Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа - Лоренс Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гораздо важнее стало признание того факта, что Иисус был готов принять муки ради своих собственных идеалов, и Павел, стремясь найти в конечном счете более убедительное основание для своего вероучения, заявляет:
«Есть тело душевное, есть тело и духовное.
Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления.
Говорю вам тайну».
(Первое послание к Коринфянам 15:44, 50—51)
Необходимо напомнить, что Иисус не был христианином. Он был евреем-эллинистом и исповедовал радикальный иудаизм. Со временем, однако, его истинные жизненные устремления были незаконно присвоены и использованы религиозным течением, которое в целях сокрытия законных наследников Иисуса было названо его именем. Это зародившееся в Риме течение основывало самопровозглашенные полномочия на тексте Матфея (16:18—19), по которому Иисус якобы сказал: «Ты — Петр, и на камне сем Я создам Церковь Мою». К сожалению, греческое слово «петра» («скала»), связывавшееся с выражением «Скала Израиля», было переведено так, как будто в подлиннике стояло «петрос» («камень»), относившееся к Петру (который в самом деле звался Кифой — «камнем», как указано у Иоанна в 1:42). В действительности же Иисус утверждал, что его миссия зиждется на Скале Израиля, а не на Петре. Несмотря на это, новое течение заявило о том, что руководителем христианской церкви может быть лишь тот, кто получил свою власть непосредственно из рук Петра. Это было остроумной идеей, позволившей сосредоточить всю власть в руках горстки избранных самозванцев. Последователи гностического учения Симона Зилота называли это «верой в глупость» [49].
В благовествовании Марии (Магдалины) говорится о том, что в первое время после «воскрешения» Иисуса часть учеников ничего не знала о случившемся и продолжала пребывать в уверенности, что их Учитель погиб на кресте. Апостолы, «обливаясь слезами, причитали: „Как же можем идти мы к неверующим в Иегову и нести благую весть о Царстве Сына Человеческого? Коли они безжалостны были к Нему, то не поступят ли они также немилосердно и с нами?“» Успев уже побеседовать с Иисусом у гробницы, Мария с полным на то основанием могла сказать: «Прекратите стенания — нет нужды печалиться. Приободритесь лучше, ибо слава Его будет с вами, вокруг вас, и предохранит вас от всего».
На это Петр сказал Марии: «Сестра, нам известно, что Спаситель любил тебя более, нежели иных женщин. Расскажи нам все, что помнишь из сказанного тебе Им наедине — все, что ты знаешь о Нем, и что неведомо нам».
Мария пересказала апостолам, что говорил ей Иисус: «Благословенна ты среди жен, коли не усомнилась, увидев Меня; ибо там, где рассудок, там и сокровище». После этого «Андрей ответствовал и сказал братии так: „Послушайте, что бы вы ни думали о рассказанном нам, что касается меня, то я не верю, будто сие было сказано Спасителем“». Петр согласился с Андреем и добавил: «Неужто и вправду стал бы Он тайно говорить с женщиной, не открывшись сперва нам?»
В ответ на это
«Мария залилась слезами и сказала Андрею: „…Не думаешь ли ты, что все это идет от меня, или может быть я не говорю всей правды о Спасителе?“
Ответил тогда Левий и сказал Петру так: „…Ты всегда был горяч. А теперь я вижу, как ты перечишь этой женщине, словно вы недруги с ней. Уж коли сам Спаситель нашел ее достойной, то кто ты такой, в самом деле, чтобы отказывать ей в вере? Спаситель уж конечно знает ее вполне изрядно.“»
«Левием», как нам уже известно, был Матфей Анна — священник и заместитель «Алфея». Его здравомыслящий взгляд на этот вопрос явился плодом интеллекта и учености. Петр и Андрей, с другой стороны, были малообразованными деревенскими жителями, которые, несмотря на длительное пребывание в обществе Иисуса и более образованных апостолов, все еще придерживались патриархальных взглядов на слабый пол. В конце концов, как выяснилось, женоненавистнической позиции Петра, суждено было возобладать в созданном на основе его доктрины католическом вероучении.
Епископы раннехристианской церкви, передавая путем возложения рук по наследству свои полномочия, заявляли свои права на передачу апостольской благодати. В гностическом «Апокалипсисе Петра» эти самые пастыри сравниваются с «высохшими водотоками». Далее в этом труде говорится, что
«они именуют себя епископами и диаконами так, как будто получили свою власть непосредственно от Господа… Не постигнув Истины, они все же бахвалятся тем, что разгадка тайны является их исключительной собственностью».
