Русалка из Винсема - Эва Киншоу

— Не может быть! — ахнула Беатрикс.

— Может, — проговорил Корнелиус. — Кристиан Ван дер Мей — он был завсегдатаем нашего дома, — частенько просил отца продать часть собрания, но тот не соглашался. Представляешь, они даже перестали разговаривать друг с другом из-за этих картин, чуть было не поссорились навсегда, их едва помирила мать! Она в молодости была потрясающей красавицей, но характер у меня в точности, как у нее. Мы самостоятельные, не переносим, когда нами командуют. У нас с ней общее правило жизни: всего надо добиваться самостоятельно, тогда обретенное счастье или богатство никогда не покинет тебя.

Как Беатрикс нравилось слушать Корнелиуса! Она подумала, что готова сидеть рядом с ним часами. Но все хорошее, увы, кончается. Настала пора прощаться. Дела требовали присутствия Корнелиуса в Амстердаме.

— Беатрикс, — сказал на прощание адвокат, — мы с тобою много работаем. Поэтому иногда надо отдыхать. Я приглашен по делам в Гронинген. Скажем, на небольшое деловое совещание. Пробуду там дня три и не смогу приехать к тебе в субботу и в воскресенье. Но очень хочу, чтобы ты составила мне компанию. Думаю, можно оставить Винсем на это время?

Сердце Беатрикс оборвалось и покатилось куда-то вниз.

— Зачем? Сопровождать тебя в деловой поездке? В качестве кого?

— В качестве жены. Мои коллеги не дают мне прохода и требуют, чтобы я показал им свое сокровище. Я имею в виду тебя, конечно, а не Винсем.

— Я согласна, — опустила глаза Беатрикс. Голос ее растерянно дрогнул.

— Прекрасно, ты — умница, — констатировал адвокат и быстро направился к автомобилю.

7

Начало следующей недели Беатрикс провела в сутолоке и спешке. Она, как одержимая, готовилась к предстоящей поездке в Гронинген. Объездила десятки магазинчиков и салонов, накупила кучу вещей, уйму косметики, несколько пар обуви. Постоянно примеряла наряды, и, чего с ней раньше не случалось, возненавидела свои веснушки.

Пару раз она пыталась избавиться от них. Выискав в журналах косметические рецепты, накладывала на лицо дольки лимона со свиным салом, сметану, розовое масло и даже жир кашалота. Эту редкость Беатрикс купила совершенно случайно в одной из тихих аптек на окраине Амстердама… Но ничего не помогло: веснушки как сияли на ее милой мордашке, так и продолжали сиять.

Ну ладно. У нее есть последний шанс, и она его обязательно испробует.

Накануне отъезда, Беатрикс нежно распрощалась с дедушкой и бабушкой, сказала, что обязательно позвонит им из Гронингена, погрузила вещи в желтую «тойоту» и покинула поместье Винсем.

С трудом затащив покупки по скрипучей лестнице на четвертый этаж, в свою амстердамскую квартирку, в предвкушении предстоящей поездки даже забыв напиться кофе и съесть любимое пирожное с запеченными сливами, Беатрикс первым делом переоделась и подошла к зеркалу.

Длинное, до щиколоток, темно-коричневое платье от дорогого портного непривычно удлинило ее фигуру. Тяжелая нитка бус практически закрыла ключицы и придала глазам странное выражение: казалось, из зеркала на Беатрикс смотрит другая женщина. Она, эта другая, была чуть-чуть старше, спокойнее и, кажется, умнее… Ну, ничего-ничего. Та особа из зеркала куда больше походила на настоящую жену преуспевающего адвоката.

Одно плохо, образ респектабельной молодой дамы портили чертовы веснушки, нахально горящие на скулах и на носу. Нет, с этим безобразием надо было кончать.

Через двадцать минут Беатрикс стояла перед дверями торгового центра, в салоне которого работала Салли, однажды оказавшая ей хорошую услугу.

Та сразу узнала бывшую клиентку.

— Привет! Я тебя не забыла, — радостно сказала полная парикмахерша. И увидев на безымянном пальце левой руки Беатрикс кольцо, присвистнула:

— Захомутала, значит? Стало быть, сосватанное мною платье помогло! Ай, да Салли! Как он поживает, твой муж?

Беатрикс говорила о Корнелиусе, как о самом лучшем мужчине на свете.

— Замечательно поживает! Помнишь, я уже рассказывала… Он — адвокат, очень серьезный человек, гораздо старше меня, умный, красивый. Знаешь, с такими черными проникновенными глазами, смотрят прямо в душу! Я от него без ума, готова целовать и день и ночь. А какие у него друзья, настоящие светские львы! Иногда я теряюсь и не знаю, о чем с ними болтать, как себя вести. В общем, я завтра с мужем еду на совещание…

— Понятно, совещание со старыми толстыми мордами, — прокомментировала Салли. — И в чем проблема?

— В том, что этих львов я никогда не видела. А они меня. Мне необходимо их поразить. Ну, не знаю я их языка, так что на тары-бары рассчитывать нечего! Если честно, я просто копаюсь в земле, выращиваю цветы и подрезаю деревья. Послушай, Салли, они же будут смеяться над веснушками! Но я решила, мне поможет одежда. Скажи, это платье старит или как?

Салли критически окинула взглядом Беатрикс.

— Не то слово. Старит! Ты в нем даже прибавила в весе. А какие гнусные бусы! Они прячут самую великолепную грудь Амстердама, как ревнивый муж прячет свою веселую жену за семью замками. Наверное, эти стеклышки стоят безумных денег?

Беатрикс согласно кивнула.

— Но я хотя бы выгляжу как жена адвоката?

— Ты выглядишь словно учительница начальных классов самого захолустного городишки Нидерландов. Да-да, как учительница, пережившая троих мужей-алкоголиков!

Беатрикс была ошарашена оценками Салли, хотела обидеться, но внезапно решила, что ведь тысячу раз права эта толстая, энергичная парикмахерша! В чопорном коричневом платье, в тяжелых дорогих бусах она не похожа на веселую Беатрикс.

— Слушай, а где будет это самое совещание, куда ты едешь со своим адвокатом? — продолжала расспросы Салли. Она то и дело поправляла туго накрахмаленные воланы ярко-розового передника.

— В Гронингене.

Салли расхохоталась.

— Неплохое местечко! Малышка, берешь ли ты с собой мотоцикл? Или виндсерфер?

— Нет, — вздохнула Беатрикс.

— Дура. Но, надеюсь, потертые джинсы, спортивная рубашка, кожаные сапоги уже упакованы?

— Нет, — снова ответила Беатрикс.

— Два раза дура. Иди упаковывай! Быть в Гронингене и не покуролесить там на островах — глупо! Посмотришь, твои профессора и адвокаты, как морские котики, будут лежать на дюнах, а ты не теряйся — пари над ними, как птичка, на доске с парусом. Поняла?

— А веснушки? — робко напомнила Беатрикс.

— Не забивай мне голову глупостями, я пошла работать.

И Салли, несколько раздраженно фыркнув, стала снимать косметическую маску с лица одной из своих клиенток. Когда она покончила с этим занятием, то вернулась к Беатрикс и пояснила: