Бригадир - Владимир Колычев

На пустыре было грязно после дождя, но Спартака это волновало меньше всего. В бою о заляпанных сапогах не плачут. В таких делах главное, чтобы оружие не подвело.

На пустырь бригадир вышел в окружении своих бойцов, у него кожаный плащ, у них – куртки, но вооружены все одинаково. И у всех с плеча стволом вниз свисают бесприкладные автоматы. Плевать на ментов, плевать на закон.

Мартын тоже был с ним. Он всего лишь показал «варягам» на пустырь и вернулся к Спартаку. У него тоже ствол, а в глазах – гордость за себя. Да, без него бы пришлось идти на медведя с голыми руками…

Непрошеных гостей действительно было много, без малого три десятка. Одни бойцы в кожаных куртках, другие в джинсовых, самые простые – в синтепоне. И здоровяки среди них вроде Бабая, и обычной комплекции, как Мартын и Гобой. Не сказать, что ребята лютые, но явно жадные до чужого добра. Похоже, они только-только начинают бандитствовать, нет у них еще опыта, но сила в них есть – и боевой дух, и физическая дурь. Только с огневой мощью полный аут.

Спартак смотрел на громилу с широкоформатным лицом и косым багровым шрамом через весь лоб. А тот смотрел на автомат, ствол которого в любой момент мог уставиться на него. Большими глазами смотрел, в замешательстве. И страшно ему, и зависть берет.

– Что за дела? Кто такие? Какого хера? – грубо, трубным голосом спросил Спартак.

– Да дмитровские мы… Бобрик я, – отозвался громила.

– Бобрик?.. У меня собака была, тоже Бобриком звали. Маленькая и такая же наглая, как ты. Больше своего веса гавкала. Убить пришлось, чтобы не борзела…

– Слышь, ты за базаром следи! – встрепенулся браток.

– Молчи, – поморщился Спартак. – Лучше молчи, не зарывайся. Целее будешь… Зачем пришел? Что надо?

– Мы теперь за Репчино смотреть будем.

– Смотри, если такой глазастый.

– И за рынком тоже! – кивком головы Бобрик показал на барохолку.

– А глаза не склеятся? Копыта не отвалятся?

– Ты за нас не бойся. Ты за себя бойся. За кем Репчино, за тем и репчинская барахолка. Это логика, чувак. Против логики не попрешь.

– Ну, если логика железная и тяжелая как паровоз, то да, под нее не прыгнешь, раздавит…

Спартака мало интересовало Репчино, но все-таки он был в курсе происходящего. Хазар сделал какой-то непонятный ход конем, круто наехал на подконтрольных коммерсантов, выкачал из них деньги, а затем исчез. Но недолго пустовало свято место, какой-то Бобрик позарился на него… Что ж, в логике ему не откажешь.

– Хорошо, ты меня уговорил, – кивнул Спартак.

– Ну, вот и правильно!

Бобрик попытался сдержать ликующую улыбку, но не смог, слишком уж большая радость на него нахлынула. Нечаянная радость. Он уже понял, что Спартак со своей братвой ему не по зубам, и потому не верил, что еще и рынок может обломиться…

И правильно делал, что не верил. Самотык ему в зубы и самокат под ноги…

– У кого рынок, тому и город, в этом ты прав. Придется мне и Репчино под себя взять. Чтобы меня потом логикой не душили.

Жанна приуменьшала значение Репчино. Не два магазина там, а целых восемь – пять продуктовых, универмаг, мебельный, хозяйственный, ларьков десятка два, овощной рынок, правда, еще в зачаточном состоянии. Три кафе: одно ресторанного типа, другое кондитерское – и то, и другое с советских времен; а недавно еще третье в доме быта открыли, небольшое, но там бар с заграничными напитками, зал, отделанный красным бархатом… Может, еще что-то откроется. Хоть и бедно живет народ, но все равно спрос превышает предложение, а коммерсантов нынче как грибов после дождя, только срезать успевай…

– Э-э, я не понял! Репчино – наш город! – взбунтовался Бобрик.

– Было ваше, стало наше. Все, свободен!

– Я не понял, тебе что, жить надоело?

– Это угроза? – свирепо сощурился Спартак.

– Да я тебя знаешь где вертел? Думаешь, если у тебя автомат, то самый крутой…

– Автомат сам по себе не страшен. Страшно, в чьих он руках. И не только автомат…

Спартак сунул руку за полу плаща, выдернул из-за пояса пистолет. Патрон уже в патроннике, можно стрелять сразу.

– Я же сказал тебе, не зарывайся, – тяжко вздохнул Спартак. – А ты не понял. Вертеть собрался…

Он приставил ствол пистолета к груди Бобрика, под правую ключицу, а его пацаны вскинули автоматы.

– Эй, ты чего? – побледнел авторитет.

– Не на того ты нарвался, пацан. Натура у меня такая – взялся за нож, должен ударить. А ты вынудил меня взяться… Так что не взыщи.

