За секунду до взрыва - Ридли Пирсон

— Просто догадался. — Он прикрыл глаза и мысленно поблагодарил Бога… или кто там за ним наблюдает с высоты.

Батс поджал губы — видимо, такой ответ ему не понравился.

— Ее имя — Литл. Марианн Литл. Машину брала на один день. Заказала с помощью кредитной карточки, но оплатила наличными. Держала машину около шести часов; это дело обычное среди наших клиентов. — Он снова поднял глаза на экран и через несколько минут добавил: — Абсолютно ничего из ряда вон выходящего.

Дэггет попросил копию договора, и Батс сделал для него распечатку. Дэггет пробежал договор глазами.

— Машину уже помыли? — спросил он со слабой надеждой.

— Ну а как же, конечно, помыли, — сердито ответил Батс. — Я смотрю, вас это не радует.

— Скажите, насколько тщательно у вас моют машины? Я имею в виду — внутри.

— Если честно, сейчас не очень. Слишком много клиентов, времени не хватает. Вы же видели, что там делается. И вот так каждый день. Кроме того, между нами, наши рабочие не слишком-то заинтересованы. Вы меня понимаете?

Дэггет поднял трубку. Машину следовало немедленно переправить в специальный гараж, где сотрудники полиции могли бы ее осмотреть как полагается.

— Это ведь как-то связано с катастрофой, да? — спросил Батс. — Хреновая штука. Мы все из-за этого погорели. Вы бы видели, сколько у нас было отказов сегодня утром. Я вам скажу: бизнес страдает от любого дерьмового несчастного случая. Все такие суеверные, особенно когда дело касается самолетов. — Тут вдруг глаза его округлились, и он воскликнул: — Или вы хотите сказать, что это не был несчастный случай?! Поэтому, что ли, вы сюда и заявились?

Дэггет смерил его взглядом, прежде чем ответить.

— Официально я не имею права ничего комментировать. Неофициально же могу сказать, что любая помощь мне сейчас будет кстати.

— Будь я проклят! — воскликнул Батс, глаза его горели от возбуждения. — Опять эти проклятые арабы или что?

— Мистер Батс, — вопросом на вопрос ответил Дэггет, — а что означают вот эти буквы, вот в этом квадратике, где регистрируется возвращение машины?

Батс еще раз взглянул на распечатку.

— Машины берут и возвращают у багажного отделения. В основном мы работаем здесь, вне территории аэропорта. Но клиенты от «Экспресс» обслуживаются там, в аэропорту. Там они и забирают машины, туда их и возвращают. Вот о чем говорят эти буквы: что машина была взята от аэропорта и возвращена туда же. — Вдруг он хлопнул себя по лбу и воскликнул с юношеским энтузиазмом: — Черт! Держу пари, это вам будет интересно! — Он взглянул на часы. — Пошли скорее, может, еще успеем.

Дэггету почему-то это не понравилось.

— А в чем дело, мистер Батс?

— У нас были кое-какие проблемы на той нашей площадке, на территории аэропорта. Поэтому с полгода назад мы там поставили скрытую видеокамеру.

— Видеокамера?! — Мозг Дэггета лихорадочно заработал, просчитывая, какие открываются возможности.

— Дело в том, — встревоженно пробормотал Батс, бросая взгляд на часы, — что у этой штуки суточный цикл, двадцать четыре часа, точно так же, как у них там в аэропорту на входах и выходах.

— На входах в аэропорт?! — В следующий момент Дэггет уже был у двери: до него только сейчас дошло, как поймать таинственную Марианн Литл.

Утром во вторник, тридцатого августа, Дэггет направился в здание окружного федерального управления Лос-Анджелеса.

Лаборатория анализа аудиовизуальных средств ЛАРО занимала небольшую комнату без окон на шестом этаже. Насколько Дэггету было известно, лос-анджелесские специалисты считались лучшими в стране, так как Лос-Анджелес был центром видеотехники, не говоря уже о том, что практики у ЛАРО было более чем достаточно, учитывая то, что их видеотехника широко использовалась в борьбе с наркобизнесом.

В небольшой комнате было полно самой разнообразной видео-и телетехники. Многие из этих приборов Дэггет видел в первый раз. Здесь было так же прохладно, как и в компьютерном зале в центре «Данинг» Дэггету даже пришлось застегнуть рубашку на все пуговицы, так как знаменитую свою куртку он оставил в отеле.

Синтия Рамирез подъехала к нему на кресле-каталке. Крепко пожала руку. В темных глазах ее полыхало пламя, на губах играла хитроватая усмешка. При виде кресла-каталки Дэггет сразу подумал о Дункане. Господи, какая она хрупкая, эта Синтия Рамирез! Одни косточки. На ней был просторный свитер простой вязки, ноги укрыты покрывалом. Темные волосы убраны назад красной пластмассовой заколкой. Тоненькие хрупкие пальцы холодны как лед.

