В стране ваи-ваи - Николас Гэппи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На месте нашего предыдущего лагеря я остановился. Мимо меня прошли угрюмые ваписианы и подчеркнуто вялые ваи-ваи. Так или иначе, от работы они не отказывались, а это было самое главное.
За рекой Урана, которую я перешел час спустя, начинался каменистый участок с невысокими, перевитыми лианами деревьями. Густой мох, покрывавший каждую веточку, приглушал даже самые резкие звуки, проникавшие сюда извне. Лес казался таинственным.
Вдруг я заметил на ветке клуб оранжевого пламени. Каменный петушок! А вон еще и еще! Да их тут множество! Я смотрел как завороженный: точно духи огня, светящиеся призраки…
Величиной и сложением они напоминали зобастого голубя. Но какой изумительный наряд. Ярко-оранжевое оперение, пышный желтый хвост и такая же кайма вдоль полосатых, черных с белым крыльев, на голове — большой султан, тоже с черной каймой, в котором почти исчезает клюв, и крохотные, но яркие глазки[24]…
Птицы сидели на ветвях, издавая хриплые звуки, роняли на землю крошки плодов и орехов. Любопытство одолевало их. Завидев меня, они стали подбираться ближе, метров до пяти. Однако инстинктивная осторожность побеждала: достаточно было легкого шороха, и петушки отлетали в сторону, нервно взмахивая крыльями.
Сердце мое замерло, все было забыто! Мало того, что мне посчастливилось попасть в одно из редких мест, где эти птицы еще встречаются в большом количестве, — я застал их брачную пору. Вот бы увидеть их «пляски»!
Очень осторожно я двинулся вперед, к мелькающим во мгле оранжевым огонькам, и вдруг, чуть не у самых ног, обнаружил «танцевальную площадку»: круглую прогалинку диаметром в один метр, расчищенную от листьев, только в самом центре немного травы да несколько опавших листьев.
Еще шагов через пять — вторая площадка. Я медленно прокрался к кустарнику, который мог надежно укрыть меня, тем временем птицы, точно притягиваемые магнитом, собирались к площадке. Застыв на месте, я видел, как они подлетают все ближе и ближе — поклюют, осмотрятся, вспорхнут и опустятся на следующую веточку. В конце концов собралось девять птиц — все петушки, насколько я мог судить. Шесть из них сидели примерно на высоте одного метра над землей, остальные — еще ниже.
Внезапно один из них прыгнул в круг, распушил перья, наполовину расправил крылья и хвост и побежал вприпрыжку, то поднимая, то опуская голову. Миг — и он перекувырнулся, стал на ноги и прыгнул на ветку… потом затих, словно удивленный собственной лихостью. Второй петушок прыгнул в круг, но тут на тропе показался Мингелли, и птицы, взмахнув сильными крыльями, исчезли. Только теперь я разглядел вверху улетающую неприметную птичку с перьями в серо-зеленых крапинках — курочку.
Еще двое носильщиков прошли мимо меня. Должно быть, по птицам недавно стреляли, а может быть, их встревожило мое присутствие и неуклюжие попытки спрятаться. Я простоял еще около часа, прислушиваясь к их короткому вопрошающему свисту и смотря на мелькающие между листьями и ветками оранжевые пятна. Петушки не улетали, но и не спускались на свою площадку, а оставались в кронах на высоте шестидесяти метров над землей.
Огорченный, я зашагал дальше по тропе и вскоре догнал Чекему и Мавашу. Увидев меня, они насупились и заговорили угрожающим тоном, оживленно жестикулируя. Я ничего не понял, пожал плечами и улыбнулся. Может быть, они решили, что я слежу за ними? Я двинулся дальше.
Через полчаса мы пришли к месту нашего первого лагеря. Я сел на колоду, нужно было решить, что делать дальше. Мне хотелось расчистить клочок леса, чтобы открылся вид с холма на юг и можно было бы получить представление о крае, по которому нам предстояло идти. Глупо вслепую пробираться сквозь заросли: чувствуешь себя совершенно беспомощным, заточенным в джунглях. К тому же в таких условиях очень трудно планировать дальнейший путь.
Но на расчистку уйдет целый день, — а где взять пищу? Я решил остаться с Эндрью и одним из ваи-ваи, который будет называть деревья; остальные пусть идут дальше во главе с Ионой.
Подошел Эндрью и заныл:
— Мистер Гэппи, я всегда предупреждал вас об опасностях! Ведь я советовал взять больше продовольствия. Уж я-то знаю, не первый раз в походе.
— Эндрью, — ответил я, — после драки кулаками не машут. К тому же я знаю, почему еды не хватает: просто никто не захотел нести продукты, которые я роздал.
Эндрью опустил глаза и принялся строгать палочку. Только он собрался ответить, как из-за речушки донеслось фырканье и топот. Мы с удивлением уставились туда. Из зарослей вынырнул пекари, а за ним еще один и еще! Они тоже заметили нас и остановились, озадаченные, однако не испуганные.
Чекема схватил свой лук, Эндрью — ружье и, пригнувшись, ринулся вперед. Выстрел — одна свинья упала («еда!» — успел подумать я). В следующий миг все стадо — штук двадцать-тридцать — обратилось в бегство.
В эту минуту подоспели остальные члены нашего отряда. Манака, согнувшись под тяжестью ноши, бросил свой лук и стрелы Якоте, а тот, стремительно и мягко повернувшись, послал стрелу вдогонку убегающей свинье. В кустах на расстоянии пятнадцати метров ее почти не было видно. Стрела вонзилась у лопатки. Даже из ружья трудно было сделать более меткий выстрел.
Гебриэл выдернул из ноши Эоки коробку с патронами и подбежал ко мне. Я дал ему пять штук, и он рванулся вдогонку за стадом, держа свое древнее ружье наготове. Остальные скинули тюки и старались поразить свиней тесаками или подогнать палками назад к реке. Охотники и дичь скрылись в зарослях.
Спустя полчаса индейцы стали возвращаться. Стадо ушло, но Гебриэл успел подстрелить еще одну свинью.
У нас было теперь около семидесяти килограммов мяса! Весело затрещали костры, началась разделка туш и копчение свинины. Теперь можно было задержаться всем. Правда, троих — Манаку, Якоту и Эоку, которые хотели во что бы то ни стало вернуться домой в тот же день, — я послал вперед с небольшим грузом. С ними пошли также Гебриэл и Мингелли — они вызвались к утру доставить из миссии кое-какие нужные нам запасы.
Прощаясь, я заметил среди вещей Эоки нечто странное. Присмотрелся — да ведь это же
