Путешествие на восток - Любовь Федорова

Но Джу ничего на ум не шло из-за этой затеи с родительским делом. Он не мог отвлечь себя ничем. Ломал голову: как разобраться, как навести порядок в запутанных листах? Из того, что он успел просмотреть, общей картины не складывалось ну никак. Что положить в начало дела: пожарную сводку с холма Вальялар, показания каких-то наемников Валахада, что они вообще тут ни при чем, а просто мимо шли, справку из налоговой инспекции, что с денег, получаемых матерью Джу от его отца, она, как официальная содержанка, исправно платила налог?

У Джу душа чесалась достать бумаги прямо здесь и начать их раскладывать. Если бы Аглара не было рядом, он так бы и поступил, наплевав на все посольства.

Еще Джу испытывал настоятельную потребность встретиться с советником Дином или дядей Волком. К Волку поехать было можно без всякого повода – все-таки он родственник. Но ведь не Волк сказал ему про государево участие в смерти его родителей. А для свидания с господином Дином повод был необходим. Хотя бы формальный.

– Если ты вздумаешь выслуживаться за мой счет – тебе это боком выйдет, – ни с того ни с сего вдруг сказал Аглар. До этого момента он так же, как и Джу, был глубоко погружен в собственные размышления.

– Что вы имеете в виду? – встрепенулся Джу.

– То самое, – буркнул Аглар. – Ты с чего вино сегодня притащил? Тебя разве просил кто? Почему префект мне вдруг вопросы задавать начал? Мое счастье, что я чуть-чуть только выпил, и счастье Шана, что его при этом разговоре не оказалось вовсе. Но если ты захочешь подставить меня или его – предупреждаю: в нашей префектуре тебе не работать ни дня.

Если бы у Джу не лежало за пазухой дело и если бы он не помнил уже, что решил сегодня быть добрым, он бы немедленно вспылил, и кто знает, чем бы все кончилось. Потому что подобными обвинениями в адрес высокорожденных запросто не бросаются. Но по сравнению с уловом, который Джу с утра вынес из архива, мелочные подозрения Аглара показались ему такой ерундой, что он только скривил губы.

– Я могу вас успокоить, господин Аглар, – отвечал он. – Для того чтоб вас подставлять, вы слишком мелко плаваете. А угрожать мне впредь не нужно. Уличить вас с Шаном в пьянстве, взяточничестве или пренебрежении служебными обязанностями не составит мне труда, но и не прибавит чести.

– Какая твоя честь, курица ты мокрая? – хмыкнул Аглар. – Не говори о том, чего не смыслишь. Чести у нас с тобой поровну. Я такой же высокорожденный, как ты, верней, такой же полукровка. Только мой скот папаша не дал мне родового имени, чтоб я не вздумал претендовать на наследство. А твой не был дальновиден.

– Вы мне завидуете, господин Аглар? – удивился Джу. – Спасибо. Вы первый человек в моей жизни, который оказался на такое способен.

Аглар дернул щекой и отвернулся. Потом, через какое-то время, слегка хлопнул Джу ладонью по плечу.

– Ладно, забудь, – сказал он. – Я не хотел тебя обидеть. Так, подумалась ерунда какая-то. Не очень мне легко в последнее время живется…

Джу потянуло на откровенность:

– Знаете, господин Аглар, я рос в монастырском приюте у Молчальников. И мне запомнилось с тех пор, что человек должен быть добр, чтобы добро к нему возвращалось. Когда мы с вами заходили вчера в храм, я снова слышал то же самое. Вот я и решил помочь Шану.

Аглар кисло ухмыльнулся.

– Джу, не верь всему, что говорят попы. Они-то сами собственным советам следуют мало.

– Но если они не делают, кто-то ведь все равно должен.

– Экое ты дитя. Глупое и неиспорченное. В другой раз, когда захочешь помочь Шану, – не давай ему ни гроша, даже если он тебе нож к горлу приставит. Понял?

Джу вздохнул. Аглар вдруг схватил его за рукав:

– Едет кто-то. Посмотри, все ли наши на местах?

Джу вскочил на бревно. Десять человек должны были следить за порядком на подходах к Большому Улью. Аглар отвечал за них, как десятник.

– Семерых вижу, трое должны быть за углом. Только это не посольство, господин Аглар.

Со стороны перекрестка Песочной и Рытой улиц к Большому Улью приближалась небольшая процессия, во главе которой бок о бок ехали два человека: один – огромный и толстый, совсем без шеи – круглая, как пивной котел, башка с выпирающим из расстегнутого ворота подзобком лежала сразу на широченных плечах, – он был так тяжел, что лошадь с трудом несла его; другой – одет в изысканно-модный кафтан цвета вишни с двойными рукавами и с хорошо знакомой Джу маской белой рыси на плече.

– Господин Аглар, – дрогнувшим голосом проговорил Джу, – мне нужно поговорить вон с тем человеком. – Он показал на белую маску. – Очень нужно.

Аглар привстал, чтоб рассмотреть, кого Джу углядел, и присвистнул.

– Ты уверен, что не перепутал его с кем-то? Это, если не ошибаюсь, его превосходительство тайный советник государя, господин Дин Дамгадан.

– Да, я знаю. Можно я к нему подойду? – Джу уже готов был сорваться с места.

– Стой! – велел ему Аглар. – О чем ты хочешь с ним говорить?

– По личному вопросу.

– Даже думать не смей. Ты на работе. Ты делаешь свое дело. Он тоже. Господин Дин встречает посольство. Если он посчитает нужным, он сам с тобой заговорит.

– Но это приятель моего дяди!

– А мне какое дело? Нагоняй за то, что ты бестолково шляешься и отвлекаешь занятых людей, будет не твоему дяде, а мне.

Джу опустил голову.

– Ну хорошо, – сказал Аглар. – Давай подойдем и встанем возле ворот. Когда он поедет обратно, он, может быть, сам тебя заметит.

Господин Дин был вне себя из-за творящихся на свете безобразий. Мало того, что он в жизни не видал подобного посольства. Так чертовы арданцы, которые привезли иноземцев в Столицу, еще что-то не поделили между собой, и в порту при их появлении произошла неприятность.

«Звезда Морей», здоровенная дура с мачтами высотой чуть не в три сотни локтей, – наверное, самый огромный корабль из выстроенных на военных верфях Диамира в последние годы, – вильнув в сторону на траверсе дальних причалов, снесла бортом четыре кормы у арданских же купцов. Разумеется, «Звезде Морей» ничего не сделалось от такого маневра, чуть поцарапалась краска и попортилась золоченая резьба на гладком лакированном боку, но вот одно из пострадавших судов начало тонуть, да и переполох в порту сделался немалый.

Дин ничего не смыслил в мореплавании, но тут даже он понял, что происшедшее – не случайная ошибка, а наоборот, злой умысел. Виновного арданцы схватили сами. Мнения – виноват он или нет, сам он это сделал или кто-то другой, и зачем вообще это было нужно, – как водится у арданцев, немедленно поделились на несколько течений. Едва «Звезда Морей» причалила, как с воды, суши и соседних судов ее окружили пострадавшие и любопытные, и поднялся такой крик на ужасном колониальном диалекте, что через сотую часть стражи голова у Дина уже звенела, словно пожарный колокол.

К чести посольства надо сказать, что оно на протяжении начавшегося бедлама и до времени, пока портовая стража не разогнала и не заставила так или иначе замолчать всех наблюдателей и участников событий, безобразиями не интересовалось и никакой деятельности не предпринимало. Напротив, эти люди выстроились на палубе в линию и стояли, не шевелясь, будто каменные. За таким поведением Дин сразу распознал военных, привычных к дисциплине. В административном плане это было для него очень удобно. В плане политическом – наоборот. Нет занятия тупее и бессмысленнее, чем вести с вояками какие-либо переговоры. Их не убедить, что он, Дин, действительно знает, о чем говорит, и им следует поступать по его советам, а не так, как им кажется умным.

Когда стараниями портовой стражи и при содействии войска Порядка и Справедливости Портового округа на причале и вокруг установился шаткий порядок, Дин обменялся рукопожатием с возглавляющим посольство официальным лицом и пригласил его ступить на землю Тарген Тау Тарсис.

Советник Дин произносил протокольные вежливые фразы, а краем глаза привычно отмечал детали. Одеты все одинаково и довольно просто: штаны и короткие куртки из неизвестной Дину черной ткани с легким шелковым блеском; высокие ботинки на толстой подошве, вместо шнурков или пряжек на них – застежки из матово-серого металла; знаки отличия в виде нашивок, но не слева на воротничках, как принято в Таргене, а на плечах, с обеих сторон они выглядят одинаково; кое у кого золоченые бляшки на груди или шевроны на рукавах, но меленькие, малозаметные. Лица попадаются разные. Основной тип близок к южному – арданскому или даже птоорскому: темные волосы острижены по плечи или чуть короче, слегка смугловатая кожа, широкие скулы, наружные уголки темных глаз немного приподняты к вискам. Но попадаются среди них и светловолосые, почти рыжие, с бесцветными глазами и бледной кожей.

Еще господин Дин мог бы побиться об заклад, что кое-кто из них бабы, хотя и стремятся это скрыть. Что за страна такая, где женщины стоят в одном строю с мужчинами, Дин понятия не имел. Среди цивилизованных народов подобное бывало лишь в глубокой древности, когда жизнь не баловала женщин выбором: вышивать ли любимым платочки или драться за жизнь собственных детей. Но посланцы не казались похожими на людей, находящихся в безвыходном положении. Наоборот, судя по сумасшедшей сумме золотом, уплаченной ими за ничего не стоящий остров Бо, положение их было в некоторой мере даже завидным. Если только у них имелось во владении еще хоть что-нибудь, кроме золота…