Тафгай. Том 8 - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему бы и нет, — согласился Валерий Харламов. — Больше игрового времени — больше набранных очков, я правильно понимаю? Вот сколько ты набрал в прошлом сезоне?
— 175 по системе гол плюс пас, 82-е шайбы забросил, 93-и передачи отдал. Рекорд лиги за всю историю, хотя и есть куда стремиться. — Улыбнулся я. — Смотри на дорогу! — Потребовал я у Харламова, который, сидя за рулём, тут же удивлённо уставился на меня. — Я ещё жить хочу.
* * *
Кстати, перед актовым залом НИИ имени Герсеванова удивлённых взглядов так же хватало. Младшие, средние, старшие и ведущие научные сотрудники в ожидании концерта разглядывали нашу троицу с нескрываемым научным интересом. И первой решилась заговорить с нами какая-то молоденькая барышня:
— Здравствуйте, простите, а вы случайно не Валерий Харламов? — Обратилась она к армейскому нападающему.
— Да, — смутившись ответил мой друг.
— А вы, наверное, Владимир Петров? — Спросила она меня.
— Да, — соврал я и представил невесту Харламова Марину. — А это вторая женщина космонавт Светлана Савицкая.
— Ой, а можно автограф! — Пискнула девушка.
— После концерта, — пробормотал Валера, — видите, уже в зал запускают.
Однако и в актовом зале многие перешёптывались и косились в нашу сторону. Возможно спор между сотрудниками НИИ разгорелся по поводу моей персоны. Всё же на Владимира Петрова я совсем не походил, хоть лицо моё и было до боли знакомо. А когда на сцену вышел Владимир Высоцкий и в приветственном слове сказал, что писал свои песни для друзей, вот и сейчас ему хотелось бы чтобы в зале была дружеская атмосфера, спорщики на соседних рядах дошли до рукоприкладства. Один бородатый парень в свитере толкнул другого отчаянного бородача в пиджаке, за что тут же получил смачный удар в грудную клетку.
— Товарищи, я вам не мешаю? — Спросил Высоцкий, обратившись через микрофон к двум бузотёрам.
— Извините, Владимир Семёнович! — Пошёл на принцип бородатый парень в пиджаке. — А можно спросить у Валерия Харламова, кто рядом с ним сейчас сидит?
— Зачем же беспокоить лучшего хоккеиста СССР, товарища Харламова? — Грустно улыбнулся поэт. — Рядом с ним находится мой хороший друг, лучший хоккеист НХЛ и обладатель кубка Стэнли, Иван Тафгаев. Давайте похлопаем нашим замечательным советским хоккеистам.
Взрыв аплодисментов мгновенно раздался в камерном актовом зале НИИ. Мы с Валерием Харламовым естественно встали и приветственно помахали зрителям. И раз Владимир Семёнович назвал меня своим хорошим другом, то я решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств. Поэтому когда народ немного успокоился, обратился на сцену прямо к Высоцкому:
— Уважаемый Владимир Семёнович, будьте добры, исполните песню, с которой вы провожали нашу сборную СССР на Суперсерию в Канаду! Спасибо!
— Раз у нас тут дружеская встреча, — немного замялся поэт, — то почему бы и нет. Хотя я сразу должен оговориться, что эта песня не принадлежит моему перу. Музыка народная, слова так же народные «Что такое осень?» — Произнёс Высоцкий название первой незапланированной композиции и, ударив по струнам, с надрывом захрипел:
Что такое осень? Это небо.
Плачущее небо под ногами.
В лужах разлетаются птицы с облаками,
Осень, я давно с тобою не был.
В лужах разлетаются птицы с облаками,
Осень, я давно с тобою не был…
* * *
После часового концерта, пролетевшего на одном дыхании, нам с Валерием Харламовым пришлось пятнадцать минут подписывать надорванные концертные билеты. Для коллекционеров получался прелюбопытнейший экземпляр — с одной стороны отпечатанная в типографии надпись «Для вас поёт Владимир Высоцкий», а с другой две подписи ручкой — Харламов и Тафгаев. И неизвестно сколько бы мы просидели ещё, если бы сам Владимир Семёнович не вытащил нас из рук фанатов музыки и спорта, сказав по-простому, что пора ехать, после чего пригласил в гости.
На Матвеевскую улицу 6, где в данный момент проживал поэт, пришлось ползти через половину Москвы. И хоть я всю дорогу ворчал, что мне завтра идти в Кремль и надо бы выспаться, всё равно любопытство сделало своё дело. Поэтому примерно через 40 минут, большая разношёрстная компания из двенадцати человек расселась на стульях и диване в просторной трёхкомнатной квартире Владимира Высоцкого.
Среди гостей был его импресарио Валерий Янклович, его друг из театра на «Таганке» Всеволод Абдулов и даже актриса того же театра Татьяна Иваненко, которая поедала хозяина квартиры влюблёнными глазами. А поэт, буквально на днях вернувшийся из своей первой зарубежной поездки, не переставая рассказывал об открытии Каннского кинофестиваля, где он побывал с Мариной Влади, и о путешествии на автомобиле по дорогам Польши, ГДР, ФРГ и Франции.
— Остановились мы с Мариной в Кёльне. Заселились в гостиницу, вышли погулять. И тут, я вам скажу, остолбенел, когда увидел забитые прилавки магазинов. Я понимаю вещи всякие, шмотки там, аппаратура, но когда в простеньком продуктовом магазинчике любые фрукты, овощи, сыры и мясо лежат спокойно и нет никакой очереди — это бьёт по мозгам. Я спрашиваю Марину — кто выиграл в войне, мы или они? Почему всё не так?
— Потому что, Володя, у нас свой собственный духовный путь, — ответил Всеволод Абдулов. — Нам этого ничего не надо. Была бы водочка на столе, да закусочка.
— Правильно, Сева, наливай! — Обрадовался Янклович.
— Да всё гораздо проще и элементарней, — сказал я. — У немецкого фермера есть мотивация работать хорошо. Ведь чем лучше он пашет, тем больше заработает. А правительство ФРГ поощряет своих фермеров разными скидками на оборудование, на электроэнергию, помогает низкопроцентными кредитами. А у нас в Союзе колхознику ничего не надо. Ему на общественное поле плевать, ему там копейки платят. Ему надо своих поросят кормить, коров доить, свой участок возделывать, ведь он со всего этого кормит всю семью.
— Ну, так ведь продолжаться не может? — Развёл руки в стороны Высоцкий. — Надо же что-то делать.
— Есть одно предложение, которое даст стопроцентный результат, — загадочно произнёс я, а когда весь народ навострил уши,
