Том 3. Басни, стихотворения, письма - Иван Крылов

Мальчик и червяк

Не льстись предательством ты счастие сыскать!У самых тех всегда в глазах предатель низок,Кто при нужде его не ставит в грех ласкать;И первый завсегда к беде предатель близок.

Крестьянина Червяк просил его пустить   В свой сад на лето погостить.  Он обещал вести себя там честно,Не трогая плодов, листочки лишь глодать,И то, которые уж станут увядать.Крестьянин судит: «Как пристанища не дать?Ужли от Червяка в саду мне будет тесно?   Пускай его себе живет.Притом же важного убытку быть не может,   Коль он листочка два-три сгложет».Позволил: и Червяк на дерево ползет;Нашел под веточкой приют от непогод:   Живет без нужды, хоть не пышно,   И про него совсем не слышно.Меж тем уж золотит плоды лучистый Царь,Вот в самом том саду, где также спеть всё стало,  Наливное, сквозное, как янтарь,При солнце яблоко на ветке дозревало.Мальчишка был давно тем яблоком пленен:Из тысячи других его заметил он:   Да доступ к яблоку мудрен.  На яблоню Мальчишка лезть не смеет,  Ее тряхнуть он силы не имеетИ, словом, яблоко достать не знает как.Кто ж в краже Мальчику помочь взялся? Червяк.«Послушай», говорит: «я знаю это, точно  Хозяин яблоки велел снимать;Так это яблоко обоим нам непрочно;  Однако ж я берусь его достать,Лишь поделись со мной. Себе ты можешь взятьПротиву моего хоть вдесятеро боле;   А мне и самой малой доли   На целый станет век глодать».Условье сделано: Мальчишка согласился;Червяк на яблоню — и работа́ть пустился;  Он яблоко в минуту подточил.   Но что ж в награду получил?   Лишь только яблоко упало,И с семечками съел его Мальчишка мой;  А как за долей сполз Червяк долой,То Мальчик Червяка расплющил под пятой:И так ни Червяка, ни яблока не стало.

Похороны

В Египте встарину велось обыкновенье,Когда кого хотят пышнее хоронить,Наемных плакальщиц пускать за гробом выть.  Вот, некогда, на знатном погребенье,  Толпа сих плакальщиц, поднявши вой,  Покойника от жизни скоротечной    В дом провожала вечной     На упокой.Тут странник, думая, что в горести сердечной  То рвется вся покойника родня,«Скажите», говорит: «не рады ли б вы были,   Когда б его вам воскресили?Я Маг; на это есть возможность у меня:Мы заклинания с собой такие носим —   Покойник оживет сейчас».—«Отец! Вскричали все: «обрадуй бедных нас!  Одной лишь милости притом мы просим,    Чтоб суток через пять    Он умер бы опять.В живом в нем не было здесь проку никакова,   Да вряд ли будет и вперед;     А как умрет,То выть по нем наймут нас, верно, снова».

Есть много богачей, которых смерть одна    К чему-нибудь годна.

Трудолюбивый медведь

Увидя, что мужик, трудяся над дугами,   Их прибыльно сбывает с рук  (А дуги гнут с терпеньем и не вдруг),Медведь задумал жить такими же трудами.

   Пошел по лесу треск и стук,   И слышно за версту проказу.  Орешника, березника и вязуМой Мишка погубил несметное число,   А не дается ремесло.Вот и́дет к мужику он попросить советаИ говорит: «Сосед, что за причина эта?  Деревья-таки я ломать могу,  А не согнул ни одного в дугу.  Скажи, в чем есть тут главное уменье?»   «В том», отвечал сосед:   «Чего в тебе, кум, вовсе нет:      В терпенье».

