«Если», 1999 № 09 - Роберт Шекли

— По дороге вы увидите кое-кого из наших агентов, — пообещал он. — Весьма вероятно, что мы встретимся в столице, а если нет, вы всегда сможете вернуться сюда. И если вам придет в голову что-нибудь полезное…

Форзон нетерпеливо кивнул. В последние дни Леблан зациклился на мысли о срочной конвертации странной куррианской любви к искусству в пылкую страсть к демократии.

Они стартовали через два дня. У Ханса было шесть тяжелых фургонов, каждый из которых тянула пара спокойных упитанных эсков. Ультман шагал рядом с первой упряжкой; вторая и все остальные были привязаны веревкой к предыдущему фургону. Форзон пристроился к первой паре животных с другой стороны. Двадцать четыре деревянных колеса вразнобой скрипели, курлыкали и скрежетали так, что путники были вынуждены перекрикиваться через головы животных.

— Почему ты не смажешь эти проклятые колеса? — надсадно проорал Форзон.

— Правило Единицы! — весело гаркнул Ультман. — Тогда я буду виновен во внедрении технологического новшества! Местные жители не додумались до смазки, она им не нужна. Эта древесина такая твердая, что не истирается десятилетиями!

— А своих ушей им не жалко?

Ханс ухмыльнулся и промолчал, Форзон же провел весь последующий час в размышлениях о совместимости тонкого музыкального вкуса с терпимостью к душераздирающей какофонии.

Ультман специализировался на деликатесах, и в этом рейде скупал некие пикантные клубни, которые культивировались в немногих фермерских хозяйствах, разбросанных по всему центральному Курру. Фургоны неспешно катили по узким проселочным дорогам — от фермы к ферме, от деревни к деревне, и перед Форзоном открывалась сказочная Страна Чудес.

В деревне художников, раскинувшейся на живописном берегу широкой реки, все отпрыски мужского пола — от крошечных малышей до долговязых юнцов — с утра до вечера писали окрестные поля, виды на реку, лес и собственную деревню, спящих младенцев, младших сестренок и друг друга. Ни одного взрослого мужчины не было видно: в это время года все они бродили по Курру, живописуя семейные портреты и местные пейзажи для частных собраний куррианских домовладельцев.

Ультман с легкостью согласился задержаться, чтобы Форзон попозировал одному из подростков, чья живописная манера весьма его заинтересовала. К сожалению, парнишка так разволновался из-за первого в своей жизни заказа, что результат оказался довольно посредственным.

На Курре секреты мастерства ревностно оберегались и передавались от отца к сыну. Пока громоздкий караван из шести фургонов неспешно приближался к столице по неправильной спирали, они побывали у скульпторов, резчиков по дереву, ювелиров и даже в деревне поэтов-декламаторов.

До деревни музыкантов они добрались в день местного празднества. Форзон бродил по центральной улице, как зачарованный, переходя от серьезных мальчуганов с их четвертушечными и половинными, серебристо звучащими торрилями к улыбчивым юношам-виртуозам с величавыми полноразмерными инструментами, ласкающими слух гудящим медовым золотом басов. Женщины и девочки-подростки в ярких праздничных одеждах, окруженные взволнованной малышней, восторженно аплодировали исполнителям, притоптывая узорными башмачками по расписным керамическим плиткам мостовой. Искренний восторг Форзона слегка омрачило отсутствие даже самого захудалого рекордера.

Ханс Ультман, который был явно рад попутчику, всю дорогу болтал без умолку, и хотя часть его слов не достигала ушей Форзона, последний извлек из этих монологов кое-какую полезную информацию.

— Женщины! — возопил агент, легко перекрывая визгливое курлыканье, и Форзон заново подивился впечатляющей мощи его луженой глотки. — Здесь, на Курре, они все равно что домашние животные! С ними хорошо обращаются, даже уважают, но… Но они не играют никакой роли в обществе! И ни на что не оказывают влияния!

— В самом деле? — прокричал в ответ Форзон, который хорошо помнил, как простая крестьянка несколькими словами вынудила мужа полностью подчиниться своей воле. — Как я заметил, женщины не занимаются искусством?

Ультман остановил караван.

— Иногда дочери музыкантов дают уроки музыки богатым наследницам и дочерям благородных семейств, — ответил он. — И это все! Команда Б потратила десятилетия, чтобы организовать движение за равные права для женщин. Нам не удалось даже убедить женщин, что им нужны какие-то права. Теперь возьмем религиозный аспект… Опробованы десятки вариантов вмешательства, и что же? А ничего. Единственная религия на Курре — это король. Возможно, не бог, но очень близко к тому: верховный священнослужитель, чье слово — непререкаемый закон.

— А как насчет культурного аспекта?

— Наверняка кто-нибудь попробовал и это. На Курре испробовано абсолютно все. — Он на секунду задумался и сообщил: — Лет пятнадцать назад нам удалось уговорить одного из губернаторов обложить налогом картины. Узнав об этом, король Ровва немедленно отменил налог, а губернатора отправил в деревню одноруких. Старый лис Ровва слишком умен, чтобы спровоцировать широкое недовольство в народе.

— Отсечение левой руки… Если правильно подать эту королевскую привычку, король начнет терять популярность. Почему бы вам не учредить газету?

— Она не сможет критиковать короля, иначе ее тут же закроют. Кроме того, на Курре не изобрели книгопечатания.

— Так сделайте им этот подарок!

Ультман оглушительно расхохотался, крутя головой, и хлопнул зека по холке.

— Ну уморил! Подарок, говоришь? Правило Единицы…

— Что бы я ни предложил, кто-нибудь сразу поминает эту самую единицу, — обиженно сказал Форзон. — И никто не побеспокоился объяснить, что сие означает.

— Несколько веков назад один молодой честолюбивый агент решил помочь революции, снабдив бунтовщиков примитивным огнестрельным оружием, — серьезно сказал Ультман. — Это было не слишком мудрое решение, поскольку Бюро с самого начала своей деятельности ввело строжайший запрет на искусственное стимулирование технологического развития иных миров. Тем не менее Генштаб БМО рассмотрел этот запрос и сформулировал Правило Единицы, которое гласит: В КАЖДОМ МИРЕ ДОЗВОЛЕНО ВНЕДРИТЬ ОДНО ТЕХНИЧЕСКОЕ НОВШЕСТВО. Агент был безмерно счастлив, пока не узнал, что для производства ружья потребуется около тысячи технических новшеств, не говоря уж о порохе и патронах. Единица есть единица, в буквальном смысле слова, и правила этого никто не отменял.

Он достал из фургона кувшин с вином, отхлебнул и поморщился.

— Леблан и его лучшие в округе вина! Белое вино должно быть ХОЛОДНЫМ, а на Курре это практически невозможно. Хочешь выпить, Джеф?