Тайная любовь моего мужа - Амелия Борн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ему это, в общем-то, удалось. Я чувствовала себя круглой дурой, ожидая за столиком в назначенном месте – наряженная, накрашенная… обманутая.
Такая большая трагедия такой маленькой еще женщины – быть брошенной.
Я прождала полчаса, час, потом еще минут двадцать – уже понимая, что это, в общем-то, бесполезно, но не желая даже внутри себя самой окончательно принимать тот факт, что так по-идиотски купилась на этот обман…
Чья-то тень вдруг нависла над столиком и я резко вскинула голову в надежде, что это все-таки пришел Леша…
И тут же разочарованно опустила глаза, уперевшись взглядом в давно остывшую чашку кофе.
– Ты чего тут делаешь? – спросила у своего неожиданно появившегося друга.
Мы с ним были неразлучны с самого раннего детства: жили в одном подъезде, вместе ходили в садик, потом – в школу, а теперь вот – в университет.
Костя, казалось, являлся уже неотъемлемой частью меня, как нога или рука – до такой степени мы с ним срослись, сроднились…
И он первый меня предупреждал – не стоило сюда вообще приходить. В чем оказался в итоге абсолютно прав.
– Ну что-что, – спокойно откликнулся он. – Спасаю тебя от позора, конечно же.
Жестом подозвав официантку, он сделал заказ, а я только головой покачала на это.
– Да я не хочу ничего, Кость… Лучше домой пойду.
– Вот сейчас выпьешь вкусный кофе, съешь десерт и тогда – пойдем. Я тебя, само собой, провожу.
Он потянулся ко мне, его ладонь ободряюще сжала мою. Я слабо улыбнулась в ответ – благодарная за поддержку и заботу…
– А завтра я ему морду набью, – пробормотал Костя негромко себе под нос.
Но я вовсе не была уверена в том, что мне это не послышалось.
Глава 25
Пятнадцать с половиной лет назад
Я смотрела на белый лист бумаги, лежащий передо мной, на котором не было ни единого слова.
Знала: надо собраться, отогнать лишние мысли и сосредоточиться на стоявшей передо мной задаче – написать решающее задание лучше, чем Белозеров.
И теперь я хотела этого даже сильнее, чем раньше. Вот только…
Взгляд вновь и вновь, словно примагниченный, обращался туда, где сидел Леша. Сидел, как ни в чем не бывало. За весь день он ни разу на меня не взглянул и уж тем более – даже не извинился за то, что не явился на встречу, подтверждая этим мои худшие предположения. Он вел себя… как обычно. Будто это не он вовсе вчера обещал мне ЗАГСы и свадьбы…
Конечно, я не восприняла этого всерьез, просто внезапно очень захотелось поверить, что могу кому-то настолько нравиться… Могу быть интересна.
Нет, не могла. И разочарование, которое от этого испытывала, было неожиданно сильным даже для меня самой.
Я снова уперлась взглядом в чистый лист. Нужно собраться. Забыть о бессонной ночи, которую провела в мыслях о том, кто этого не стоил и кто именно этого наверняка и добивался; отбросить обиды и нелепые надежды, и просто сделать, что должна.
– Соберись, Высоцкая. Ты сможешь.
Костина рука легла на мое плечо – надежная, поддерживающая, как и всегда. И показалось вдруг, будто с этими словами, этим движением в меня влили новые силы, которых до этого момента попросту не было.
Я сосредоточенно нахмурилась, крепко, до боли, сжала пальцами ручку и взялась наконец за задание. С твердым намерением сделать его лучше всех…
Не вышло. Это стало ясно на следующий день, когда профессор вызвал к себе меня и Белозерова и объявил, что представлять университет на Олимпиаде будет Леша.
Показалось, будто меня ударили в грудь, выбив разом весь воздух. Я попыталась сказать себе: жизнь на этом не заканчивается, но в тот момент казалось, что это и в самом деле настоящий конец света.
Я не повернула головы, опасаясь узреть торжествующее лицо конкурента. Было невыносимо противно – от его поступка, от своей наивности, но показывать, как глубоко это все меня ранило, не хотелось. Коротко кивнув профессору, я просто вышла из кабинета и пошла, едва разбирая дорогу – даже сама не зная, куда.
Чья-то рука перехватила мою, заставляя остановиться.
– Кир, плохо все? Ладно… сам вижу – плохо.
В голосе Кости слышались досада и беспокойство. Я пожала плечами, делая вид, что все в порядке, хотя мое лицо, вероятно, выдавало настоящие чувства полностью и абсолютно.
– Я сделала, что могла.
– Знаю. Ты молодец.
Он произнес это как-то рассеянно, будто мыслями был уже не тут. Как, впрочем, и я сама.
– Я пойду… на улицу выйду, – проговорила размеренно. – Подышу немного.
– Угу.
Он больше ничего не добавил и я поспешила затеряться в длинных и путаных коридорах, стараясь избегать при этом чужих взглядов. Навязчиво казалось: все вокруг знают, какая я неудачница. Какая глупая. Как легко повелась на первое же приглашение на свидание. Чудилось: все смеются надо мной, шепчутся за спиной, обсуждают и осуждают…
Свежий воздух позволил сделать первый спокойный вдох. Я стояла на крыльце университета и просто пыталась принять произошедшее, смириться с тем, что все вышло вот так…
Нечестно. Несправедливо…
Не знала даже, сколько простояла так, отрешенная от всего мира. Из этого состояния меня сумел вывести только внезапный шум, раздавшийся поблизости.
Повернув голову, я с ужасом увидела, что в нескольких метрах от меня завязалась жестокая драка.
Сцепились двое.
Костя и Леша.
***
Настоящее время
– Спасибо, что приютила нас.
Я бросила на мать короткий взгляд, не желая дольше задерживаться в ее квартире, рождавшей так много воспоминаний, большинство из которых, к сожалению, было не назвать приятными.
– Пойдемте, дети.
Я взяла Олю за руку, развернула ее к двери, но дочь неожиданно вырвалась, бросилась к бабушке, обняла ее…
И что было совсем уж удивительно, материнские черты, вечно закованные в маску недовольства и холода, внезапно разгладились – будто треснул вековой лед, надежно скрывавший от посторонних глаз что-то теплое и хрупкое…
Душу.
– Пока, бабуль, – пробормотала Оля.
Поразительно, но моя совсем несклонная к ласке мать вдруг подняла руку, погладила внучку по волосам…
И даже Артур, все еще прятавшийся от всего мира в своей раковине, подошел к бабушке, чтобы попрощаться.
Я же едва могла поверить в то, что происходило прямо на моих глазах.
Невероятную сцену нарушил лишь голос Кирилла.
– Пошли уже, – коротко скомандовал он, вручая Артуру поводок Чаки и направляя младшего брата на выход.
Я вновь подала
