Рога в изобилии - Галина Куликова

— О, господи!

— Причем Джули приезжала только в то время, когда дома не было Памелы. Машину она оставляла в перелеске, никогда не въезжала на подъездную аллею, и потом по тропинке позади домика садовника проходила к левому крылу особняка, где находился запасной вход.

— И что вы сделали?

— В том-то и дело, что ничего. Я не стал больше ничего делать. Я просто доложил Дейлу Хоккесу о визитах его жены.

— А что предпринял Хоккее?

— Я уже говорил: он был без ума от Джули. Он попытался вновь завоевать ее расположение, ухаживал за ней, как в первые дни знакомства, собирался увезти ее в Европу, чтобы оторвать от любовника, но тут она сообщила, что ждет ребенка.

— Чудовищно.

— Однако Дейл вел себя, как ангел. И никогда — ни словом, ни жестом не дал понять жене, что знает о ее романе.

— Он не засомневался в своем отцовстве?

— Даже если и засомневался, то виду не подал. После гибели Джули он воспитывал Элис один, и до сих пор любит ее без памяти.

— А при чем здесь тогда ваша совесть? — пожал плечами Фред.

— А вот при чем. Можешь себе представить, что несколько месяцев спустя после своего доклада я совершенно случайно на какой-то дурацкой вечеринке узнаю, что владения Хэммерсмитов граничат с владениями некоего Виктора Хаттона, художника. Я тут же вспоминаю, что Джули в последнее время увлеченно пишет маслом. Что-то как будто щелкнуло в моем мозгу. Тут уж я поработал на полную катушку. Я был весь в мыле, когда выяснил правду. Артур Хэммерсмит, с которым Джули дружила с детства, прикрывал ее роман Хаттоном, позволяя проходить через свой участок в соседний сад. Что я должен был делать с этой информацией?

— Почему было не донести ее до клиента?

— С Хэммерсмитами Хоккесы дружили. Возможно, именно это сыграло какую-то роль в том, что Джули удалось избежать скандала, развода и всего, что с этим связано. Через несколько месяцев должен был родиться ребенок, я не решился все испортить. Можешь себе представить, Фред, мои чувства, когда я узнал, что дочь Хоккеса вышла замуж за сына Хэммерсмита?

— Если Дейл Хоккес исходил из ваших тогдашних докладов, он должен подозревать, что у Элис и Винсента один и тот же отец — Артур? Они — сводные брат и сестра. И тем не менее он позволил им пожениться! Хотя… — Фред встрепенулся. — Возможно, Дейл Хоккес наверняка знает, что Элис — именно его дочь. Может быть, он прошел специальный тест?

Брюс покачал головой:

— Не прошел. Я наводил справки. Дейл не может быть уверен на все сто процентов. Понимаешь, дичь какая? Насколько я успел выяснить, он не возражал против брака Элис с Винсентом Хэммерсмитом. Наоборот, всячески его приветствовал. Что бы это могло значить, а, Фред?

— Понятия не имею. Хоккес должен был бы костьми лечь, но расстроить брак Элис с человеком, который, по его мнению, вполне может статься, является ее братом. Ведь он один воспитывал дочку, он боготворит ее. Как он мог допустить подобное? Может быть, за эти годы у него появились какие-то документальные подтверждения того, что Элис — его плоть и кровь?

— Документальные? Сомнительно.

— А что мне делать с Элис, с письмами Лоры Шмидт? Элис хочет, чтобы я выкупил их и провел расследование. Она хочет, чтобы я выяснил, что происходило между ее родителями на самом деле. Стоит ли это делать?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Брюс. — Разве я имею право вставать ей поперек пути? Правда всегда всплывает — рано или поздно. Это мой личный опыт, Фред. Личный опыт, — повторил он, горестно качая головой.

— Но вы ведь, в сущности, уже назвали мне имя ее настоящего отца — Виктор Хаттон. Я могу использовать вашу информацию?

— Использовать можешь, но только действуй так, будто бы я не участвую в деле, хорошо?

— Хорошо, — кивнул Фред.

Он надеялся, что дело можно будет распутать довольно быстро. Но ошибся. Прошлое было таинственным и не хотело открываться по первому требованию. Фред двигался почти на ощупь. «Старые люди, старые тайны, — думал он с досадой. — Лучше бы они оставляли их в прошлом, а не тащили бы за собой, расстраивая молодых женщин и перспективные браки».

Когда Элис сбежала с Георгием, из телефонного разговора с Молли Паркер она уже знала, что Дейл Хоккес не ее отец. Она оставила Фреду письмо, в котором писала: «Извини, Фред, но встречаться теперь с Дейлом — настоящая пытка. Я уезжаю на русский курорт. В конце концов, я родилась в России и уже давно хотела побывать на второй родине. Георгий будет моим провожатым. Не потому, что я от него без ума, а просто потому, что у него есть время и желание сопровождать меня где бы то ни было. Свяжусь с тобой в ближайшее время. И помни, Фред, ты продолжаешь работать на меня. Жалованье будет поступать регулярно. Очень прошу: двигай дальше наше расследование. Исследуй прошлое моих родителей, выясни все, что возможно. Если Молли Паркер даст о себе знать — выкупи письма, у тебя есть мой чек. Что бы ни случилось, не бросай этого дела. Я на тебя надеюсь. Элис».

Тем временем Винсент Хэммерсмит был полон решимости вернуть свою жену домой. Фред согласился участвовать в этой «операции спасения». Однако, к его немалому изумлению, женщина, еще недавно находившаяся на грани нервного срыва, вела себя довольно загадочно. Начать с того, что по России она путешествовала в одиночестве, потеряв своего любимчика Георгия где-то по дороге. Кроме того, была на редкость сдержанна и спокойна. И при встрече ни словом — ни словом! — не обмолвилась ни о Дейле Хоккесе, ни о Молли Паркер, ни о письмах, ни вообще о расследовании, которое еще недавно казалось для нее делом жизни и смерти.

Глава 12

Алиса понимала, что может доверять в этом городе только частным детективам. Она нашла их сама, по, чистой случайности выбрав из нескольких находящихся в окрестностях контор агентство Торвила. Но Торвил застрял в России и не торопился ехать обратно.

Измученная переживаниями, Алиса решила отдохнуть. Несколько часов сна — и, возможно, ее нервы хоть немного успокоятся. Она отогнула покрывало на кровати и легла, свернувшись калачиком, на самом краешке. Шелковая подушка, украшавшая изголовье, осталась лежать там, где лежала. Алиса хотела было протянуть руку и подтащить ее себе под щеку, но ей было лень. Сон уже наплывал на нее, обволакивая и убаюкивая. А ей так нравилось прикосновение шелка к коже. Может быть, все-таки потянуться за подушкой?

Алиса задремала. Спустя какое-то время она проснулась и сразу вспомнила, что хотела подложить подушку под голову. В комнате было темно. Алиса, лежа на боку, сонно зевнула, вытянула руку вверх, но подушки не нашла. Она поводила рукой во все стороны — безрезультатно. Тогда она подвинулась повыше и перевернулась на спину.

В это самое мгновение черный силуэт вырос на фоне слабо освещенного луной окна, и та самая подушка, которую она так упорно искала, с размаху опустилась ей на лицо. Шелковая ткань залепила ей рот и нос, а сверху чья-то сильная, явно мужская рука давила и давила изо всех сил, чтобы не дать жертве вырваться и глотнуть воздуха.

Адреналин ворвался в кровь Алисы так же внезапно, как в ее сердце ворвался ужас. Убийца коленом наступил на ее ноги, а свободной рукой попытался схватить запястья. На какой-то момент нажим ослаб, и Алиса сумела отпихнуть его руки и глотнуть капельку воздуха.

— А-а-а! — изо всех сил закричала она. Но крик ее получился слишком коротким и слабым. Еще секунда — и она потеряет сознание. Убийца для верности еще постоит над ее телом, а потом уйдет, бросив ее на постели со страшно посиневшим лицом. В ее сознание медленно вплывала чернота, сливаясь с чернотой комнаты, которая, судя по всему, должна была стать последним прибежищем не слишком удачливой Алисы Соболевой.

Она не успела потерять сознание. В коридоре послышались быстрые шаги, и кто-то постучал в дверь. В ту же секунду Алисе удалось сделать глоток воздуха, которого было недостаточно, чтобы закричать, но хватило, чтобы продолжать жить. Она не сразу поняла, что никто больше не душит ее, что подушка сползла набок, а сама она лежит, напряженно вытянувшись, схватившись обеими руками за шею. Она отрешенно наблюдала, как в комнату вбежал Винсент и стал что-то говорить, склонившись над ней. Она не слышала обращенных к ней слов и лишь фиксировала его действия.

Убедившись, что она жива и дышит, он бросился к распахнутому окну и, свесившись вниз, что-то громко крикнул в темноту. Потом бегом возвратился к двери в коридор и снова крикнул. В течение нескольких минут комната превратилась в военный штаб. Подходившие люди получали четкие указания и быстро расходились снова.

Алиса сидела на кровати и тупо растирала шею, хотя за горло убийца ее не хватал. На ней была длинная хлопчатобумажная футболка, и Алиса натянула ее на колени. Ее начало трясти. Тряслось все — руки, ноги, губы, даже щеки. Винсент, раздав указания, возвратился к ней.

— Можешь говорить? — требовательно спросил он, низко наклонившись.