Сочинитель и разбйник

   В жилище мрачное теней   На суд предстали пред судей   В один и тот же час: Грабитель  (Он по большим дорогам разбивал,   И в петлю, наконец, попал);Другой был славою покрытый Сочинитель:Он тонкий разливал в своих твореньях яд,Вселял безверие, укоренял разврат,   Был, как Сирена, сладкогласен,   И, как Сирена, был опасен.   В аду обряд судебный скор;   Нет проволочек бесполезных:   В минуту сделан приговор.   На страшных двух цепях железныхПовешены больших чугунных два котла:   В них виноватых рассадили,Дров под Разбойника большой костер взвалили;   Сама Мегера их зажгла  И развела такой ужасный пламень,  Что трескаться стал в сводах адских камень.Суд к Сочинителю, казалось, был не строг;  Под ним сперва чуть тлелся огонек;Но там, чем далее, тем боле разгорался.Вот веки протекли, огонь не унимался.Уж под Разбойником давно костер погас:Под Сочинителем он злей с часу́ на час.    Не видя облегченья,Писатель, наконец, кричит среди мученья,Что справедливости в богах нимало нет;   Что славой он наполнил свет  И ежели писал немножко вольно,  То слишком уж за то наказан больно;Что он не думал быть Разбойника грешней.  Тут перед ним, во всей красе своей,  С шипящими между волос змеями,   С кровавыми в руках бичами,Из адских трех сестер явилася одна.   «Несчастный!» говорит она:   «Ты ль Провидению пеняешь?  И ты ль с Разбойником себя равняешь?  Перед твоей ничто его вина.   По лютости своей и злости,     Он вреден был,     Пока лишь жил;А ты… уже твои давно истлели кости,   А солнце разу не взойдет,Чтоб новых от тебя не осветило бед.Твоих творений яд не только не слабеет,Но, разливаяся, век-от-веку лютеет.Смотри (тут свет ему узреть она дала),   Смотри на злые все делаИ на несчастия, которых ты виною!   Вон дети, стыд своих семей,—  Отчаянье отцов и матерей:Кем ум и сердце в них отравлены? — тобою.  Кто, осмеяв, как детские мечты,   Супружество, начальства, власти,Им причитал в вину людские все напастиИ связи общества рвался расторгнуть? — ты.Не ты ли величал безверье просвещеньем?Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облек    И страсти и порок?

  И вон опоена твоим ученьем,    Там целая страна      Полна   Убийствами и грабежами,   Раздорами и мятежамиИ до погибели доведена тобой!В ней каждой капли слез и крови — ты виной.И смел ты на богов хулой вооружиться?   А сколько впредь еще родится   От книг твоих на свете зол!Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!»   Сказала гневная Мегера —  И крышкою захлопнула котел.

Ягненок

Как часто я слыхал такое рассужденье:  «По мне пускай что́ хочешь говорят,  Лишь был бы я в душе не виноват!»   Нет; надобно еще уменье,Коль хочешь в людях ты себя не погубить  И доброю наружность сохранить.  Красавицы! вам знать всего нужнее,Что слава добрая вам лучше всех прикрас,    И что она у вас   Весеннего цветка нежнее.Как часто и душа и совесть в вас чиста,Но лишний взгляд, словцо, одна неосторожность,  Язвить злословью вас дает возможность —   И ваша слава уж не та.Ужели не глядеть? Ужель не улыбаться:Не то я говорю; но только всякий шаг   Вы свой должны обдумать так,Чтоб было не к чему злословью и придраться.

    Анюточка, мой друг!  Я для тебя и для твоих подругПридумал басенку. Пока еще ребенком,Ты вытверди ее; не ныне, так вперед    С нее сберешь ты плод.  Послушай, что случилося с Ягненком.  Поставь свою ты куклу в уголок:   Рассказ мой будет корото́к.     Ягненок сдуру,    Надевши волчью шкуру,   Пошел по стаду в ней гулять:  Ягненок лишь хотел пощеголять;   Но псы, увидевши повесу,  Подумали, что волк пришел из лесу,Вскочили, кинулись к нему, свалили с ногИ, прежде нежели опомниться он мог,  Чуть по клочкам его не расхватили.По счастью, пастухи, узнав, его отбили,Но побывать у псов не шутка на зубах:   Бедняжка от такой тревоги  Насилу доволок в овчарню ноги;А там он стал хиреть, потом совсем зачах  И простонал весь век свой без-умолка.  А если бы Ягненок был умен:   И мысли бы боялся он    Похожим быть на волка.

Книга седьмая