«Если», 1999 № 09 - Роберт Шекли

— Кое-кто из старших агентов хотел бы с тобой пообщаться, но это не срочно. Скорее всего, их интересует, нет ли у тебя новых идей.

— Каких еще идей? А, по поводу обращения Курра на путь демократии? — Форзон весело захихикал.

— Конечно, это должно их беспокоить, такова работа начальства. Ах да, ты ведь старший инспектор. Я и забыл. Значит, ты тоже должен беспокоиться.

Форзону никогда не приходило в голову взглянуть на ответственность, как на обязанность беспокоиться. Заснул он совсем не так легко, как ожидал.

Глава 7

На рассвете его пробудил грохот падающих в тележку клубней. Фор-зон приподнялся, покрутил гудящей головой и жалобно простонал:

— Ты что, не мог заняться этим попозже?

— Конечно, не мог, — с раздражающей жизнерадостностью ответствовал Ханс. — Ни один поставщик продуктов не станет дожидаться, когда его свежие запасы протухнут. Сегодня я должен навестить всех своих лучших клиентов.

Форзон натянул на голову одеяло и заткнул уши. Ультман загрузил тележку, вскипятил себе на коптилке кувшинчик крила, задымив при этом весь подвал, и наконец выкатил скрежещущую тележку наружу, предварительно посоветовав постояльцу не высовывать носа на улицу до его прихода.

У Форзона не было такого намерения. Он благословил тишину и попытался уснуть, однако в полудремоте его долго не оставляла мысль об отсутствии замка на двери подвала. Он изрядно сомневался, что сумеет отыскать потайной ход, если сюда вдруг нагрянут шпики, а если и найдет, то все равно неизвестно, куда потом податься. В конце концов он заснул, а когда открыл глаза, Ультман уже вернулся с аппетитно пахнущим мясным пирогом, головная боль бесследно прошла, и новый день даже в глубоком подвале выглядел куда более светлым и радостным.

— Хорошая новость, — сообщил Ультман. — По распоряжению короля сегодня вечером будет устроен фестиваль.

— Фестиваль? Что это значит?

— Увеселения для народа. Песни, танцы, музыка и все такое. Любой мужчина, который может заплатить за вход, будет желанным гостем. На королевских фестивалях всегда выступают самые лучшие артисты, публика от них в неизменном восторге, а денежки капают в государственную казну. Хочешь пойти?

— Ты еще спрашиваешь?!

— Что ж, значит, мы идем. Поешь как следует, а я пока расскажу, как положено вести себя на улицах Курры.

— А ты уже успел навестить всех своих лучших клиентов?

— Вполне достаточное количество, — ухмыльнулся агент. — Совсем не обязательно заниматься делом с утра до ночи, чтобы создать у окружающих такое впечатление.

Они провели остаток дня, прогуливаясь по туннелям и заглядывая в магазинчики при мастерских, если выставленные товары возбуждали у Форзона профессиональный интерес. В одном из них он углядел серебряную кружку, покрытую восхитительной гравировкой, и Ультман тут же вступил в оживленный торг с хозяином, обсудив для начала стоимость потенциальной покупки в мерах весового серебра, затем в эквивалентном количестве медных монет и, наконец, когда обе стороны почти пришли к соглашению, в объемных мерах клубней, которые серебряных дел мастер получит по бартеру.

Пока они спорили, то и дело повышая голос до крика и размахивая руками, у лавки собралась кучка прохожих, с восхищением внимавших затейливой перепалке покупателя с продавцом. Торг перешел в публичный аукцион, когда окружающие стали азартно набавлять цену, искусно сбитую Ультманом, и в итоге кружка досталась богато одетому незнакомцу, который выступил с единственным — и последним — предложением. Мастер продемонстрировал им еще одну кружку, но та показалась Форзону малоинтересной, и они ушли, ничего не купив.

— Сдается мне, эти штучки по твоей части? — спросил Ультман на галактическом; на шумных улицах Курры, заполненных курлыкающими экипажами и фургонами, они и сами едва слышали друг друга, не говоря уж о посторонних. — Не хочешь ли стать владельцем такой же лавки?

— Да нет, вряд ли, — подумав, ответил Форзон.

— Ладно, приглядывайся. Тебе нужно подобрать несколько занятий.

— Как это несколько? Почему не одно?

— Потому! В случае провала у тебя всегда будет запасной вариант.

— Не понимаю, как можно работать в нескольких местах сразу.

— Четкое планирование, только и всего. Я покупаю и продаю клубни, так? Но еще я регулярно выполняю небольшие поручения в таверне на другом конце города. Иногда я остаюсь там на несколько дней, делаю все, что прикажет наливальщик, сплю, где положат, и довольствуюсь тем, что мне дают. Фокус в том, что я могу прийти в эту таверну в любое время дня и ночи, и никто никогда не удивится. Кроме того, я числюсь помощником у двух агентов Команды Б, которые занимаются торговлей. У них я бываю время от времени, чтобы клиенты запомнили мое лицо. Конечно, для каждого из этих четырех мест у меня отдельная личность.

— Я вижу, ребята, вы все предусмотрели!

— А иначе нельзя. Как любит говорить Леблан, полевому агенту грозит опасность с того самого момента, когда он почувствует себя в полной безопасности.

— А насколько безопасна роль твоего помощника?

— Не слишком. Поставщики продуктов обычно обходятся без помощи. Если ты пройдешься с моей тележкой один раз, окрестные жители не обратят на это особого внимания, но после второго и третьего начнут интересоваться. Опять же, ты можешь сколько угодно жить со мной в подвале, но если будешь слоняться здесь в дневное время без дела, соседи не могут не задуматься, на какие средства ты живешь. А стоит лишь людям приступить к обсуждению чьих-то странностей, как появляются королевские шпики.

— Сомневаюсь, что в городе найдется музей, куда бы я мог устроиться куратором.

Ультман расхохотался.

— Я тоже!

— Словом, пока я не вижу, какой работой мог бы здесь заняться. Но я подумаю. Кстати, не выпить ли нам по кружке вина?

— Ни один порядочный куррианец не станет пить спиртное до заката солнца, — серьезно ответил Ультман. — Тем более в столице! Во всяком случае, не публично. Таверны открываются не раньше, чем стемнеет настолько, что добрые люди зажигают факелы.

— И это один из разумных законов короля Роввы?! — сварливо вопросил Форзон.

— Зато на работе горожане трезвы как стеклышко.

— Угу. А заодно казна экономит на освещении улиц. Действительно, здесь необходима революция, и чем раньше, тем лучше.

Тем временем они дошагали до центральной площади, где массивным каменным грибом высился королевский дворец (скорее, замок, подумал Форзон). Над главным входом висело полотнище, огромными буквами извещающее верноподданных Его Величества об очередном фестивале. Королевский амфитеатр, как оказалось, находился в другом конце Курры, за городской стеной.