Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди - Фёдор Раззаков

Между тем продолжается пребывание "машинистов" Андрея Макаревича и Александра Кутикова в международном лагере "Буревестник" под Туапсе. В составе рок-группы "Лучшие годы" они каждые выходные играют на танцах, а в свободное время купаются, загорают, кадрят тамошних девчат. Как вспоминает А. Макаревич:

"Лагерем командовал некто полковник Мешков — человек нерешительный и мягкий. Он полковничьим сердцем чуял идеологическую невыдержанность нашего репертуара, но приказать не мог, он только постоянно занудно просил включить в программу песни советских композиторов и современные отечественные молодежные танцы. Мы отстаивали свою позицию тем, что лагерь, дескать, для иностранцев и так им, стало быть, родней. Иностранцы (по нашей просьбе) нас поддерживали и требовали рок. Исключение составляло только вьетнамское землячество, регулярно проводившее во время танцев комсомольские собрания. Впрочем, их можно было понять.

Внезапно к нам на танцы заехал некто, представляющий местное управление культурой. Это был невысокий молодой человек с удивительно наглыми манерами. Я видел, как он буквально прижал Серегу Грачева (вокалист "Лучших годов". — Ф. Р.) к борту и орал снизу вверх, брызгая слюной: "Я здесь культурой три года командую, понял? И не таких видал! Я с тобой в другом месте говорить буду, если еще раз тут низом живота начнешь вертеть! Понял?" Человечек уехал, а Грачев пошел и очень сильно напился — я даже решил, что он умирает. Он, бедняга, только что вернулся из армии и, видимо, думал, что теперь уже все будет хорошо.

И тогда мы устроили демонстрацию. На следующих танцах громкость была убрана до громкости магнитолы "Юность", вместо ударной установки стоял тройничок, Ринатик приволок откуда-то баян, и у нас получился типичный так Называемый инструментальный ансамбль времен позднего Хрущева. Тихо и противно исполнялись в инструментальном изложении пьесы "Лучший город земли", "Королева красоты", "Фиалки" и прочая клюква. Самым трудным оказалось при этом не колоться и сохранять торжественно-старательное выражение лица. Через десять минут иностранцы отсмеялись, взялись за руки и пошли бить Мешкова. Он прибежал, на ходу роняя остатки собственного достоинства, и униженно просил прекратить демонстрацию и заиграть как обычно. Мы сжалились, притащили Серегу, который все еще не мог встать на ноги после алкогольного удара, сказали ему, что наша взяла, и он вышел на сцену, качаясь на ветру, и спел "I cant stop loving you". Клянусь, я никогда больше в жизни не слышал такого исполнения этой песни…"

В эти же дни Высоцкий находится на Рижском взморье, в городе Кемери, на съемках фильма. Мы помним, как в начале этого года он сетовал на то, что ему не дают возможности работать в кино (сняли с двух ролей), но, судя по всему, какие-то лазейки проникнуть в кинематограф у него, видимо, остались. Иначе чем объяснить, что в июле-августе он снимается сразу в двух фильмах, у двух маститых режиссеров, да еще в обоих в главных ролях!

Первого режиссера я уже упоминал — это Иосиф Хейфиц, который пригласил Высоцкого на роль фон Корена в экранизацию чеховской "Дуэли", в фильм под названием "Плохой хороший человек". Высоцкий начал сниматься в нем в июле. В самом начале августа он отправился на Рижское взморье на съемки фильма "Четвертый" по пьесе К. Симонова, который ставил на "Мосфильме" Александр Столпер. Здесь Высоцкому досталась главная роль — Он (Четвертый). Приехал в Кемери Высоцкий один и поселился в отдельном кемпинге в 200 метрах от пляжа. Однако в одиночестве прожил недолго. Дело в том, что во время съемок он стал нарушать сухой закон, чем здорово подводил группу, которая в его отсутствие вынуждена была снимать другие эпизоды. Поскольку никому из группы призвать Высоцкого к порядку не удалось, было решено срочно вызвать на подмогу Марину Влади. И та примчалась чуть ли не на следующий день. Своего мужа она приводила в норму всеми известными ей способами и сообщала киношникам, когда те могли присылать за ним машину. Если иной раз этого не удавалось достичь, Влади, будучи человеком дисциплинированным и умеющим держать слово, сообщала киношникам о своей неудаче, и те отменяли съемки. Справедливости ради, стоит сказать, что за все время съемок в Кемери (31 июля — 10 августа) случаев простоя из-за Высоцкого было мало — два-три.

В свободное время Высоцкий и Влади всегда появлялись вместе, прогуливаясь по взморью, либо заглядывая в Дом писателей в Дубултах. В те же дни там гостили Василий Шукшин и Сергей Параджанов, у которых с Высоцким и Влади были давние приятельские отношения. По словам очевидцев, Высоцкий и Влади одевались совсем просто: он — в джинсах и рубашке с отложным воротником, она — в ситцевых, хорошо сидящих, но не ярких платьях.

3 августа на свет появились новые правила для советских "отъезжантов", навсегда покидающих страну. Если до этого они платили 400 рублей за визу и 500 рублей за отказ от советского гражданства, то теперь, согласно декрету № 572, пошлина была значительно увеличена. Было решено взимать деньги за образование, которая дала "отъезжантам" Советская власть. Дипломы гуманитарных институтов стоили дешевле дипломов технических вузов. Академики должны платить больше, чем доктора наук. К упомянутым 900 рублям теперь добавились еще 12–15 тысяч (!) рублей. К примеру, доктор Наук должен был заплатить за свой отъезд аж 30 тысяч рублей. Однако новые правила не сбили волну эмиграции из СССР, лишь на время сократили поток.

Тем временем двое куйбышевских парней, приехавших в Донецк за пистолетом для будущего ограбления, продолжают следить за участковым инспектором Осташевским. Три дня они сопровождали его чуть ли не по пятам, пока наконец не решились напасть. Это случилось в двенадцатом часу ночи 4 августа на проспекте Титова, между улицами Челюскинцев и Артема, недалеко от гостиницы "Шахтер". Именно там преступники подстерегли милиционера, и Долотов в упор, с полуметрового расстояния, выстрелил в него из обреза. Пока Осташевский падал, Рамьянов успел сорвать с него кобуру с пистолетом. Утром следующего дня они уже сидели в поезде, увозившем их в сторону Куйбышева.

В эти же дни генсек Леонид Брежнев с пользой для здоровья проводит время в Крыму, на своей двухэтажной даче в Нижней Ореанде. Леонид Ильич купается в море, загорает, потребляет витамины — кушает фрукты. К примеру, в субботний день 5 августа генсек проснулся как обычно — в 7.30 утра, сделал легкую зарядку, после чего полтора часа поплавал. Затем отправился завтракать. Потом опять окунулся в море, а около двух часов дня отправился на массаж, который ему делал врач-инструктор по физкультуре. Когда возвращался из массажной, заметил, что его супруга Виктория Петровна смотрит телевизор. В тот день показывали прекрасный фильм Георгия Натансона и Анатолия Эфроса "Шумный день". Генсеку особенно нравился эпизод, где юный герой картины в исполнении Олега Табакова отцовской шашкой рубит новую мебель как символ мещанства. Вот и в тот момент, когда Брежнев оказался возле телевизора, показывали именно эту сцену. Тронув жену за плечо, генсек спросил: "А помнишь, Витя, как и я вот так махал, но не шашкой, а топором?" Жена в ответ что-то недовольно пробурчала — не любила вспоминать этот давний эпизод. А случилось тогда вот что. Как-то сразу после войны Виктория Петровна устроила мужу выволочку: дескать, ты работаешь первым секретарем обкома (дело было в Запорожье), а твоей жене на себя надеть нечего — одно старье. Брежнева эти слова привели в неописуемое бешенство. Распахнув створки шкафа, он выбросил на пол с десяток жениных платьев и костюмов и прорычал: "А это что?" Затем, схватив топор, принялся остервенело рубить одежду на мелкие кусочки. Присутствовавший при этом его родной брат Яков впоследствии будет утверждать, что ни до, ни после не видел родственника в таком гневе.

Вообще, по рассказам очевидцев, жена генсека была женщиной незлобивой, но весьма меркантильной. В Москве у нее была однокомнатная квартира, куда по ее приказу свозили подарки, полученные ее супругом от глав различных государств. Причем малую толику подарков она оставляла себе, а львиную долю отдавала своим многочисленным родственникам. Подарки те лежали в коробках, и на каждой было проставлено имя получателя: Викусе, Андрею, Марте и т. д. Примерно два раза в месяц Виктория Петровна приезжала на свой "склад", где проводила ревизию: проверяла количество подарков, вытирала пыль, добавляла в коллекцию новые презенты. Брежнев знал об этом, но предпочитал в дела супруги не вмешиваться. Но вернемся в начало августа 72-го.

Помимо фильма "Шумный день", в тот день 5 августа по 1-й программе ЦТ была показана финальная игра КВН-72 между командами Еревана, Одессы и Фрунзе. Поскольку КВН вот уже добрый десяток лет был одним из самых любимых телезрелищ, в тот вечер (трансляция началась в 21.30) зрителей у голубых экранов собралось предостаточно. Но их, безусловно, было бы еще больше, если бы люди знали, что эта игра окажется последней в истории КВН 70-х. Что после этого игру закроют (22 августа будет показан повтор финала) и на долгих 14 лет она пропадет с телеэкранов. Почему же так случилось? Вот как рассказывает об этом бессменная ведущая КВН (она вела его в паре с Александром Масляковым) Светлана Жильцова: