Холодные воды Китежа (СИ) - Канра / Горик Дана

Здесь лесная чаща, занесенная снегом, значит, они приземлились на опушке Дремучего Леса, куда было настрого запрещено ходить не только ученикам и студентам, но даже учителям, преподавателям и их начальству. Значит, дело плохо. Сейчас их повезут за реку Смородину и поминай как звали…

Она несколько минут, пока он старательно связывал ей руки тонкой колючей веревкой, рассматривала черный капюшон, закрывающий вражеское лицо, затем потеряла к нему интерес и огляделась по сторонам. Другие всадники также снимали измотанных боем девушек и парней, связывали их по рукам, а затем усаживали обратно в седло. Не тронули только Еву, бедняжка так и не очнулась. Среди пленников Веста успела заметить Мрака, но высокой фигуры Влады и кудрявой головы Лиры так и не увидела. Значит, им повезло, по крайней мере, они не угодили в плен, а думать о самом худшем не хотелось. Котов здесь не было — все фамильяры остались в Чарослове, это дарило облегчение и небольшую надежду.

— Зачем мы нужны вам? — рискнула она задать вопрос.

— Узнаешь, — буркнул незнакомый Воин. — Полезай на коня.

Кататься на лошадях, да еще и на таких крупных, Веста не умела, поэтому он без лишних церемоний подхватил ее и усадил в седло.

— Вы напали на Чарослов, чтобы нас похитить? И только?

— Да, — сообщил он коротко, и тут же сел позади нее, а потом сразу тронул поводья.

Короткий разговор был окончен. Чего-то подобного Веста и ожидала, ведь у Черных Воинов не так уж и много времени. Возможно, их будут ловить Стражи из Чарсовета, а может, пришлют Вестников для переговоров. Ей очень хотелось верить, что их спасут, ведь похитили не меньше двух десятков учеников, и даже отстраненность директора Айвета не позволит закрыть глаза на похищение. Во всяком случае, Веста очень надеялась на это.

Ехали долго, продираясь через заросли голых кустов, вечнозеленую колючую хвою, норовившую ухватить за одежду раскидистыми темными лапами. Под копытами хрустели снег и старые хрупкие ветки. Никто из шокированных пленников не оказывал сопротивления, а Воины не разговаривали друг с другом. Веста тряслась в седле, дрожала от пронизывающего холода, мечтала о тепле и горячем чае, но жаловаться и ныть было нельзя. Все равно не поможет.

Замерзшая река Смородина показалась лишь, когда уже лесную чащу окутали мутные туманные сумерки, и всадники переехали через длинный каменный мост, увозя пленников на другой берег реки, в глухое логово самых темных чародеев. Разные слухи ходили об этом страшном месте, но правда заключалась лишь в присутствии здесь беглой из Нави нежити и Змея-Горыныча. А больше никто точно ничего не знал, но многое домысливали.

Когда продрогшую Весту, наконец, сняли с седла и поставили на ноги, она успела продрогнуть и дрожала всем телом. Вокруг сгустилась черная ледяная ночь, на небе загорелись редкие, но яркие звезды, и, пока Весту вели куда-то, придерживая за плечо, девушка время от времени смотрела на них. А потом ее втолкнули в помещение, и звезды сменили зажженные свечи. Много свечей.

Кто-то быстрым шагом протопал мимо, неся на руках Еву — она до сих пор не пришла в сознание. Веста хотела, было, проследить, куда понесли подругу, но ее потянули в другом направлении. Несколько коротких широких коридоров, одна лестница, и вот, безликий похититель завел девушку в освещенную яркими свечами комнату, развязал ей руки.

— В кресле плед, а в самоваре чай, — сказал он грубовато, но не зло. — Грейся. Сухую одежду принесут.

— Спасибо, — машинально произнесла Веста, и тут же прикусила язык. Не следовало благодарить лиходея, но она слишком выбилась из сил после долгого пути, чтобы здраво рассуждать.

Он ничего не сказал в ответ, ушел и захлопнул дверь, а через несколько минут молчаливая ведьма с длинными черными волосами, немного похожая на Мару, принесла пленнице длинное полотняное платье, старомодные чулки и туфли из мягкой кожи. Веста хотела заговорить с ней, только незнакомка быстро выскочила за дверь и лязгнула тяжелым засовом.

