Пятиборец - Сергей Антонов

—Уходите же! — крикнул он отчаянно.

—А ты?

—Я остаюсь. Мое время пришло.

Питер Бэквард наклонился к тюремщику и сорвал у него с пояса связку ключей.

—С этим вы пройдете где угодно и куда угодно. Спешите же!

Брюсов со словами благодарности схватил кольцо с ключами и выбежал в коридор. Он уже знал расположение комнат. Всего здесь было четыре двери. Он сунул первый попавшийся ключ в ближайшую замочную скважину, но подошел только третий. Потянув на себя дверь, он шагнул в темницу и увидел медноволосую красавицу, с которой ему довелось прокатиться в карете Бевериджа. Девушка вскочила с пола, держа за один конец край зеленой шали, но не сдвинулась с места. Видимо, возникший на пороге ее темницы изможденный человек в заляпанной кровью рубахе не вызвал у нее доверия.

—Выходи. Ты свободна, — Андрей отступил в сторону и показал рукой на открытую дверь у себя за спиной.

Эсквилина, наконец, решилась сделать шаг вперед, но снова остановилась.

—Или тебе здесь больше нравится? — усмехнулся Брюсов. — Тогда оставайся.

—Откуда у тебя ключи?

—Нашел в коридоре. Так ты идешь со мной?

Эсквилина кивнула и двинулась вслед за освободителем. Брюсов отпер третью темницу и увидел Ригглера. Тот стоял на коленях лицом к окну, сложив перед собой руки ладонями внутрь, и молился Деве-Заступнице. Он был так поглощен этим занятием, что обернулся лишь после того, как Андрей положил руку ему на плечо.

—Твоя молитва услышана, вставай, монах Билли.

—Милорд? Ах, милорд! — Округлив глаза от удивления, Ригглер перевел взгляд с лица Брюсова на связку ключей. — Откуда у вас ключи?

Андрей отмахнулся от него, словно от назойливой мухи.

—Опять тот же вопрос. Если я начну отвечать на него каждому встречному, мы никогда не выберемся из этой дыры. Следуй за мной, святой отец, и молись, чтобы эти ключи подошли к дверям, которые мы увидим.

Больше упрашивать монаха не пришлось. Он ринулся к выходу с такой прытью, что едва не сбил с ног Эсквилину.

Андрей с решительным видом направился в конец длинного коридора, где находилась камера, которуюон делил с Тритемием. Пораженный старик, уже не чаявший увидеть Брюсова живым и здоровым, в свою очередь засыпал его вопросами, но тот остановил его взмахом руки:

—Потом. Все потом. Идти сможешь?

—Конечно! Клянусь всеми законами механики, отсюда я ушел бы даже без ног!

Гиннес переоценил свои возможности. Едва он встал, как застонал от боли и упал бы, не подхвати его вовремя Андрей.

—Нога... Ничего, сейчас я соберусь с силами и...

Брюсов сильно сомневался в том, что даже напряжение всех сил поможет старику. Он подвел Гиннеса к монаху.

—Тебе поможет святой отец.

Монах Билли с готовностью подчинился, он уже успел сообразить, кто здесь главный. Беглецы направились к выходу, о котором поведал Андрею палач.

Выход находился в другом конце коридора, и уже в нескольких шагах от него стало понятно, что они на верном пути. Из щели под дверью пробивался дневной свет, а со двора доносились топот ног, хохот и конское ржание. Андрей едва сдержал радостный возглас. Вот то, что им нужно! С покалеченной ногой Гиннесу далеко не уйти. А если бы удалось добраться до лошадей...

Шансы вырваться на волю были ничтожно малы, но в их положении привередничать не приходилось. В конце концов, не воспользоваться случаем было бы глупо. Брюсов трезво оценивал положение. Для хорошей драки он был слишком измотан, Тритемий ослаблен, а Эсквилина — всего лишь девушка. Из монаха вряд ли получится хороший вояка. Нечего сказать, гвардия!

Андрей отпер дверь и хотел распахнуть ее, но остановился. Шум за нею однозначно говорил, что на внезапность рассчитывать не приходится. Он осторожно выглянул наружу. Перед ним расстилался освещенный заходящим солнцем прямоугольный двор. Брюсов замер, осматриваясь. Двор был окружен каменной стеной высотой в три человеческих роста. Небольшие деревянные ворота были закрыты.

В ожидании начала казни несколько экзекуторов в шлемах и кирасах поверх серых сутан с гоготом гоняли по двору тряпичный мяч. Их алебарды были прислонены к стене двора. Внимание Брюсова привлек человек, который не участвовал в игре, а наблюдал за ней, опершись на перекладину коновязи. Воин был настоящим великаном. Высокий рост и нечеловеческой ширины плечи делали его похожим на скалу. На перекинутой через плечо расшитой золотом перевязи у него висел длинный меч, на кирасе поблескивала гравировка в виде рыцарской перчатки.

Брюсов готов был поспорить, что великан со шрамом, пересекавшим лицо от переносицы до рта, офицер. Широкое, квадратной формы лицо с грубыми, но правильными чертами, властно сжатые губы. Глубокая вмятина на лбу от постоянного ношения шлема. Снисходительно-презрительное выражение голубых глаз. Вот кто из всей этой компании будет самым серьезным противником. Серьезным, если не сказать больше. Андрей сильно сомневался, что сможет дать достойный отпор гиганту, чьи руки словно были созданы для того, чтобы выжимать воду из камня.

Увлеченные игрой экзекуторы не заметили Брюсова, а тот вдруг понял, что мяч ведет себя как-тостранно, неправильно, словно пытаясь увернуться от ног солдат.

—Нам не пройти! — Тритемий схватил Андрея сзади за рукав. — Назад!

Брюсов не ответил. Он наблюдал за Стальными сутанами. Половина из них по-прежнему была занята игрой, остальные увидели застывших на пороге узников и бросились к алебардам. Экзекутор, владевший мячом, пушечным ударом отправил его в сторону напарника. Как вдруг тряпичный мяч, вопреки всем законам природы, изменил направление полета и непременно попал бы в лицо Андрею, если бы тот не выставил для защиты перед собой обе руки. Они тут же прилипли к мячу. Как ни пытался Эндрю его стряхнуть, у него ничего не получалось.

—Где нога и где мозга, дурень? — пропищал кто-то тонким голоском. — Бежать назад, быстро!

Брюсов никак не мог понять, кто называет его дурнем, до тех пор пока не поднял на уровень лица руки с прилипшим к ним мячом. То, что он принял за тряпичный шар, оказалось головой, причем живой! Круглые глаза смотрели на Андрея с нескрываемой насмешкой. Маленький рот, подернутые синевой губы, большие остроугольные уши с пучками жестких волос и непропорционально большой лоб. Ветер трепал седую шевелюру с застрявшими в ней комками грязи.

—Эй, растяп! — вновь запищала голова. — Гляделка будем играть? Бежать, я знать выход!

В ту же секунду Брюсов почувствовал, что его руки отклеились от головы и он свободен. Что за чудеса? Однако времени для размышлений не оставалось. Андрей решил, что разберется с говорящей головой позже, а сейчас самое время последовать ее совету. Он передал голову девушке.