Четыре друга народа - Тимофей Владимирович Алешкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что, боишься, мальчишка? Боишься, что мы разоблачим твои поддельные списки? Что народ узнает про твой обман? — прервал генерала Просперо.
— Чем разоблачите, своей подделкой? — не сдавался Эквиа, — Тибул никогда в жизни не писал никаких списков! И вы это отлично знаете! Ничего у вас нет!
— Есть, гражданин Эквиа. Вот шкатулка. В ней механизм, который может записывать речь. Здесь записана последняя речь Тибула, — сказал доктор Гаспар.
Эквиа на секунду умолк.
— Что ж, послушаем, — ответил он.
Доктор Гаспар вынул ключ из шкатулки и нажал на гвоздик посередине крышки.
Шкатулка издала шорох. Потом раздался усталый голос Тибула:
«Граждане!
Вчера я обещал вам назвать имена врагов народа. Вот эти имена…»
Вдруг речь Тибула оборвалась. Заиграл торжественный марш. Громкий весёлый голос объявил:
«Граждане, внимание! Балаганчик дядюшки Бризака даёт последнее представление! Просим почтеннейшую публику занять места! Выступает знаменитый наездник Сильвио и его верный Бонавентура! Встречайте!»
Раздались аплодисменты. Опять заиграла музыка. Застучали лошадиные копыта. Иногда среди стука и музыки раздавались возгласы «Алле-Оп! Танец! Шагом!» и хлопанье в ладоши. Потом шкатулка замолчала.
Глава XVI. ТАЙНА РАСКРЫВАЕТСЯ
В комнате наступила тишина. Стало слышно, как дождь шелестит за окном, и толстая бабочка бьётся в стекло лампы.
Первым молчание нарушил Маршал Просперо. Он запрокинул голову и захохотал.
— Молодец, парень! — сказал он Фабио, отсмеявшись.
— Мои солдаты искали тебя, только чтобы отобрать списки и сделать именно то, что ты сделал сам! Эти списки могли только всех рассорить! Кому теперь интересно, что там думал Тибул и кого он считал врагами! Тибул умер. Республика осталась нам, и нам теперь это решать.
— Республика останется народу! — закричал гражданин Эквиа, — Никто не посмеет делить власть за спиной у народа! Вы убили Тибула, но народ вам не убить! Народ сметёт ваш заговор, как смёл власть Регентского Совета Трёх Толстяков!
— Эквиа, уймись. Посмотри правде в глаза — ты проиграл. Твои босяки никого не сметут. У меня здесь две лучших дивизии Северной Армии, да ещё час назад подошла сапёрная бригада, а на марше в одном переходе от Столицы — двадцать эскадронов кавалерии и Второй осадный парк. Мои ветераны разгонят рабочих ополченцев как баранов, сколько бы вы их там ни собрали. Ваши баррикады — детские куличики для сапёров, которые взяли бастионы Гарцбурга. У вас есть пушки, да, но мало ружей и почти нет пороха. И вам неоткуда его взять. Мы занимаем Арсенал и пороховые заводы в Секции Башни. А из Гавани вы ничего не получите.
Гавань уже поняла, что с нами лучше помириться. Да мы и схватились с ними больше по недоразумению. Я приехал сюда сразу после переговоров с адмиралом Санти и гражданином Диомедом, председателем Секции Гавани. Мы заключили с ним перемирие. Никто вам теперь не поможет. Так что лучше прими наши условия по-хорошему. Поверь, я не хочу заливать рабочие Секции кровью, как палач Толстяков Бонавентура. Но вы зашли слишком далеко, граждане худые, со своими планами казнить триста тысяч человек. Если вы мне не оставите выбора — я остановлю вас силой, — Просперо воинственно выпятил грудь и гордо скрестил на ней руки.
Суок подошла к Эквиа.
— Брат, прошу тебя. Просперо и правда мог бы нас уничтожить. Вместо этого он предлагает заключить мир и разделить с ним власть. Договориться. Это на благо народа.
— Договориться? О чём же?
— Мы заключим перемирие в Столице. Сразу предложим мир всем иностранным державам. Просперо станет Председателем Бюро, вместо Тибула. Ты займёшь любой пост по твоему выбору — или в армии, или в комиссариатах. А я… выйду за Просперо замуж. Так народ увидит, что умеренные и бедные снова вместе.
Гражданин Эквиа чуть не задохнулся от гнева. Он сжал кулаки. Он затопал ногами, как когда-то в детстве, когда Наследник Тутти был чем-то недоволен. В последний раз он был в такой ярости полгода назад, когда попала в засаду «жёлтых» отрядов Лапитупа и погибла целая полубригада. Тогда генерал Эквиа приказал отправить в Табакерку по десять жителей окрестных деревень, сочувствующих «желтым», за каждого убитого солдата Южной армии.
— Ни за что! Слышите, ни за что! — закричал он, — Я не буду вступать ни в какие договоры с врагами народа! Суок, как ты могла! Я не отдам тебя этому предателю! Вы хотите делить власть между родственниками, как короли!
— Послушай, Эквиа, — мягко сказал доктор Гаспар, — Послушай. Посмотри сам. Кем, по-твоему, был для народа Тибул? Выборным представителем? Но ведь его уже шесть лет никто даже не думал переизбирать! Он правил страной, как король! Да, мы все надеялись после Революции, что народ сам сможет взять власть. Но народ ещё не готов. Он тут же нашёл себе нового вождя. Пока народ непросвещён, ему всегда будет нужен вождь. Неважно, как он называется — Король, Старший Регент, Председатель Бюро… Если хочешь, мы найдём для поста Просперо другое название. Первый Трибун или Президент. Дело не в названии, — чем больше говорил доктор Гаспар, тем злее делалось лицо гражданина Эквиа, но доктор, кажется, этого не замечал, и продолжал, — Стране нужен порядок. Нужно, чтобы вы трое, настоящие Друзья Народа, могли управлять твёрдой рукой. Хватит пустых разговоров, хватит шествий и праздников, хватит казнить, ссориться и воевать. Наш план помирит всех — и «синих», и «чёрных» и даже «жёлтых»! За Просперо идут армия и «умеренные». За тобой — рабочие и бедняки. А бывшим толстякам можно напомнить, что Суок — твоя сестра и значит, наследница старых королей. Ты отрёкся от титула и от короны, но она-то не отрекалась! А значит, их с Просперо сын будет по праву…
— Так вот что вы задумали! Сделать Просперо тираном! Объявить Суок королевой! Уничтожить власть народа! Простить толстяков и богачей! Вернуть монархию! — с каждым возгласом Эквиа топал ногой и всё сильнее распалялся.
Вдруг Эквиа оттолкнул Суок. Он схватил пакет, который лежал перед ним на столе. Он выхватил из пакета пистолет.
— Умри, тиран! — закричал он и выстрелил через стол прямо в грудь Просперо. Пороховой дым наполнил комнату. Тяжёлая рука гражданина Ланфрана пригнула голову Фабио под стол. Однако следующие несколько секунд всё было тихо. Все ноги под столом стояли на месте, даже ноги Маршала Просперо.
— Щенок! — загрохотал сверху голос Просперо, — Это тебе не крестьян расстреливать! Ты забыл, что у меня железная
