что владельцы фирмы — отец и сын — совершили специальную поездку рано утром в Канзас-Сити, чтобы лично упаковать коробки.

А уже после полудня отец и сын доставили заказ в дом Хейли на Уиллоу-роуд.

Бабушка не хотела разочаровывать благородных торговцев заявлением, что будущая мать не будет пить шампанское. Она приняла заказ и дала им щедрые чаевые за то, что они спустили все коробки в подвал, единственный ключ от которого находился у нее.

Ключ появился на своем обычном месте, в ящике рядом с раковиной, после того как родилась Уинни, а ее мать уехала.

Про шампанское забыли. Оно не играло никакой роли в их жизни, и аккуратно упакованные коробки с тех пор так и стояли в подвале, подземная прохлада которого оказалась идеальной для этого напитка, как те специальные пещеры, где шампанское бродило, выдерживалось и хранилось.

И вот на двадцатый день после смерти Уинни Джулия обнаружила эти давно забытые картонные коробки. День был весьма подходящий для подобного открытия — двенадцатое сентября. В этот день Джулии Энн Хейли исполнился двадцать один год.

Джулия никогда раньше не пробовала спиртного. Но она испытала его удивительный эффект, почувствовала, как боль обволакивает некий мягкий кокон… как рождается дерзкая надежда, что все будет хорошо.

Этот удивительный эффект можно было сколько угодно повторять, он был надежен и наступал неизбежно и сразу. Достаточно лишь сделать несколько небольших глотков, как боль утихала и Джулия погружалась в некую эйфорию, поскольку была непривычна к вину, ела очень мало, тосковала и страдала бессонницей.

Когда занятия уборкой не помогали заглушить тягостные мысли, Джулия делала несколько глотков шампанского из хрустального бокала, на котором были выгравированы имена «Эдвин» и «Энн» и дата их свадьбы шестьдесят один год назад.

Этот драгоценный бокал казался Джулии самым подходящим сосудом для ее нового золотистого друга. И, как доверенный друг, шампанское начало давать ей советы. Удивительно разумные советы, думала Джулия, когда приятное тепло расхолилось по жилам. А когда исчезало его действие, ей становилось зябко и тоскливо. И приходили мучительные мысли.