Мой личный врач - Нора Дмитриева

Когда после смерти Машеньки Антон весьма скоропалительно женился на Галине, я решила уйти, потому что вы сами понимаете, как мне было тяжело видеть на месте любимой подруги молодую, необразованную девицу, притом с гонором. Но Антон и Вера Дмитриевна очень просили меня остаться, и я согласилась, но лишь на время, пока новая молодая хозяйка не войдет в курс дела. Конечно, через некоторое время я покину этот дом, но, пока я здесь, мне бы хотелось, чтобы хозяйство оставалось в порядке, и сами понимаете, что эти истории с собаками и привидением меня страшно нервируют. Поэтому у меня к вам просьба, Лиза: не могли бы вы как-то так аккуратно выяснить у Веры Дмитриевны, может быть, она заметила какие-то характерные черты в поведении этого самого привидения? Я бы и сама могла ее спросить, но думаю, у вас это лучше получится.

Я пообещала поговорить на эту тему с моей подопечной, поблагодарила за кофе и отправилась восвояси.

Итак, итогом нашего разговора можно считать то, что моя романтическая версия о том, что Мария Эрнестовна решила благородным образом покончить с собой, дабы уступить место юной преемнице, разбилась вдребезги. Если, конечно, можно доверять словам домоправительницы. А в этом случае, я была убеждена, ей доверять было можно.

Так что, как это ни ужасно, оставалась первая версия – Анютину мать медленно травили дигитоксином.

После завтрака, когда я прогуливала Веру Дмитриевну по саду, продолжая для почтеннейшей публики разыгрывать спектакль «Благородная дама в инвалидной коляске и ее заботливая сиделка», я ее спросила:

– Скажите, а Агнесса Николаевна была замужем?

– Нет, – ответила моя подопечная. – В молодости у нее был сумасшедший роман с одним морским офицером. Он был то ли старпомом, то ли помощником капитана, я уже не помню, но это и неважно. Она ездила встречать его из рейсов в Ленинград, и они собирались пожениться. А потом на его корабле случилась какая-то авария: то ли что-то взорвалось, то ли загорелось… Короче, он погиб. Произошло это перед самой свадьбой Антона и Машеньки. Агнеша с трудом пережила эту трагедию. И даже на свадьбу не могла прийти к любимой подруге.

– Печально. Я видела у нее на столике фотографию моряка. Очень симпатичный.

– Да, и, по-моему, у нее после него никого и не было. К сожалению, она из тех ныне немодных женщин, которые умеют влюбляться только один раз, поэтому и остаются одинокими.

И я подумала: а не себя ли она имела в виду? И еще я подумала, что теперь знаю, в кого безответно влюблен красавец-мужчина Андрей. Ну что ж, вкус у него хороший…

Когда мы возвращались в дом, нам навстречу выбежала Анюта и сообщила, что Алиса опять катается в истерике, и бедная Яна никак не может ее успокоить.

– А где Галя? – спросила ее бабушка.

– Она уехала в Москву на какое-то дефиле. А тетя Ксана в саду помогает Олегу Петровичу пересаживать настурции.

– Лиза, голубушка, – попросила меня Вера Дмитриевна, – я понимаю, что это не входит в ваши обязанности, но уж, пожалуйста, помогите Яне, а Анюта в целости и сохранности доставит меня до кровати.

Детскую, расположенную, как я помнила, на втором этаже, я отыскала по истошному реву, который мощным потоком вырывался из комнаты и растекался по коридорам и лестнице.

Дверь была открыта, и, войдя, я увидела источник воплей, который лежал посреди комнаты на розовом ковре, бил по нему ножками, ручками и головой, демонстрируя классический приступ детской истерии. Всклокоченная Яна стояла рядом с Алисой на коленях, с ее волос и лба снежными хлопьями падала манная каша, которая, как я поняла, некоторое время назад обитала в расписанной кошечками и собачками фарфоровой тарелке, ныне в виде осколков валявшейся у ножки детского столика. Яна, громко причитая, пыталась сунуть в руки оравшей девчонки куклу, наделенную соблазнительными формами порнозвезды:

– Алисонька, деточка, ну не надо кричать, ну не хочешь кашку, я тебе киселька дам… Ты же хорошая девочка, успокойся, пожалуйста, смотри, какая куколка хорошенькая.

– Как у вас весело! – бодро заявила я, собрала осколки тарелки и сложила их в пустую кастрюльку, стоявшую на столе.

Яна повернула ко мне несчастное лицо.

– Не знаю, что делать, все вроде было нормально, она полдничала, а потом бросила в меня тарелку с кашей, и вот уже минут десять я не могу ее успокоить. Может быть, ты попробуешь…

– Ладно, иди умойся.

Яна радостно выскользнула из комнаты, и я осталась наедине с этой очаровательной крикуньей, которая зашлась еще пуще, решив продемонстрировать мне все возможности своего голосового аппарата.

