Пылающий камень (ч. 1) - Кейт Эллиот

— Благословляю тебя и твою семью, — произнес он, а потом повернулся к компаньонам и продолжил прерванную беседу. Джудит как раз показывала на нового бойца, который только что вступил в борьбу с предыдущим победителем.

Ханна увела Арнульфа.

— Что это? — прошептал он, разжимая ладонь, на которой лежали две монеты.

— Деньги. На них ты можешь купить на рынке то, что захочешь, хотя лучше сегодня этого не делать. Торговцы сразу поймут, что ты неопытен в таких делах, и могут обмануть тебя.

— Мое приданое, — пробормотал он и так побледнел, что на какое-то мгновение Ханне показалось, что юноше плохо. Но он обратился к ней: — А вы выйдете за меня замуж?

Ханна подавила неприличное желание расхохотаться.

— Пойдем-ка лучше, тебе пора домой, — произнесла она, чувствуя себя намного старше и мудрее, хотя они были примерно одного возраста. — Бери деньги и возвращайся. Не забудь передать благословение родственникам.

Она проводила его до ворот и посмотрела, как он, нетвердо ступая, идет по дороге. Возвращаясь к Сапиентии, Ханна увидела Ивара. Тот тоже увидел ее и поманил за собой.

— Тише, — сказал он, затащив ее в маленькую кладовку — единственное окошко закрывали ставни, и внутри было темно и душно. Ивар обнял Ханну. — Я думал, что никогда больше тебя не увижу. Мне нельзя говорить с женщинами.

Ханна поцеловала его в щеку, как брата.

— Я не любая женщина! — сказала она. — Мы — молочные брат и сестра, так что нам можно говорить, не опасаясь наказания.

— Нет, — прошептал он, приоткрывая дверь так, чтобы оставалась узкая щель, сквозь которую можно было видеть происходящее в коридоре, и повернулся к ней. — Росвита хотела со мной поговорить, но и ей не позволили, хотя она моя родная сестра и к тому же монахиня. Но она бы только отругала меня, поэтому, наверное, к лучшему, что мы не виделись!

Ханна вздохнула:

— Ивар, ты так раздался в плечах, что стал как две капли воды похож на своего отца. Но почему ты не в монастыре?

Он тряхнул головой, убирая со лба непослушные рыжие пряди.

— Это правда, что король заставляет Таллию выйти замуж? Они погубят ее. Она должна остаться незапятнанным сосудом. — Ивар в отчаянии схватился за голову. — С ней не должны поступать, как с Болдуином. Клятвы, принесенные церкви, для них ничто.

— Молчи, Ивар! Тише! — Ханна положила ему руку на лоб. — Так почему ты не в монастыре? Твой отец послал за тобой?

— Если бы ты только видела… — Он сделал странный жест.

— Видела что ?

— Чудо. На ее ладонях появились отметины. Ты бы тоже поверила в жертву и искупление. Ты бы тоже узнала правду, которую так тщательно скрывают от всех.

Ханна отшатнулась:

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Ивар. Ты случайно не сошел с ума?

— Нет! — Он схватил ее за руку. — Все книги — ложь! Блаженный Дайсан не молился в течение семи дней, как пишут церковники. Это все ложь.

— Ты пугаешь меня. Ведь это же ересь.

Враг рода человеческого добрался до бедняги Ивара и теперь говорит его устами. Ханна попыталась отодвинуться, но Ивар лишь сильнее сжал ей руку:

— Церковь много лет лжет нам. С блаженного Дайсана по приказу императрицы Тайсаннии содрали кожу, ему вырвали сердце. Но его кровь пролилась на землю, и на том месте расцвела красная роза. Он страдал и умер, но снова возродился и живым вознесся в Покои Света, своими страданиями очистив нас от греха.

— Ивар! Отпусти меня!

Он разжал руку:

— Ты такая же, как Лиат. Ты откажешься от меня. Только леди Таллия не боялась. И только она принесла нам надежду.

— Это леди Таллия распространяет такую ересь?

— Это правда, Ханна!

— Нет, Ивар. Я не буду говорить с тобой об этом. И ответь, пожалуйста, почему ты не в монастыре?

— Я еду в монастырь святого Валериуса Великомученика в Истфолле.

— Ты просил, чтобы тебя послали туда?

— Нет. Просто четверых из нас — меня, Болдуина, Эрменриха и Зигфрида — отправили туда. Ведь мы слушали проповеди леди Таллии и видели чудо розы, а они не хотели, чтобы мы знали об этом. Леди Таллию тоже изгнали из женского монастыря.

— О, Ивар, — Ханна по-прежнему видела в нем лишь маленького мальчика, с которым она выросла, — ты должен молить Господа, чтобы в душе твоей воцарился мир.

— Какой мир? — Внезапно он заплакал. — Ты видела Лиат? Она здесь? Почему я ее не встретил?

— Ивар! — Ханна чувствовала, что должна отругать его, хотя и понимала, что вряд ли ее отповедь будет встречена спокойнее, чем слова Росвиты. — Послушай совет сестры. Ведь я могу так себя называть. Лиат не для тебя. Она «орлица» короля.

— Она отказалась от меня в Кведлинхейме! Я сказал, что женюсь на ней, и мы могли бы уехать вместе…

— После того, как ты принес обет послушника?!

— Я дал его против воли! Она сказала, что выйдет за меня замуж, а потом просто взяла и уехала с королем!

— Ты несправедлив. Она рассказывала мне о вашей встрече. Боже Всемогущий! Что еще ей оставалось делать? Ты уже принес обеты церкви. У тебя нет ни собственности, ни поддержки, и у нее нет родственников, которые могли бы вас поддержать…

— Она сказала, что любит кого-то другого, — упрямо произнес Ивар, — думаю, она уехала с ним. Наверное, она еще любит Хью.

— Она никогда не любила Хью! Ты сам знаешь, что он с ней сделал!

— Но тогда о ком она говорила?

Ханна догадалась, о ком идет речь, и у нее появилось плохое предчувствие.

— Не важно. Она «орлица». А ты едешь на восток. О Боже мой, Ивар, я, наверное, никогда не увижу тебя снова!

Он снова схватил ее за руку.

— Разве ты не поможешь мне бежать? — Он вдруг осекся и отпустил ее руку. — Но я не могу покинуть Болдуина. Я ему нужен. Если бы Лиат тогда вышла за меня замуж и мы успели бежать, ничего этого не случилось бы!

За дверью послышались голоса. И едва Ханна успела отодвинулся в тень, как вошли слуги маркграфини.

— Ах вот вы где. Лорд Болдуин просит вас к себе. Ступайте к нему.

Ивару ничего не оставалось делать, как уйти. Слуги тоже пошли по своим делам, и Ханна, никем не замеченная, выскользнула за дверь. Но слова Ивара тревожили ее до самого вечера, пока королевский двор не собрался на свадебный пир.

Молодожены были одеты в лучшие одежды, клирик зачитывал детали брачного контракта — кто и что получит после свадьбы. На вопрос священника лорд Алан громко ответил «да», вместо леди Таллии отвечал король — она вступала в брак против своей воли, но кто бы решился оспаривать решение короля? Дети дворян обычно женились и выходили замуж только для того, чтобы их семьи заключили важный союз, чувства не имели никакого значения.

Генрих победил родителей Таллии, когда они возглавили мятеж, и теперь он мог распоряжаться ее судьбой, как ему заблагорассудится.