В плену Обмана (СИ) - Шагаева Наталья

— Ах, — всхлипываю, когда он сжимает бедра, впечатывая в себя. Мы настолько близки, что я слышу, как громко барабанит его сердце. — Меня охраняют.

— Я знаю, зайка, доверься мне. Я украду тебя, моя принцесса. Прямо сейчас! — еще один страстный, немного болезненный поцелуй, такой отчаянный, словно от моего согласия зависит его жизнь.

ГЛАВА 18

Егор

Принцесса одевается и с волнением посматривает на меня. Боится моя девочка. И я боюсь. Ужасно боюсь ее потерять после того, что сейчас сделаю. Мне никто не позволил действовать самостоятельно. Север называет это помощью, я — контролем. Посматриваю на часы и понимаю, что время пришло. Через пять минут Диана въедет в машину охранника Аниты и будет изображать из себя тупую овцу, отвлекая его. За это время мы должны выйти из черного входа во двор, сесть в мою машину и уехать как можно дальше. Пока принцесса надевает сапоги, я незаметно вынимаю из ее сумочки телефон и закидываю его за кресло возле стены. Прости меня, моя хорошая, так надо. Кажется, внутри образовывается огромная черная дыра и меня засасывает в неизбежность.

— Егор, может… — кусает губы, смотря на меня растерянным взглядом.

— Не может, сладкая, поехали.

Хватаю ее за руку и тащу к черному входу в надежде, что никто не заметит. Чем дольше охрана не обнаружит ее пропажи, тем лучше. И ведь Север был прав — они тоже могли вот так запросто украсть ее, только не так лайтово, как я. Для нее сейчас это авантюра, а для меня ужас, которым могло бы все обернуться. Тяну Аниту за собой быстро, не давая опомниться. Сажаю принцессу в машину, запрыгиваю за руль и срываюсь с места через дворы на противоположную трассу. Нас ведут. За мной едут люди Севера, мой телефон прослушивается, и нет ни единого шанса на маневры. Не доверяет мне Север. Правильно делает, у меня в голове как минимум два плана. Но что-то мне подсказывает, что все тщетно, и мне остаётся только защищать принцессу от шакалов. Защищать и нещадно лгать, загоняя себя в угол. Улыбаюсь ей, делая вид, что все под контролем, а внутри бьет мандраж. Через полчаса Анита начинает искать телефон.

— Черт! — тихо ругается, вытряхивая содержимое сумки себе на колени.

— Что такое? — как можно беззаботнее спрашиваю, выезжая на загородную трассу.

— Телефон… — ее косметика летит на пол, закатывается под сиденье. — Кажется, я забыла телефон.

— Зачем тебе телефон?

— Я хотела написать сообщение Еве, жене брата, чтобы они не переживали и понимали, что со мной все хорошо. Ева такая впечатлительная. А мой брат перевернет весь город… надо предупредить что… — не находит слов и уже что-то шепчет по-испански, вновь проверяя сумку.

— Напиши с моего. Помнишь номера?

Протягиваю ей телефон, заведомо зная, что смс не дойдет. Все подстроено именно так, малышка. Ты когда-нибудь сможешь меня простить? Анита берет телефон, что-то долго печатает, а мне кажется, вот именно с этого момента я медленно, но верно убиваю в ней любовь к себе. И это, сука, уже невыносимо больно, дышать труднее, черная дыра разрастается.

Анита отправляет сообщение и отдает мне телефон, который я выключаю.

— Мне страшно, — признается моя девочка.

— Тебе страшно со мной, зайка?

— Нет, с тобой ничего не страшно. Но что будет после?

Хороший вопрос. Анита даже не подозревает, насколько попадает в точку. А после я убью нас. Остаётся надеяться, что моя принцесса будет милостива.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Давай жить здесь и сейчас? А после… — набираю больше воздуха. — Просто знай, я никогда тебя не отпущу, что бы ни случилось. Ты останешься моей.

Принцесса улыбается, накрывая мою ногу теплой ладонью. Накрываю ее руку своей, сплетаю пальцы, и становится немного теплее, создается иллюзия идиллии. Возникает желание все рассказать Аните, правда, сука, рвется наружу, совесть вопит признаться и отсрочить нашу смерть. Но я не могу… мне страшно потерять ее уже сейчас, и я продляю агонию, понимая, что все равно сдохну.

Подъезжаю к новому деревянному домику, который похож на сказочную избушку. Вокруг снежный лес, огромные ели, укрытые снегом, и гладь ещё не замерзшего озера. Я буду умирать красиво. Машина с псами Севера остановилась возле дороги. И, похоже, это единственный въезд в это место — вокруг сплошной лес.

Анита выскакивает из машины, осматривается и восхищенно визжит. Потом разворачивается и запрыгивает на меня. Подхватываю ее под бедра заставляя оплести меня ногами.

— Здесь очень красиво! — счастливо произносит она. — Такие места я видела только в книжках, которые Ева читает Мари. — Обвивает мою шею, ластится как котенок, потираясь носом об мою щеку. — Я даже не представляла, что зима настолько прекрасна!

Усмехается мне в губы, кусается, но нежно, ласково, как игривая кошечка, а я тону в ее шоколадных глазах и задыхаюсь от того, что, возможно, через несколько дней все это закончится и принцесса возненавидит меня. Впиваюсь в ее губы, целую, кусаю в ответ и медленно падаю в снег, ловя губами вскрик Аниты. Она смеется мне в рот, седлая меня, упираясь руками в грудь. Дергаю девочку на себя и резко переворачиваюсь, топя принцессу в снегу.

— А-а-а! Гор! — визжит и хохочет одновременно. — Мне снег попал под кофту! — сгребает пригоршню снега и кидает мне ее в лицо, показывая язык.

— Ах ты, хулиганка! — перехватываю ее руки, фиксируя над головой. Анита прекращает смеяться и смотрит мне в глаза с каким-то трепетом, восхищением, утягивая меня в глубину своего взгляда.

— Я люблю твои небесные глаза, — шепчет она, и мы застываем, тяжело дыша в унисон. — И тебя я тоже люблю, — признается Анита и кусает губы, задерживая дыхание.

Двести двадцать вольт проносятся через все тело, задевая каждый нерв, и бьют прямо в сердце. Сука! Как же больно! Невыносимо! Дыхание спирает, хочется согнуться пополам и выть. Это не признание в любви, это приговор, жёсткий и посмертный. Я тоже ее люблю, безумно, до потери контроля. Иногда нежно и ласково, иногда страстно и грубо. А главное — мне тепло с этой девочкой. Тепло как никогда и ни с кем. Она рядом, и я чувствую себя целым и умиротворенным. У меня пропадает голос, я немею, и не могу сказать об ответной любви. Она не знает, но сейчас от меня это будет звучать лицемерно, я не имею никакого права говорить ей эти главные слова, потому что предаю любовь моей девочки. Поэтому я не нахожу ничего лучше, как поцеловать ее, долго, нежно, вкладывая в поцелуй все свои эмоции, и очень надеюсь, что Анита это почувствует.

Анита

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Деревянный дом очень уютный, с небольшим камином, открытой кухней, гостиной и спальней. Здесь красиво, как в русской сказке. Мы долго гуляли, дурачились, играя со снегом, как дети. Я не чувствовала рук и ног от холода, но никогда не была настолько счастливой. Теперь мое любимое время года не испанская весна, а русская зима. Это прекрасно, когда ты находишься наедине с любимым человеком и наслаждаешься его близостью. Я понимаю, что совершила безрассудный поступок, сбежав вместе с Егором.