Что касается Воскресения, то в самом этом вопросе заключен парадокс. С одной стороны, ему придают огромное значение, когда в этом нет нужды, а, с другой стороны, оно полно внутренней многозначительности, непостижимой для большинства людей. Как сказал Иисус в благовествовании Фомы: «Если тело вызывает к жизни душу, то это — чудо из чудес».
Глава восьмая
Продолжение родословия
«ВРЕМЯ СОВЕРШЕНИЯ»Как уже упоминалось ранее, во время распятия на Голгофе Мария находилась на третьем месяце беременности. Свой «второй брак» с Иисусом они скрепили помазанием в Вифании в марте 33 года от Р.Х. Не говоря уже о том, что эти сведения можно почерпнуть непосредственно из евангельских источников, они также, учитывая недвусмысленность на этот счет законов, могут служить и материалом для прямых расчетов. Наследнику царственного рода мужского пола, в соответствии с принятыми нормами, полагалось обзавестись первым сыном в возрасте около сорока лет (сорок лет считались общепризнанной разницей между поколениями царственных династий). Рождение сына и наследника рода всегда приурочивалось к сентябрю — самому священному месяцу иудейского календаря. По этой причине половая связь между супругами допускалась только в декабре.
В сентябре — месяце священного дня покаяния — заключался также и «второй брак». Таким образом, в идеале совершение церемонии династического брака относилось по сроку к приходящемуся на сентябрь тридцатидевятилетию жениха, с последующим началом половой жизни супругов в декабре. В реальной жизни всегда существовала вероятность того, что первым ребенком могла оказаться девочка, и в качестве меры предосторожности на такой случай церемония заключения «первого брака» переносилась на более ранний срок — на тридцатишестилетие жениха. В этом случае рождение первого ребенка приходилось на тридцатисемилетие будущего отца. Если зачатия ребенка в первом декабре супружеской жизни не происходило, пара повторяла попытку через год и т.д. По династическим стандартам того времени рождение сына сорокалетним отцом было вполне обычным.
После того как на свет появлялся сын, все половые контакты между супругами прекращались на шестилетний срок. С другой стороны, если рождалась девочка, последующий период воздержания до «времени совершения» (возврата в состояние брака) ограничивался тремя годами.
Как уже было сказано, церемония «второго брака» (при условии подтверждения факта зачатия) совершалась в марте, когда невеста находилась на третьем месяце беременности.
В соответствии с этими законами и обычаями «первый брак» Иисуса был заключен в сентябре 30 года от Р.Х. (в год его тридцатишестилетия), в тот самый день, когда Мария Магдалина помазала миром его ступни (Лука 7:37—38). Зачатия, однако, не произошло ни в декабре того года, ни в декабре следующего. Но в декабре 32 года от Р.Х. Мария все-таки забеременела и, как полагалось, в марте 33 года от Р.Х. возлила на голову Иисуса миро в Вифании (Матфей 26:6—7, Марк 14:3 и Иоанн 12:1—3), официально освящая их «второй брак».
Иисус, вопреки всем династическим канонам, появился на свет 1 марта 7 года до Р.Х., но для приведения его династического статуса в соответствие с требованиями мессианских законов официальный день рождения Мессии был закреплен за 15 сентября. Даже в более поздние времена у части монархов бытовала традиция иметь два дня рождения — один официальный, а другой фактический. Лишь после того, как римский император Константин Великий волевым решением перенес дату появления на свет Иисуса на 25 декабря, — день, который празднуется и в настоящее время, — многие стали считать это число фактическим днем рождения Спасителя. Причина такого изменения имела двойную подоплеку. Во-первых, уничтожение какой бы то ни было связи христианского праздника с еврейским внушало мысль о том, что Иисус был христианином, а не иудеем (позднее подобным образом христианская Пасха была отделена от традиционного еврейского Песаха). Во-вторых, император, приурочивая официальную дату рождения Иисуса к отмечавшемуся в те времена языческому Празднику Солнца, заменял таким путем нехристианское торжество христианским. Однако 15 сентября 33 года от Р.Х., через шесть месяцев после распятия на Голгофе (в день официального тридцатидевятилетия Иисуса), Мария родила дочь. Ее назвали Тамарой («пальмой») — традиционным женским именем в Давидовом роду.
