Кровавый янтарь - Александр Тихонов

Забавно. Когда-то я считал внешний мир сущим адом. Всё познаётся в сравнении, и вот теперь я готов был поклясться, что именно так выглядит рай. По крайней мере я больше не чувствовал боли в плече.

— Он очнулся. — Донеслось откуда-то слева. Заскрипела входная дверь, и передо мной возник человек в сером комбезе. — Пак, он очнулся.

Вновь заскрипела дверь, и я увидел невысокого, коренастого азиата — скорее всего корейца.

— Давно очнулся?

— Только что. — Человек в сером указал на меня. — Доктор сказал, что он проспит до утра, а он вот…

Собеседник прошел к тахте, и сел на приставленный к ней табурет.

— Меня зовут Пак. — Азиат протянул мне руку. — Ты был без сознания несколько часов.

— Где?… — Я приподнялся с постели.

— Где ты находишься. Это хотел спросить?

Я кивнул.

— Ты не говори ничего. У тебя после лекарств в горле пересохло. Доктору пришлось постараться, прежде чем он вывел из твоего организма остатки…наркотиков…

Пак потупил взгляд.

— Наркотиков? — Я закашлялся. — Обезболивающее. Это было обезболивающее.

— Армейская бурда, чтобы не чувствовать страха, боли, и неделю не спать? — Кореец поморщился. — Эту штуку уже года два как делают из запрещенных препаратов. Такая гадость после одного применения способна здоровье подорвать.

— Я колол, чтобы рана на шее…на плече…

— Рану мы с помощью артефактов залатали. — Пак открыл тумбочку, и протянул мне графин с водой. — Вот, попей.

Я принялся жадно глотать живительную влагу.

— Ты спрашивал, где находишься. — Кореец внимательно смотрел, как пустеет графин. — Ты в лагере клана «Жизнь».

Я едва не поперхнулся, услышав последнюю реплику.

Клан Жизнь на протяжении последних трёх лет был прибежищем обожженных зоной ходоков, полумутантов и прочего сброда. Даже у хантеров упоминание об этом клане было запрещено, а если в разговоре и проскальзывало его наименование, ничего кроме отвращение оно не вызывало.

— Ты не бойся так, сталкер. Всё, что ты про нас слышал — это глупые домыслы. Если бы мы были теми, кем нас выставляют сталкеры, то не спасли бы тебя. Логично?

Я отставил графин и кивнул.

— Не всё в нашем мире так, как мы считаем, так что не спеши судить о нас, пока всё не узнаешь, например, как мы тебя спасли.

— Так как вы меня спасли?

— Мы с Порохом, Шахтёром и Джигитом мимо шли. Случайно.

— В Зоне случайностей не бывает.

— Бывают. — Пак улыбнулся. — Мы возвращались с заставы Свободы. Пощипали тамошних обитателей, а когда возвращались, услышали выстрелы. Мы-то подумали, что это Свободовцы стреляют из «джи», а им «калаши» наши отвечают. Так на поляну набрели. Остальное ты знаешь.

— А что стало с тем сталкером, который хотел меня убить?

— Человек он не простой, раз расстрелял стольких вояк, и не был ранен. — Пак многозначительно покачал головой. — С таким человеком мы вчетвером связываться не решились. Использовали эффект неожиданности, но, сам понимаешь, вчетвером без хорошего оружия мы бы его не уработали.

— Да всего раз выстрелить… — Я попытался возразить. — И он готов…

— Ты вон сколько стрелял. — Раздражено ответил Пак. — И не забывай, что мы тебя вытащили, можно сказать, с того света. Мы тебе одолжение сделали, а ты нас ещё и попрекаешь…

Он махнул рукой, словно открещивался от ранее сотворённого.

— Мы к тебе по-человечески, а ты вот как.

— Я просто хотел узнать, что случилось с убийцей стольких людей.

— Узнал?

— Узнал. — Я кивнул.

— Вот на этом и закончим, потому что мне не хотелось бы портить наше знакомство ссорой.

— Мне бы тоже. Вы скажите, если что нужно. Я помогу, чем смогу. Вы только скажите, что нужно, и…

— Хватит. — Кореец остановил меня. — Нам от тебя ничего не нужно.

— Но если что — обращайтесь. — Я замер на полуслове, понимая всю абсурдность собственных слов.

Понял это и Пак. Он несколько секунд смотрел на отставленный графин, после чего проговорил:

— Одевайся. Я буду на улице, если захочешь поесть.

Был близок вечер. Как и говорил Пак, я пробыл без сознания несколько часов.

Где сейчас Стекольщик, которому люди корейца дали уйти?

Где отряды Долга и Свободы, направленные на мой перехват?

Где группа, которую должны были выслать за телами Заречного и остальных?

