Когда мы вернемся - Борис Борисович Батыршин

Я кивнул. Когда доставивший меня сюда УАЗик проезжал по посёлку, я нагляделся на выглядывающих из-за заборов чёрно-серых псов. Серьёзные звери, ничего не скажешь — такая и волка отпугнёт, и незваного гостя заставит задуматься.

Хотя — какие ещё незваные гости у И. О. О.? Наверняка что о нём и здесь ходят уже разные слухи, стерегущие дом почище любой охранной системы, неважно, электронной или хвостатой. Да и найти его обиталище не так-то легко — если бы не лесник (тот самый, обладатель рецепта клюквенно-брусничной настойки) я долго блуждал бы по здешним стёжкам-дорожкам. И не факт, что вышел бы в конце концов к берегу крошечного озерка, у которого и расположился скит. Словоохотливый страж лесных угодий поведал, что брёвна для него забрасывали сюда вертолётом — и на нём же потом улетела бригада плотников, которые возвели дом меньше, чем за неделю.

Поработали они на славу. Скит был построен в стиле альпийских шале — с пологой двускатной крышей, фундаментом, выложенным из округлых серых валунов, с сауной одном крыле и просторным двусветным залом-гостиной в центральной части. Главным украшением зала служил чудовищный камин, сложенный из тех же валунов — с кованой железной решёткой и жаровней, на которой вполне можно зажарить цельного барана. Или кабана — судя по выставленной в застеклённой пирамиде коллекции охотничьих ружей и карабинов (среди них я с обнаружилроскошно отделанный зауэовский дриллинг[1]), хозяин скита баловался время от времени охотой. Как и рыбалкой — свидетельством чему была пара стеклопластиковых удилищ, воткнутых в берег возле бревном, на котором мы сидели в данный момент. Сперва И. О. О. предложил устроиться в зале у камина, в огромных креслах, но Бэлька, рвавшаяся к озерку, заставила нас выбрать отдых на свежем воздухе. Благо, погода соответствовала — погожий летний денёк, ни ветерка, колышущего кроны карельских сосен, неяркое солнышко в бездонном карельском небе. Благодать, да и только!

— Как добрались? — осведомился И. О. О., убрав ладонь с собачьей холки. Бэйли с неудовольствием покосилась на него: «Что за новости, давай, продолжай!..» Результата не воспоследовало, и собака, издав прерывистый вздох, перебралась поближе ко мне. — От посёлка-то тебя Михалыч подбросил на своей бурбухайке, а вот туда-то каким транспортом? У нас тут не ближний свет, на такси не доедешь…

Я вздохнул, потрепал Бэльку по подставленному загривку и приготовился рассказывать.

* * *

Аэропорт «Быково», в прежние времена принимавший в-основном, ЯКи и АНы местных и внутренних рейсов, в 2010-м году целиком был перестроен под обслуживание пассажирских судов легче воздуха. Чересчур короткие взлётно-посадочные полосы этой исторически второй московской небесной гаваниподходили для широкофюзеляжных реактивных лайнеров, а вот дирижабли и вошедшие с недавних пор в моду гибридные корабли с их сплюснутыми несущими баллонами, и ядерными энергетическими установками, вращающими огромные восьмилопастные поворотные импеллеры, чувствовали здесь себя вполне вольготно. Часть рулёжек в ВПП ликвидировали, а по всему лётному полю возвели полдюжины причальных мачт и цилиндрических причальных терминалов, напоминающих то ли шахматные туры, то ли старинные буровые вышки, какие на бакинских нефтепромыслах сооружали из брёвен и обшивали досками.

Кроме того, по периметру поля возвышалось несколько ажурных причальных мачт, козле которых покачивались воздушные корабли — аналог площадок, на которых дожидались своей очереди на взлёт реактивные авиалайнеры. Вдали громоздились огромные эллинги — они могли целиком поворачиваться на триста шестьдесят градусов, в зависимости от направления ветра, облегчая гигантским сигарам процесс входа и выхода из под своих алюминиевых сводов. Подобные сооружения начали возводить немцы ещё в годы Первой Мировой, после того, как несколько цеппелинов переломились пополам, прижатые ветром к краю широченных ворот ангара., и с тех пор это стало стандартной конструкцией для любого дирижаблепорта.

Эти сведения я почерпнул из буклета, который взял на входе в здание аэропорта — и теперь изучал на заднем сиденье такси, уносящего меня обратно в Москву. Увы, давняя, ещё из «той, другой» реальности мечта в очередной раз не сбылась — миловидная, очень вежливая девушка сообщила мне, что собак на борт воздушных кораблей пускают только по предъявлении ветеринарного свидетельства, подтверждающего, что путешествие этим видом транспорта не причинит вреда здоровью четвероногого пассажира. На мой вопрос — а нельзя ли прямо здесь, в аэропорту, выправить такую бумажку, она удивлённо на меня посмотрела и ответила, что вообще-то, о таких вещах следует беспокоиться заранее — как и о наморднике, которой в Бэльки не имелось. Осознав, что уговоры в данном случае не помогут, я направился прямиком к заместителю начальника аэропорта по воздушным перевозкам, рассчитывая утрясти вопрос с ним. И снова облом — ни «Знак Звездоплавателя», извлечённый из кармана и прикрученный на куртку, ни громкая слава первого звёздного капитана Земли («Товарищ Монахов? Весьма рад, сразу вас узнал, чем могу помочь?..) ни доброжелательная, до ушей, Бэлькина улыбка не помогли. Я постоял немного на краю лётного поля, проводил взглядом всплывающий к облакам пассажирский дирижабль, посетовал, что и мы бы могли сейчас быть в его гондоле, — и направился к стоянке такси. Ещё дома, я выяснил с помощью планшета-коммуникатора, что фирменный поезд 'Карелия» отправляется в 14.30 по Москве с Ленинградского вокзала — и если мы с Бэйли не хотим добираться в Петрозаводск на перекладных, то следует поторопиться.

Перед тем, как покинуть здание ЦП, я посетил бухгалтерию. К удивлению моему, она оказалась на том же этаже и в той же самой комнате, что и перед нашим отлётом. Раньше я бывал здесь нечасто — во Внеземелье деньги не в ходу, со всяком случае, советские, а зарплату — весьма, надо сказать солидную, — что мне, что Юльке переводили на сберкнижку. Она и сейчас лежала в ящике моего стола, однако воспользоваться ей я не спешил — денежное обращение, как и платёжные процедуры за время моего отсутствия довольно сильно изменились, перейдя в значительной степени в электронную форму, и я пока ещё не разобрался как этими благами прогресса следует пользоваться. Особой необходимости в этом пока не было — основные блага жизни вроде предметов повседневной необходимости, продуктов, проезда на общественном транспорте и всяких мелочей вроде мороженого, журналов и стакана газировки в уличном ларьке были здесь бесплатными. именно. Но — наличные есть наличные, и неспроста они до сих пор тут в ходу, так что перед тем, как отправиться в путь, мне показалось нелишним обзавестись хотя бы некоторым количеством хрустящих бумажек.

В бухгалтерии меня встретили с