Боги Абердина - Михей Натан

Я кивнул. Это мне было известно.

— У Арта бывают навязчивые идеи, — продолжат Дэн. — Если он на что-то нацелится… то отказывается от всего остального. Словно забывает о нем.

— Однажды ночью он пришел ко мне в комнату, — сообщил я, радуясь, что и мне есть что вставить в беседу. — Арт попросил меня проверить кожу у него на спине на предмет рака. Он не поверил, когда я сказал, что это просто пятнышко, типа веснушки.

Дэн покачал головой.

— Тебе следует на него посмотреть, когда он простужается. Он вечно опасается, что это чума или туберкулез.

Дорога резко повернула, и Дэн направил нас на узкую подъездную дорожку, к маленькому белому домику. Под шинами трещала галька. Веранду закрывала ширма, огибающая ее вокруг. Я увидел, что на веранде за столиками, покрытыми белыми скатертями, сидят люди. Когда мы припарковались и выключили зажигание, звук бегущей воды усилился. Я подошел к краю подъездной дороги и посмотрел вниз. Там, очень далеко, бежал ручей, пробираясь сквозь густые заросли сосен и мимо обточенных водой валунов. Нас окружали зеленые возвышенности и голубое небо с редкими облачками. В воздухе пахло свежей, холодной водой.

Дэн выбрался из машины и вытянул руки над головой. Он снял смехотворное кепи и пригладил волосы, огляделся вокруг, покачался на каблуках и откашлялся, словно собирался произнести речь.

— Сделаешь мне одолжение? — спросил Дэнни, теребя в руках кепи.

— Все зависит от того, что попросишь, — с улыбкой ответил я.

Дэн не улыбнулся в ответ.

— Пожалуйста, не передавай Арту то, что я говорил о нем и Эллен. И уж точно ничего не говори Хауи.

— Не буду, — ответил я.

— Я серьезно, — он явно сильно нервничал. — Я не думаю, что им это понравится. Ты меня понял?

— Не беспокойся, я умею хранить секреты, — ответил я.

Метрдотель посадил нас на веранде, в углу, рядом с пожилой парой. Они почти не разговаривали, просто сидели за столиком и медленно ели, тщательно пережевывая пищу. На женщине было платье с цветочным узором, выглядела она очень приличной, а ее одежда — подходящей. Муж носил темный шерстяной костюм, словно прибыл на похороны. Он уронил салфетку и нагнулся, чтобы ее поднять, и в это мгновение пукнул так громко, как будто раздался звук работающей циркулярной пилы.

Мы с Дэном переглянулись, затем рассмеялись, не в силах сдержаться. К нам подошел официант. Я в это время вытирал глаза салфеткой.

— Может, нам стоит пересесть, — спросил Дэн.

Он уставился на меня и глазами показал на пожилую пару. Я уголком глаза видел, как женщина гневно смотрит на нас.

— Внутри есть свободный столик, — сообщил официант.

Он был ровесником Арта, высоким и долговязым, с длинными черными волосами. Двигался парень лениво и как-то небрежно, чем напомнил мне известных наркоманов из средней школы в Стултоне. Глаза смотрели нежно и сонно. Создавалось впечатление, будто он улыбается, хотя на самом деле официант этого не делал. Я не думал, что встречу кого-то подобного в Коннектикуте.

— Мы замерзли, — сказал я.

Он кивнул и наполнил наши стаканы водой.

— Вы учитесь в «Хорсхед-Ист»? — спросил парень.

Дэн отпил воды.

— Мы закончили среднюю школу, — сообщил он.

— Мы учимся в Абердинском университете, — сказал я. — До него примерно часа два…

— Я знаю, где Абердин, — раздраженно перебил официант. — Сам там учился.

Дэн приподнял брови.

— А когда вы закончили?

— Я не окончил, — официант убрал волосы со лба. — Я заканчивал Фэрвичский колледж.

Он улыбался, словно бросая нам вызов, ожидая, посмеем ли мы что-нибудь ему ответить.

Абердинские снобы называли Фэрвичский колледж «проклятым». Он у нас служил чем-то вроде пугала, даже поговорка существовала: вылетишь из Абердина, будешь проклят. Имелось в виду, что придется завершать обучение в Фэрвичском колледже.

Мы заказали еду, а после четырех стаканчиков уже вели себя, как идиоты, поднимали тосты за все и за всех, начиная с подозрительного пятнышка на спине у Арта до святого Бенедикта Нурсийского, статью о котором велели переписать Дэну, поскольку моя работа оказалась «неудовлетворительной» по мнению доктора Кейда. Я был слишком пьян, чтобы что-то делать, и мог только смеяться.

Пожилая пара рядом с нами давно ушла, да и остальные посетители, прибывшие на ранний ужин, покидали ресторан. Создалось впечатление, будто мы с Дэном остались здесь одни, окруженные алкогольным туманом и множеством тарелок еды. Дэн заказал еще одну бутылку вина, десерт, потом еще выпить на посошок. Я выпил столько, что меня вырвало в туалете.

— Ubi est vomitotium? Где блевать? — спросил Дэн на латыни, когда я вернулся к столу. Я показал в сторону туалетов и закрыл лицо руками. Комната кружилась перед глазами.

— Эй, парень!

Мне на глаза попался наш официант. Совсем о нем позабыл, стултонский я наркоман. Пришлось сесть и потрясти головой, попытавшись прояснить мысли.

— Мы закончили, — сказал я. — Серьезно. Думаю, что оставил половину ужина в туалете.

— Мне не хочется сообщать вам дурные вести, — заговорил он, оглядываясь через плечо. — Но наш менеджер хотел бы, чтобы вы покинули заведение.

В другой части зала я увидел невысокого мужчину, стоявшего у бара, скрестив на груди руками. Рядом с ним находился метрдотель, и они оба сурово смотрели на меня.

— Что-то не так? — спросил я.

Официант посмотрел на бутылки вина и пустые бокалы.

— Нет проблем, — доставая бумажник, сказал я. — Совсем никаких проблем. Знаете, обычно я не такой. — Болтать было почти невозможно. — В средней школе я никогда не пил, честно.

— Абердин доводит до этого, — заявил официант. Его совершенно не интересовало мое импровизированное признание. — Послушай, парень, — он снова бросил взгляд через плечо, потом повернулся ко мне. — А сумасшедший старый библиотекарь еще работает?

Я поднял голову.

— Корнелий?

— Да, он. Сумасшедший лис.

— Я не знаю, сумасшедший ли он, — ответит я, внезапно вставая на защиту Грейвса. — Может, чуть-чуть страдает старческим слабоумием. Он действительно стар.

— Ну, ты на него не работал, — заметил официант.

— На самом деле, я как раз работаю на него.

— Честно? Он разговаривает с тобой на латыни?

— Да. Но я знаю латынь, поэтому…

— А как насчет голубей? Он просил тебя ловить для него голубей?

Я не был уверен, правильно ли его расслышал. Пришлось переспросить:

— Голубей?

Официант кивнул:

— Да. Он обычно давал мне мешок с крупой и заставлял прямо с утра устраиваться в университетском дворе, а потом загонять их в маленькую клетку.

Я не мог в такое поверить. «Если он скажет мне, что помогал Корнелию приносить жертвы Сатане, то я выбегу отсюда с криком», — подумал я.

— А что он делал с голубями? — спросил я.

— Не знаю, — ответил официант. — Я не хотел знать. Обычно отдавал ему клетку, и на этом работа заканчивалась. Так было все время. А ведь считалось, что я работаю помощником библиотекаря, этого старикашки, а не ловцом голубей, черт побери! И не браконьером! Знаешь, что я сделал? Я сказал: черт с вами со всеми, жрите свое элитное дерьмо! — После этого официант стал загибать пальцы. — И с вашими дружками, которые должны быть только из одного социального слоя, и с вашим расизмом в законе! Ты видел в студенческом городке хоть одного афроамериканца, кроме обслуживающего персонала? Я сказал: засуньте все это в ваши оправленные золотом задницы!

Все встало на место. Наш официант был тем парнем, про которого мне рассказывал профессор Ланг. Парень, который бросил учебу.

Бывший студент ухмыльнулся мне:

— Не хотел тебя оскорбить, парень.

— Вы и не оскорбили, — ответил я. — Я не богат.

Вернулся Дэн. Рубашка была заправлена только наполовину, он раскраснелся. Дэнни отсалютовал нашему официанту и вручил ему кредитную карточку.

— Я плачу, — сказал мой коллега, хлопая меня по плечу. Рукава его рубашки были закатаны. — И на том настаиваю.

Официант взглянул на кредитную карточку. Я увидел, что она платиновая. Затем он посмотрел на меня, приподнял брови и пошел прочь.

— Заводишь друзей среди местного населения? — спросил Дэн, надевая кепи и заправляя рубашку.

Коротышка и метрдотель продолжали неотрывно на меня смотреть. В центре ресторана сидела молодая, хорошо одетая пара, они тоже на нас поглядывали. Это вызвало мое внезапное смущение.

— Едва ли, — ответил я.

К «Фруктовому саду Виктора» я ехал, как сумасшедший. Дэн не знал, открыт ли он еще, но мы оба были слишком пьяны и не могли предложить ничего лучше. К счастью, ферма располагалась рядом со «Свистком», и мы вскоре оказались у нарисованного от руки указателя. Он висел на огромном дереве рядом с дорогой. Из яблока торчал улыбающийся червь и указывал путь тремя пальцами. Так червей изображают в мультиках.