Я словно выпал из жизни на эти несколько часов, и теперь контроль над ситуацией был утерян…

Пак сидел на перевёрнутом ящике, уплетая «натовский» спецпаёк.

Кореец протянул мне две банки тушенки, когда я сел рядом. Он не говорил ничего, словно ожидая, что я начну разговор первым.

— Скажите, почему вы меня спасли? — Наконец проговорил я, прерывая затянувшееся молчание. — Так Зона велела?

— Зона? — Кореец удивился. — Ты считаешь, что ещё нужен Зоне? Наивный… Мы вытащили тебя, потому что ты такой же как мы — отверженный беглец, изгой, которому нет места в обыденной жизни.

— Вы? — Я вскрыл одну из банок и принялся уплетать консервы.

— Ну да. — Кореец улыбнулся. — С остальными познакомишься позже.

— Изгои? — Повторил я свой вопрос. — В смысле, «одиночки».

— Нет. Не одиночки. — Пак протянул худые ладони к костру. — Именно изгои. Везде есть те, кого принято считать отбросами общества — прогнившими насквозь бродягами. Так сталкеры пытаются идеализировать свои пороки. А всё потому, что они считают себя выше нас. Они решили, что сами вершат свою судьбу, и в этом их главная ошибка. Они всё ещё думают, что Зона их не подчинила, а как раз наоборот, они — доблестные фронтирмены пришли и подчинили зону, освоили её как Америку и Сибирь.

— А как всё на самом деле?

— На самом деле мы единственные, кто не смирился с её волей. Нас она назвала избранными, а потом выкинула на обочину жизни. Мы — ненужные ей игрушки.

Пак сдвинул в сторону шарф, и я увидел на горле Корейца небольшие прорези.

— Это что?

— Результат купания в озере. — Пак усмехнулся. — Жабры. Дефект, которым Зона наградила меня после того как я стал ей не нужен. Её откупные. Она и тебя наградила. Верно?

— Не понимаю, о чём вы.

— Ты видишь будущее. — Уверенно заявил Пак. — И в этих видениях ты видишь конец существующего порядка. Верно?

— Я вижу лишь выброс.

— Выброс. — Пак кивнул. — Наш Маг раньше видел то же, что и ты. А потом он увидел того, кто окунет мир в пучину хаоса. Того, в чьём сердце нет места добру и состраданию.

— Вы про Стекольщика?

— Про Хозяина зоны. Он готовит апокалипсис. Ты ведь видишь это? Голоса говорят тебе об этом?

— Голоса просят остановить кого-то. Просят не дать ему открыть что-то.

— Что открыть? — Пак перегнулся через костёр так, что ладони лизнуло яркое пламя.

Но он, казалось, этого даже не заметил. Сосредоточенный взгляд старика был обращен ко мне, в потаённые глубины моей души.

— Не знаю. Я думал, он говорит про секретный бункер, и мне надо остановить генерала Заречного, но…

Я замер, глядя на незнакомца в плаще, присевшего рядом с нами.

— Ты тот самый мессия? — Незнакомец щербато улыбнулся. — А меня называют Магом.

— Он ещё не видит. — Обращаясь к Магу, проговорил Пак. — Зона и его выбросила.

— А он не Зоне нужен, а им.

— Кому!? — Я отбросил опустевшую банку. — Кому я нужен!?

— Тем, кто создал Зону. Создателям.

— Учёным? Хозяевам? Военным?

— Нет. — Маг отрицательно покачал головой. — Не им. Ты нужен тем, кто водрузил Монолит.

— Не надо говорить загадками! — Я вскочил с места. — Скажите правду. Что я должен остановить?

— Апокалипсис. — Прошептал Маг, и его реплика, подхваченная ветром, разнеслась над трущобами.

— Адепт хочет власти.

— О, нет. Адепт хочет мести. Он хочет, чтобы всё человечество почувствовало его страдания, разделило его боль. Именно поэтому он уничтожает нас — тех, кто способен остановить его. Адепт хочет весь мир сделать одной большой Зоной. Но для этого он должен дойти до центра и открыть…

Пак замялся.

— Что открыть?

— Высвободить всю мощь Монолита.

— И почему же он ещё этого не сделал? Радар мешает? Есть же путь под Радаром.

— Того пути больше нет. Мы взорвали тоннель, и теперь единственный его шанс пройти к центру — через Радар.

— А отключить Радар? Разве он не может его просто отключить?

— Видимо, нет. — Маг провел рукой вдоль подбородка. — Радар включается из центра, но однажды он найдёт способ прорваться туда, и если это произойдёт, то мои сны станут явью.

Мы с Паком шли вдоль ряда накрытых тентами вагончиков.

— А как всё это началось? — Я раскинул руки, указывая на палатки и землянки.