Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди - Фёдор Раззаков

Помимо фильма "Шумный день", в тот день 5 августа по 1-й программе ЦТ была показана финальная игра КВН-72 между командами Еревана, Одессы и Фрунзе. Поскольку КВН вот уже добрый десяток лет был одним из самых любимых телезрелищ, в тот вечер (трансляция началась в 21.30) зрителей у голубых экранов собралось предостаточно. Но их, безусловно, было бы еще больше, если бы люди знали, что эта игра окажется последней в истории КВН 70-х. Что после этого игру закроют (22 августа будет показан повтор финала) и на долгих 14 лет она пропадет с телеэкранов. Почему же так случилось? Вот как рассказывает об этом бессменная ведущая КВН (она вела его в паре с Александром Масляковым) Светлана Жильцова:

"Одесситы для игры отрастили усы и длинные волосы. А в то время на ТВ делать это было нельзя. Категорически. Как тогда говорили, если бы на ТВ пришли Маркс, Энгельс и Ленин, в эфир бы их не пустили. Лапин (председатель Гостелерадио. — Ф. Р.) посмотрел и скомандовал: усы и бороды сбрить. А одесситы не захотели. И КВН закрыли. Но это был повод. А причина — все-таки слишком острой была передача, слишком свободной…"

После лапинского приказа команды разогнали, уволили редакторов телевидения, причастных к ее выпуску, оставив на ТВ лишь ведущих Жильцову и Маслякова.

Продолжаются неприятности у Александра Галича. Мы помним, что после того, как его исключили из двух Союзов — писателей и кинематографистов, — жизнь его осложнилась донельзя, поскольку финансовые отчисления за постановку его пьес, сценариев прекратились. И единственным источником для существования были концерты, которые Галич давал на частных квартирах. Галич сильно рассчитывал на то, что Марк Донской летом начнет съемки фильма "Шаляпин" по его сценарию, но и эта затея "накрылась медным тазом". В. Ямпольский описывает это следующим образом:

"В августе я был в Москве в командировке, пришел к Галичам и стал поздравлять Александра Аркадьевича с началом съемок фильма "Шаляпин".

— Володя, "Марк Донской" произносить в нашем доме запрещается. Табу, — заявила мне Ангелина Николаевна.

Когда она ушла к себе, я спросил у Александра Аркадьевича, что произошло.

— А ничего не произошло и не произойдет. Одна морока.

— Так что, фильма не будет?

— Не будет.

И Галич рассказал мне, что Марк Донской сначала предложил себя в соавторы (и Галич согласился), затем вообще объявил автором себя (Галич и на это согласился), затем долго морочил Александру Аркадьевичу голову какими-то условиями и оговорками, а вскоре и вовсе ушел от постановки фильма.

Я, набравшись смелости, спросил:

— Александр Аркадьевич, а как вы отнесетесь к тому, что мы учредим вам Якутскую стипендию? Мы с ребятами не раз об этом говорили.

Галич помолчал. Прошелся по комнате. Глаза его грустнющие!.. Сказал негромко:

— Ну, что ж, Володенька, дела у меня хреноватые. Выпендриваться не буду…"

В эти же дни отборочная комиссия Минкульта СССР ищет кандидата для поездки на фестиваль эстрадной песни в Сопот. Песня к тому времени уже выбрана — это произведение Марка Фрадкина и Роберта Рождественского "За того парня". Лучше всего эту песню исполнял Лев Лещенко, однако его посылать не хотят — только что он вернулся с фестиваля "Золотой Орфей", где удостоился (из-за интриг, о чем я уже говорил) третьей премии. Однако сам Фрадкин настаивает на этой кандидатуре. Его пытаются уломать, но он непреклонен: "С моей песней поедет только Лещенко! Мне нравится, как он поет, лучше его никому эту песню не спеть! Если он не поедет, тогда с моей песней не поедет никто!" Поскольку сила авторитета Фрадкина была велика необычайно, спорить с ним духу ни у кого из комиссии не. хватило.

7 августа исполнилось 25 лет певице Софии Ротару. В отличие от Лещенко, она еще мало кому известна и только стоит на пороге своей всесоюзной славы. Как мы помним, она вместе со своим ансамблем "Червона рута" (руководитель — муж певицы Анатолий Евдокименко) совершает свое первое большое турне по городам Советского Союза (в июле была в Москве). В результате свой день рождения она вынуждена справлять вдали от родных мест — в Сочи. Но это обстоятельство нисколько не сказалось на настроении именинницы. В тот день она выступала в парке "Ривьера", а когда после концерта вышла на улицу, то здесь ее встретила восторженная толпа поклонников, громко скандировавших: "Поздравляем! С днем рожденья!" Ротару была счастлива. Посылая фанатам воздушные поцелуи, она то и дело бросала недвусмысленные взгляды на своего мужа, всем своим видом говоря ему: "Видишь, как меня любят!" Между тем словами восторга дело не ограничилось. Когда певица и ее супруг сели в "Волгу", поклонники подхватили автомобиль и пронесли его с десяток шагов на руках.