Я огляделась: комната, выдержанная в розовых тонах и украшенная картинками в стиле диснеевских мультиков, была забита массой дорогих игрушек, способных облагодетельствовать не один детский сад, и более всего напоминала витрину роскошного детского магазина, а не жилище нормального ребенка. Около окна стоял розовый рояль, совсем как настоящий, только величиной с небольшой письменный стол. Я подошла, подняла крышку, пробежала рукой по клавишам. Надо же, настроен!

– Алиса, знаешь такую песню?

«От улыбки солнечной одной перестанет капать самый сильный дождик», – проиграли клавиши рояля.

Вопли прекратились, и раздался капризный голос.

– Не трогай, это мое.

– Хорошо, не буду. Твое так твое. А играть на своем рояле ты умеешь?

– Умею.

– Покажи, пожалуйста, как ты это делаешь.

Зареванная Алиса как ни в чем не бывало поднялась с пола, подошла к роялю, села на розовую круглую табуреточку и застучала по клавишам.

– Нет, это не музыка, это так, шумовые эффекты. А может быть, ты петь умеешь?

Девочка кивнула головой:

– Умею.

Подбоченилась, топнула ножкой и звонко заголосила:

– «У милашечки моей под подолом – соловей. Он и свищет и поет, ей посикать не дает…» А еще я такую песню знаю. – И без перерыва грянула: – «В огороде завелися колорадские жуки. Проживем и без картошки – были б только мужики».

Вокальными данными Алиса явно пошла в Ксану, позаимствовав у нее и репертуар. Если дитя исполнит эти частушки при гостях на своем дне рождения, эффект, как я понимаю, будет ошеломляющим. Героически удержавшись от смеха, который накатывал на меня девятым валом, я постаралась изобразить на своей физиономии самое что ни на есть серьезное выражение:

– Поёшь ты хорошо, ничего не скажешь. И голос сильный, звонкий, ага. Только давай лучше какие-нибудь песенки из мультиков вспомним. Например, про день рождения, который бывает раз в году.

– Ладно, – кивнуло головой юное дарование и запело, четко попадая в ноты: – «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…».

– Ну, смотри, какая ты молодчина! – похвалила я девочку, когда она старательно допела всю песню. – Голосистая и слух хороший. Вырастешь – певицей будешь, как Анна Нетребко.

– Нет, я хочу быть моделью, – ответствовало дитя и с уморительной важностью прошествовало мимо меня, подражая походке манекенщиц.

– Как же ты умеешь с ней быстро справляться! – воскликнула вернувшаяся в комнату Яна, которая успела умыться, вымыть голову и даже подсушить волосы феном.

– Это все потому, что я человек здесь новый, и Алиса меня пока стесняется, так как еще не знает, можно ли мной помыкать.

– Ты считаешь, что она мною помыкает? – насупилась Яна.

– К сожалению, да.

– Ты, наверное, права, – горько вздохнула Яна и, с опаской глядя на Алису, которая наконец-то занялась куклой, прошептала: – Знаешь, мне иногда ужасно хочется ее отшлепать, но я так боюсь потерять эту работу!

– А ты не бойся, и не потеряешь. Мне кажется, что если ты сумеешь отучить ее от истерик, то ее мама будет тебе только благодарна.

– Ну а как отучить, если мне не разрешено ее даже пальцем тронуть, а не то что отшлепать?!

– Меня шлепать нельзя, – с важностью подтвердила Алиса, усаживаясь на колени к своей няне и кося хитрющими глазами в мою сторону. – Потому что я – принцесса.

– Конечно, принцесса, – сказала Яна, обнимая девочку и целуя ее в пухлую щечку, – только очень капризная.

– Я не капризная! Я хорошая.

– Если ты хорошая, то сейчас возьмешь эту куколку и уложишь спать в ее домике.

Алиса неожиданно согласилась и, баюкая на руках куклу, отправилась в другой конец комнаты, где возвышался роскошный кукольный дом, о котором мы с Милочкой в нашем советском детстве даже и мечтать не могли, потому что ничего подобного никогда не видели.

– Кстати, Яна, а ты не в курсе, почему Зоя проявляет такое повышенное внимание к моей особе?

Яна опустила глаза.

– Это ее Галина Герасимовна заставила за тобой следить.

Я удивилась:

– И ради чего такие усилия?

– Потому что нанимала тебя не она, а Агнесса. А ей это не нравится. Вот она и хочет найти на тебя компромат, чтобы потом уесть домоправительницу. Скажу по секрету: они друг друга терпеть не могут. Когда старая хозяйка заболела, Галина думала, что она будет тут всем рулить, но облом получился: Агнесса бразды правления из рук не выпустила. Тогда Галина пожаловалась мужу, но тот сказал, что Агнесса отличная домоправительница, он ей доверяет полностью и, вообще, она – член семьи. Так что пусть все остается по-старому. Ну, Галина это съела, но Агнессу невзлюбила и старается ее всячески уязвить.