Под небом Парижа - Мелани Кертис

— Простите, Ференц. Я понимаю, конечно, что я у вас в гостях, в вашем доме. Но все же надо было…

— Я понимаю, — потупился он с виноватым видом набедокурившего подростка. — Я не вовремя. И вторгся до получения официального разрешения на вход. Тысячу извинений, мадам. Я искуплю свою оплошность. Это от избытка чувств. Как только вижу вас или слышу вас голос, тут же становлюсь удивительно неловким и рассеянным. Вы уж простите.

Да, на него трудно было долго обижаться. Она притворно вздохнула и махнула рукой. Что поделаешь. А как красиво у него горят глаза от вожделения. За это можно все что угодно простить. Даже некоторые нарушения приличий.

— Ладно уж. Так и быть, входите. Тем более, раз уж вы все равно здесь. Но не надолго. Я еще не успела переодеться. Правда, могу это сделать в ванной комнате. Не хотелось бы шокировать вас.

— Ничего, мне нравятся такие потрясения. Я просто хотел задать несколько хозяйственных вопросов. Потом удалюсь. У вас есть дома чемодан? Или мне захватить с собой пару спортивных сумок?

— И это все? — удивилась она и тут же одернула себя.

Все время прорывается излишняя резкость в интонациях! Ей явно не хватает чисто женской мягкости и игривости.

— Да, конечно. А что же еще?

— Ну… я надеюсь на вас. Мне не часто приходилось путешествовать. Проблема перевозки багажа обычно не возникала.

Не объяснять же ему, что все чемоданы тоже достались бывшему мужу. А она при переезде обошлась обычными картонными коробками. Да и перевозить особо было нечего. Как-то не получилось обрасти вещами за время замужества. В гости к родственникам после развода, она не ездила. Даже если некоторые из них и не будут злорадствовать при встрече, то все равно любой разговор на тему развода был бы слишком тягостен для нее. После развода она вырвалась только один раз на отдых. На море, за рубеж. По настоянию нынешней соседки и в компании с ней.

— Хорошо. Будем считать этот вопрос решенным. Беру все на себя. — Он еще некоторое время молча постоял, как-то странно вглядываясь в нее и, видимо, собираясь с мыслями.

— Хотите что-то еще спросить, Ференц?

Он ответил после некоторого раздумья:

— Мы с вами говорили как-то о вашем портрете. О работе натурщицей… Тогда это было сказано в шутку. Но у меня действительно появилось желание написать ваш портрет. Есть даже несколько идей. Одновременно. Можно было бы написать серию ваших портретов.

— Например? — У нее даже защемило сердце от удовольствия. Хоть какая-то приятная новость в этой жизни.

— Ну вот как сейчас. Вы у зеркала, сидя. В голубом шелковом пеньюаре. Или, пожалуй, лучше в кремово-желтом. Лицо отражается в зеркале. На нем — выражение женщины, пытливо изучающей саму себя. Ваши распущенные по плечам волосы, в которых запутался луч золотистого света из окна. Должно неплохо получиться. Я бы это назвал «Утро красавицы» или «Пробуждение красоты». Думаю, что лучше вам самой придумать название, что-то поэтическое. Рассматривайте это тоже как элемент ученичества. Надеюсь, у вас это хорошо получится. Все же лицо заинтересованное.

Но я хотел бы начать не с этого. Вы у меня почему-то ассоциируетесь с морем. Я бы изобразил вас в виде древнегреческой богини Афродиты. Женщины, рожденной из морской лены. Грозовые облака над бесконечной грядой волн… Вы выходите на берег из катящегося вала зелено-синей, прозрачно-пенной волны. Красивый контраст между обнаженным женским телом и разбушевавшейся морской стихией… И в то же время тело едино с этой стихией, оно как бы вырастает из воды и просвечивает сквозь нее.

Да, она понимала, что имеет дело с мастером. Достаточно одного описания. В котором, правда, не хватало одной детали. Если бы ей пришлось развивать этот сюжет, она бы добавила в него еще одну фигуру. Самого художника. Ждущего на берегу женщину, рожденную из пены. Лицом к ней и спиной к зрителю. Вся экспрессия была бы выражена в фигуре. Его нетерпение и радость встречи. Она бы передала это в движении. Он стремится к ней… Прямо в катящийся на него морской вал.

Но ведь вслух этого не скажешь. По крайней мере, пока. Так что комментарии и предложения оставим временно при себе, для более подходящего случая…

— Вы знаете, Ференц, для такой картины я бы позировала с удовольствием. Даже, если необходимо, в своем природном виде. Рассчитывая на вашу скромность и тактичность. Боюсь только, вам придется слегка приукрасить натуру… — кокетливо добавила она, изобразив легкое смущение.

Ее ход был правильно воспринят и тут же парирован. Этот венгр был большим мастером не только на теннисном корте, но и в словесном поединке.

— Ну что вы, Кристель. Вы себя недооцениваете. Пора менять привычки, вступая в новую жизнь. Художница должна точно оценивать не только других, но и себя саму. В том числе — не занижать свои способности. И свои внешние данные, — серьезно пояснил он, вновь входя в роль заботливого наставника. — Это даже хуже, чем переоценивать их. Итак, будем считать, что договорились. Сегодняшний день тратим на ваше обустройство. А завтра начнем работать. Полдня, с утра, я пишу ваш портрет, Афродита. А вторая половина дня в вашем полном распоряжении. Будете творить сами. Ладно, я пойду, а вы быстро собирайтесь. У нас еще много дел намечено на сегодня.

6

Когда ты не за рулем, дорога кажется короткой. Кристель показалось, что они домчались до ее дома в считанные минуты. Если не считать, конечно, времени, затраченного на остановку возле универсального магазина, где водитель произвел ряд покупок. В области вождения, как и во всем остальном, у господина Рокаша все обстояло благополучно. Не то, что у некоторых. Вверх по лестнице он ее тоже доставил весьма быстро. Даже не запыхался. Одним словом, ей повезло. Рядом с ней оказался спортсмен-универсал, он же художник и меценат. Хороший набор качеств для спутника одинокой женщины.

В квартире их встретил изголодавшийся и одуревший от скуки Роланд, поначалу отнесшийся к пришельцу весьма настороженно. Однако двум особям мужского пола довольно быстро удалось поладить. Предусмотрительный гость до того, как войти в дверь, сбегал еще раз вниз и принес две спортивные сумки, в одной из которых обнаружился набор кошачьих лакомств. Потребитель быстро оценил их по достоинству и закрыл глаза на некоторые вольности в поведении пришельца по отношению к хозяйке дома. Даже не стал кусать его за ноги и выражать свою ревность иными привычными способами при виде их излишне частых соприкосновений.

Ференц тут же предложил свои услуги по приготовлению обеда, чтобы не скучать без дела, пока Кристель собирает вещи. В его объемистой спортивной сумке оказалась пара пакетов с необходимыми продуктами. Кристель, разумеется, возражать не стала. Кот также предпочел отправиться в кухню, чем немало удивил хозяйку. Наверное, соскучился по мужскому обществу. Или выразил тем самым обиду на то, что она его бросила.