— Меня здесь называют Хрупкая, — проговорила она все с той же улыбкой.

— А меня — Мичиган, — ответил он, стараясь не раздавить эту ручонку.

— Вам это имя подходит. Не спрашивайте, почему.

Он воздержался от такого же замечания в ее адрес.

— Что это у вас? — Она указала на коробку с видеопленкой, которую он принес с собой.

— Говорят, вы лучший специалист по усилению видеоизображений.

— Хочу сразу предупредить, комплиментами вы ничего не добьетесь.

— Пленка черно-белая. Сплошные обрывы. Одна снята в гараже аэропорта, пятнадцать других мне дали на время; их снимала частная фирма, которая работает с видео по заказу ЛМА.

Она широко улыбнулась.

— Фирма Берни Шенкса. Он раньше работал у нас.

Дэггет кивнул.

— Да, мне уже об этом сказали. Он-то мне и помог с этими пленками. Без него пришлось бы несколько недель добиваться разрешения на их вынос.

Она перетащила коробку к себе на колени. Коробка была такая тяжелая, что могла бы перешибить эти хрупкие косточки. Если там вообще есть косточки под этим покрывалом, подумал Дэггет, снова вспомнив Дункана.

— Сплошные обрывы — значит, качество не очень хорошее. С них в первую очередь стирается окись.

— Вот поэтому-то я и пришел к вам. Мне нужно большое усиление.

Она повернула коляску к одному из приборов. Взглянула на него через плечо.

— Я ведь не волшебница.

— А вот мне говорили обратное.

Она улыбнулась.

— Хорошо бы все здесь были похожи на вас. — И снова улыбнулась. Он ответил ей тем же.

— Вот, они тут сложены в нужном порядке, специально для вас. Верхняя пленка — женщина у стойки проката машин. Шарф, солнечные очки, лица почти не видно. Если удастся увеличить лицо, надстроить его. Надеюсь, что сразу отсюда она пошла ко входу в аэропорт. Может, удастся проследить все ее движения, с одной пленки на другую. Видите, каждая из этих пятнадцати пленок снята определенной камерой с определенного места в аэропорту, все они немного перекрывают друг друга, просто для того, чтобы наверняка охватить всю территорию. Не уверен, удастся ли выделить ее из толпы. Лица на этих пленках получаются недостаточно четкими. Постарайтесь, прошу вас. Если вам когда-нибудь приходилось видеть площадку после авиакатастрофы… Эта женщина могла быть соучастницей. Так что дело того стоит.

Лицо ее на мгновение стало жестким — Дэггету показалось, что перед ним совсем другой человек, — потом снова стало женственным, как и раньше.

— Моя катастрофа произошла на Ла Сьенеже. Я вела «букашку», «фольксваген». Машина «скорой помощи» ехала на красный свет, без сигнала. Мы до сих пор с ними судимся из-за этого. Ну вот, я ехала на своей «букашке», а она проскочила на красный свет, без сигнала, и врезалась в меня вот здесь. — Она потерла рукой правое бедро так, как будто все еще чувствовала боль. — Ладно, Мичиган, сходи-ка принеси нам по чашке кофе. Мне без молока.

Он несколько раз бегал в кафетерий, потому что им пришлось потрудиться часа два. За это время ей удалось преобразовать смазанное пятно на пленке в электронное, однако вполне узнаваемое изображение женского лица. С каждой новой ступенью электронного увеличения на экране появлялось новое изображение, все более четкое. И наконец, после многих-многих таких ступеней, на экране возникло лицо Марианн Литл. Казалось, она смотрит прямо на них. Дэггету это казалось чудом.

Портрет отпечатали на бумаге, и девушка принялась за следующие пленки, а тем временем местный художник по имени Уиллард начал обрабатывать полученный портрет: «счистил» солнечные очки, а на их место «поставил» глаза, используя в качестве отправной точки ширину переносицы, нарисовал еще брови и волосы.

— Все, — с гордостью произнес он, с трудом разогнув спину. — Вот это ближе всего к оригиналу.

— Нет, — отозвалась со своего места Рамирез Хрупкая, — на моей пленке она в одном месте сняла очки.

Сердце у Дэггета готово было выпрыгнуть из груди. Он смотрел на экран компьютера, на женское лицо, которое Хрупкая выделила белым квадратом среди моря других лиц. Это лицо становилось все больше, вытесняя другие лица, и с каждым увеличением — все четче. Сердце у Дэггета бешено колотилось. Так близко! Хоть дотронься до нее рукой…