Он нажал на спусковой крючок, и пистолет с грохотом дернулся в руке.

Не Спартак заставлял Бобрика бандитствовать, парень сам выбрал свой путь. В игры со смертью решил поиграть, значит, должен быть готов к тому, что может с ним произойти. Спартак, например, знал, что может и не уйти живым с разборки. И Бобрик должен был понимать, так что пусть пеняет на самого себя…

Спартак стрелял под правую ключицу, считай в плечо. От сильного удара Бобрика развернуло к нему боком. Из-за болевого шока он мгновенно потерял сознание и, падая, даже не взмахнул руками.

– Ну, чего смотришь? – сквозь звон в ушах спросил Спартак, глядя на его дружка, такого же здоровяка и тоже со шрамом, от губы к уху. – Следующим хочешь быть?

Парень смотрел на него большими от ужаса глазами. Страшно ему. Понял, в какую историю влип… Что ж, Спартаку тоже было бы на его месте страшно. И сам он когда-нибудь может оказаться в таком же положении. Ко всему нужно быть готовым. Такую уж он выбрал жизнь. И если его вдруг застрелят, сам он и будет в этом виноват…

Гобой наклонился к Бобрику, приложил пальцы к его шее.

– Живой…

– Еще раз сюда сунетесь, всех завалим, – глядя на здоровяка со шрамом от губы, сказал Спартак. – И про Репчино забудьте. Это наш город. Вопросы?

Вопросов у дмитровских не возникло. Они забрали раненого и потащили его к своим машинам.

Только когда они уехали, Спартак повернул своих бойцов назад. Мало ли, вдруг у залетных ружье в машине. Он не хотел, чтобы ему стреляли в спину.

Снег на улице, температура минусовая, а по стеклу расплываются дождевые капли. Вода замерзает, гололед на дороге, машины скользят, аварии на каждом шагу. Короче говоря, маразм и катаклизм в одном флаконе.

За себя Хазар не переживал. Машина у него крутая, «БМВ» пятой модели, резина зимняя, даже на паршивой дороге ход хороший. Но ведь за ним ехал совдеповский автохлам, как бы удар в зад не получить…

Но в зад получила другая машина. Новенькая «девятка» цвета асфальта стукнула такой же свеженький «сорок первый» «Москвич». Объезжая автомобили, Хазар увидел девушку в норковом полушубке; она стояла у открытой двери, в отчаянии тыкая пальцами в клавиши сотового телефона. Большая тяжелая трубка с трудом помещалась в ее тонкой изящной ручке.

Красивая девушка, ухоженная от «а» до «я», стильная. Только стоящего перед ней мужчину ничуть не интересовала ее внешняя привлекательность – он орал на нее, размахивая руками. Понятное дело, в таких случаях виноват тот, кто сзади, но ведь скользко и девушку можно было понять. Тем более что это не простая девушка, а Жанна Моршанская. Когда-то у Хазара был с ней роман. Так, ничего серьезного, но, пожалуй, это обязывало его вступиться. К тому же она вроде бы со Спартаком путалась. Уже в одном этом интрига…

Он объехал машины, остановился, направился к мужику.

Водителю «Москвича» было лет сорок; мордастый, с жирным багровым носом, глазки маленькие, злые. Шапка меховая, дубленка, машина вроде не последняя, вот и возомнил себя крутым. Надо бы глянуть, какой он на самом деле.

– Слышь, мужик, ты чего на женщину наезжаешь? – грубо спросил Хазар.

Он уже не бандит, коммерцией занимается, но крутость не пропьешь. Шапки на голове нет, теплое кожаное пальто нараспашку, руки в карманах, как будто стволы там. Походка развязная, хулиганская, и выражение лица соответствующее. Что-что, а гнать волну Хазар умел. К тому же Артемон с ним. А у того косая сажень в плечах, и кулак со звонким шлепком бьется о подставленную ладонь.

– Ты чо, только на баб и можешь наезжать? А давай на меня! Давай я тебе нос в лепешку разобью!

Мужик в испуге смотрел на него. И глаза вдруг большими стали, и вся наглость куда-то исчезла. Понял мужик, что конкретно попал, потому и поплыл.

– Привет, Жанна. Как дела?

Уверенным движением руки Хазар обнял ее за талию, привлек к себе, поцеловал в щеку. Ошеломленная такой вольностью, Жанна и не думала сопротивляться. К тому же он защитил ее от хама, и в ней уже должно было созреть чувство благодарности.

Мужик понял, что Хазар защищает свою девушку, и ему совсем стало дурно. Жалкое зрелище, а не человек.

– Что, козлы всякие наезжают? Так мы этим козлам сейчас рога отобьем. И копыта тоже… Мужик, ты попал. С тебя… – Хазар глянул на разбитую фару «девятки». – Триста баксов с тебя.

– Но я не виноват! – задыхаясь от нехватки воздуха, возмутился водитель.