Тяжело вздохнув, Веста поспешила стянуть с себя промокшую до нитки школьную форму, переодеться и закутаться в плед. Эту одежду носили, дай Перун, если в начале позапрошлого века, но вряд ли в этом месте найдутся джинсы и свитер и ее размера. Платье оказалось удивительно приятным к телу и не тесным, а туфли пришлись точно по ноге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хмурая и уставшая, недовольная собственным бессилием, девушка вздохнула и огляделась по сторонам.

Она стояла возле старинного мягкого кресла в просторной комнате, где в большом камине уютно потрескивали поленья, на полу лежала темная шкура, напоминающая своим видом медвежью, а еще стояли сундук у стены, дубовый стол, окруженный пятью стульями, и блестел золочеными боками самовар. Чашки тонкого фарфора стояли тут же, на столе, словно здесь успели подготовиться к появлению пленницы или пленника. Значит, убивать их пока не собираются.

Чаевничать не хотелось, но необходимо было согреться, потому что слечь с простудой и температурой в плену у Черных Воинов Веста желала еще меньше. Стиснув зубы, она налила горячего ароматного чая и села за стол в ожидании, пока он остынет, время от времени кидая на дверь напряженные взгляды исподлобья. Но вскоре девушку наполнило домашнее тепло, и сморила усталость, и она сама не заметила, как откинулась в глубокое кресло и крепко уснула.

Делать так было категорически нельзя. Проснувшись через некоторое время, Веста вяло выругала себя в мыслях за слабость. Сейчас состояние улучшилось, если не считать тяжелой головы, но, наверное, это скоро пройдет, незачем волноваться. Другое дело, что обнаружила себя она не в кресле, а лежавшей на деревянной кровати, в небольшой полутемной комнате с маленьким окошком под потолком. В это маленькое круглое отверстие слабо просачивался белесый дневной свет, и Веста поняла, что плен продолжается. Кто-то просто перенес ее сюда и накрыл пледом.

Пахло хвоей, снегом и сладким запахом свежеиспеченного хлеба, наверное, где-то рядом пекарня. На кровати у противоположной стены лежала Ева, переодетая в такое же полотняное, как у Весты, платье, и крепко спала, повернувшись на бок и положив руку под голову. Значит, с ней все хорошо — если в создавшейся ситуации вообще может быть что-то хорошее.

Подойдя к плотно закрытой двери, Веста подергала позолоченный шар тяжелой ручки и с сожалением убедилась, что они взаперти.

Правда открылась через некоторое время, когда открылась дверь и молодая светловолосая ведьма в шерстяном длинном платье внесла в комнату тяжелый поднос с обедом.

− Здравствуйте, − сонно поприветствовала Ева незнакомку, поднявшись с кровати и потирая глаза. — Где мы?

Она еще ничего не поняла и не узнала. Веста вздохнула, готовясь рассказать подруге горькую правду, только блондинка опередила ее:

− Вы в Темных Хоромах, девоньки! А меня зовут Аксиньей!

− Здорово, − холодно отозвалась Ева, быстро придя в себя и собравшись со спутанными мыслями. — И для чего?

Аксинья слегка смутилась.

− Вас привезли из Чарослова, верно?

− Именно.

− Значит, парней отправят в ряды Черного Воинства, а вас, девиц, будут замуж выдавать, за воинов! — звонко и с искренней радостью сообщила Аксинья. — Так у нас принято раз в век. Десять парней, десять девиц — все, как положено. Бабушка сказывала, ее так под шумок забрали в прошлом веке, во время войны.

− И что в этом хорошего? — угрюмо спросила Веста.

− Как это — что? — искренне изумилась Аксинья. — Бабуля жива осталась и под защитой Черного Воинства.

Но улыбка сползла с ее лица, и ведьма молча удалилась, не забыв запереть дверь. Ева медленно подняла голову, внимательно глядя на Весту; ее карие глаза снова горели недобрым красным огнем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

− Лира и Влада что-то знали, − прошелестел в сгустившейся от страха тишине ее надломленный голос. — Они даже переглянулись, хотя грызлись перед этим, как кошка с собакой.

− И держались подальше от боя. Умницы.

− В отличие от нас.

− Я придумаю, что делать, Вест. Я вхожа в Навь, − медленно произнесла Ева, и невинное выражение ее кукольного лица на миг стало жутким, будто Веста смотрела в глаза самой дьяволице. — Но сначала нужно все выяснить.