Не менее фантастический прием ждал Ротару и в гостинице. Едва она распахнула двери своего номера и переступила порог, как увидела на столе огромный торт, весь облитый бело-розовым кремом. Посредине этого чудного кондитерского изделия красовалась надпись: "Любимой Сонечке от молдаван". Торт был настолько огромен, что его с лихвой хватило не только на именинницу и всех участников ее ансамбля, но и на многочисленных гостей.

На одном из тех сочинских концертов Ротару побывал и хорошо знакомый нам Вячеслав Иваньков, он же Япончик. Он в те дни

приехал на юг, чтобы привести в порядок свои нервы, расшатанные недавним судебным процессом над бандой Монгола. Собственно, весь тот ажиотаж, который царил вокруг Ротару, Иванькову был до фонаря и посещать ее концерт он не предполагал. Но обстоятельства сложились иначе.

В один из тех жарких дней на сочинский пляж занесло администратора Ротару Юрия Непомнящего и его знакомую Галю по прозвищу Ворона (последняя принадлежала к представителям первой древнейшей профессии). Когда они проходили мимо шумной компании незнакомых молодых людей, как принято теперь говорить, "лиц кавказской национальности", один из них бросил в сторону спутницы администратора несколько оскорбительных фраз: "Эй, блядь, иди сюда! Мы тебя прямо здесь оформим!" Непомнящий, как истинный джентльмен, хотел было вступиться за даму, но та его остановила: дескать, я сама. После чего направилась к другой группе молодых людей, возлежавших на песке неподалеку. Судя по тому, что голые тела некоторых из них были украшены синими татуировками, они принадлежали к "деловым". Далее послушаем рассказ самого Ю. Непомнящего:

"Я сразу выделил молодого человека с необычной внешностью: русоволосый, белокожий, но с азиатским разрезом глаз. Его лицо заключало в себе сложный коктейль противоречивых черт — оно было одновременно жестоким и нежным. Даже когда он улыбался, зловещая тень пробегала по его губам. Ворона представила нас друг другу:

— Знакомьтесь, это Слава.

Я был почему-то твердо убежден, что она лжет и русоволосого атлета зовут иначе. Он заметил мое недоверие и, протягивая руку, представился сам:

— Япончик.

В ответ я назвал свое имя и в двух словах объяснил, кто я и чем занимаюсь.

— Ну жди. Сегодня вечером мы придем на концерт.

— К сожалению, это невозможно: все билеты проданы, и у нас полный аншлаг.

Он только усмехнулся:

— Какие места лучшие в зале?

— Ложи, но они тоже проданы.

— Ты увидишь меня в первой ложе.

Я был готов обсуждать эту тему до бесконечности, надеясь, что разговор убежит горной речкой куда-нибудь в безопасную гавань и унесет всю компанию пить вино в каком-нибудь уютном ресторанчике. Смутное излучение угрозы исходило от Япончика, и я интуитивно знал, что пустякового толчка достаточно, чтобы разбудить в нем ярость. Я молил бога, чтобы Ворона промолчала о глупой выходке грузина, но она хладнокровно стала рассказывать…"

Далее Непомнящий вспоминает о том, как Япончик, словно средневековый монарх, к стопам которого приносят жалобу попранной женской чести, отправился учить уму-разуму того грузина, который несколько минут назад оскорбил Ворону. Япончику стоило произнести ему всего лишь одно слово "одевайся", как обидчик стал лихорадочно натягивать на себя одежду, а его дружки даже не попытались вступиться за него. Видимо, они прекрасно знали, кого именно принесла к ним нелегкая.

Когда обидчик наконец оделся, Япончик приказал ему следовать с ним к машине, которую его друзья уже подогнали к выходу с пляжа. Вскоре автомобиль рванул в сторону Мацесты. Ехали минут двадцать, после чего Иваньков приказал шоферу тормознуть возле площадки для пикников. Из машины вышли Япончик, Ворона и грузин-обидчик. Иваньков спросил у девицы:

— Как его наказать?

Ворона пожала плечами. Тогда Иваньков сам придумал наказание, приказав обидчику встать перед девицей на колени и целовать ей туфли. Парень повиновался. Но Япончику этого показалось мало, и он изобрел новую пытку: приказал Вороне помочиться в туфлю и заставил парня осушить ее. Обидчик безропотно снес и это наказание. Но и этого оказалось недостаточно. Следующей командой стал приказ копать яму. Как вспоминает присутствовавший там же Ю. Непомнящий: "На секунду мне стало смешно — яму выкопать было решительно нечем. Но когда грузин, упав на колени, стал копать землю руками, ломая ногти, мне стало по-настоящему страшно. Видимо, Вороне тоже стало не по себе: