Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

Советское командование оставляло на захваченной противником территории специальные группы и отряды для развертывания партизанского движения. Для связи с ними нужны были радиосредства и разведчики-радисты. В то время военная разведка обеспечивала связь и с партизанами. (Центральный штаб партизанского движения был создан только 30 мая 1942 г.) Кроме того, на фронтах и в разведотделах расширялись действовавшие и создавались новые полевые радиоузлы, на которые нужны были радиотелеграфисты. Одна 55-я радиорота не могла обеспечить возросшую потребность в радистах, поэтому 5 октября 1941 г. она была преобразована в 40-й отдельный запасной радиобатальон.

40-й отдельный запасной радиобатальон

В связи с приближением фронта к Москве Государственный комитет обороны принял и провел в жизнь решение об эвакуации из столицы правительственных учреждений, дипломатического корпуса, оборонных предприятий и учебных заведений, культурных учреждений. Командованием было приказано эвакуироваться и нашему батальону. Ночью 16 октября был объявлен приказ на эвакуацию, согласно которому на рассвете в направлении на Горький отправилась пешком 2-я рота. В течение 17 и 18 октября по Железной дороге убыли остальные подразделения и службы. А 19 октября в Москве и прилегающих к ней районах было введено осадное положение.

Грустную картину представляла тогда дорога на Горький. Моросил мелкий дождь

со снегом, гололедица. Было холодно и сыро. Вся проезжая часть шоссе была забита транспортом до такой степени, что невозможно стало перейти с одной стороны на другую. [...] Воинские подразделения, следовавшие пешком, тоже вынуждены были передвигаться по обочинам шоссе.

Наша 2-я рота шла организованно, по всем правилам воинских /ставов. Как и все прочие, мы тоже тащили на себе все наше ротное хозяйство: канцелярию, постельные принадлежности, продовольствие, оружие, запасные боекомплекты, зуммеры, телеграфные ключи и головные телефоны. Вооружены мы были карабинами, ручными пулеметами, имели достаточное количество патронов. Одного нам недоставало — зрелого возраста и житейского опыта, так как подавляющее большинство курсантов были юноши и девушки 16—19 лет, да не намного старше были и мы — командиры. Рота следовала по маршруту: Москва, Покров, Владимир, Ковров, Горький. Тяжело было передвигаться, шли практически по бездорожью, все промокли до нитки. Действовало на психику и то, что не все наши штатские попутчики смотрели на нас тогда дружелюбно, видимо, принимая нас за бегущих от противника. Местное население по пути следования, наверное по тем же причинам, тоже не особенно приветливо встречало нас, а некоторые и без стеснения напоминали, что мы не в ту сторону идем, фронт, мол, сзади остался. Все же, несмотря на все неприятности, 2-я рота в полном составе в 20-х числах октября прибыла в Горький, в Сормово, на улицу Коминтерна, 175, в здание средней школы № 82, где обосновался 40 озрб. Занятое батальоном помещение не изобиловало особыми богатствами. Кроме голых стен, цементных полов и полутора десятка старых парт, там больше ничего не было. Снова, как и в Москве, пришлось начинать все сначала. Разыскивали доски, строили нары, столы, скамейки, рыли бомбоубежища и т.д. Делали всё сами из подручных материалов.

Достать что-либо из обмундирования, инструментов, радиодеталей, карандашей, бумаги или учебных пособий через органы снабжения в то время было исключительно трудно.

Октябрь и ноябрь 1941 года были самыми напряженными в жизни советского народа. [...] На фронтах положение с каждым днем ухудшалось.

[...] Однако как бы ни было трудно, батальон возобновил учебу. В связи с тем что пополнение переменного состава (курсантов) стало поступать с невысоким образовательным уровнем, в основном с десятилетним образованием, причем в подавляющем большинстве это были девушки, продолжительность подготовки в батальоне была увеличена до 3—4 месяцев.

Вскоре на фронтах положение изменилось, бои стали принимать переменный характер. В первых числах декабря враг был у порога Москвы, 1 декабря он предпринял прямой удар на Москву от Наро-Фоминска через Апрелевку, 2 декабря овладел Крюковом, 3 декабря был в Красной Поляне (25 км от Москвы). А уже 5 декабря наш Калининский фронт перешел в контрнаступление. 6 декабря нанесли мощные удары по противнику войска Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов»28.

«Кандидаты в горьковскую школу отбирались из числа юношей и девушек с положительными характеристиками из средних и высших учебных заведений в возрасте не моложе 16 лет, только на добровольной основе, через районные, областные и центральные органы ВЛКСМ, а также из радиошкол ОСОАВИАХИМа. К подбору кандидатов подходили серьезно, требования были жесткие. Иначе и не могло быть. Ведь многим из них по окончании школы предстояла нелегкая работа во вражеском тылу, где они должны были столкнуться не с романтикой, а с суровой действительностью, где требуется точный расчет и ни одного необдуманного шага.

Когда с ними беседовали, то предупреждали: «Ты можешь попасть в руки фашистов, и тогда — пытки и мучительная смерть». Ответ должен был быть определенным. Конечно, не каждый соглашался быстро и спокойно. Некоторые всё это тяжело переживали. И все-таки абсолютное большинство давало утвердительный ответ. Тяжело было видеть, как переживали те, кому по каким-либо причинам отказывали в приеме в школу.

Программа подготовки была рассчитана на 3—4 месяца, это значительно больше, чем требовалось на подготовку разведчиков других профилей во время войны. Занимались по 12—14 часов в сутки. За это время курсанты должны были овладеть основами электро- и радиотехники, изучить азбуку Морзе, уметь передавать цифры со скоростью 60 и буквы 70 знаков в минуту, а также принимать соответственно 80 и 70 знаков в минуту, знать и уметь практически применять международный «Q-код» и радиолюбительский жаргон. В конце срока обучения каждый разведчик-радист должен был уметь самостоятельно обеспечить радиосвязь на действительное расстояние. Особое внимание в школе уделялось привитию курсантам навыков по отысканию неисправностей в радиостанции и их устранению, а также вопросам использования различных источников электропитания для радиостанции.

Подготовку радиоспециалистов в школе обеспечивали опытные офицеры Е.Б. Величко, Р.Р. Гончар, А.С. Дележа, Ю.Л. Епи-хин, К.И. Кравченко, П.П. Молчанов,

A. Н. Никифоров, А.Ф. Простаков, В.А. Сорокин, А.П. Стретович, Н.П. Соколов,

B. Ф. Ширяев, Н.С. Щепин и другие. Многие из них к тому времени уже имели значительный опыт работы за рубежом»29.

Во второй половине сентября Старинов получил задание осуществить минирование и уничтожение важнейших объектов промышленной и транспортной инфраструктуры Харькова. Приказ на проведение работ Старинов получил в Ставке Верховного Главнокомандования лично от начальника Генерального штаба Б.М. Шапошникова. В Харькове он встречается с Н.С. Хрущевым, который в должности члена Военного совета фронта согласовывает план установки минных полей. В дальнейшем, как признается Старинов, Хрущев трижды спасал его от ареста.

В Харькове отрядом Старинова были установлены сотни мин — такой масштаб минирования в ходе войны был применен впервые. В одном из партийных особняков, по инициативе Хрущева, Старинов установил радиомину большой мощности. На глубине более двух метров в подвале был установлен 350-килограмовый заряд ВВ на неизвле-каемость с радиовзрывателем (в то время радиомины находились на вооружении только в Красной Армии). БЛиже к поверхности была установлена ложная мина малой мощности — «блесна». Предполагалось, что, обнаружив ее, немецкие саперы посчитают объект разминированным, потеряют бдительность и дальнейшие поиски прекратят. Радиомины были установлены и в других зданиях города. Ночью 14 ноября с мощной радиостанции Воронежа был дан сигнал на подрыв

радиомин. В заминированном особняке на воздух взлетел комендант Харькова генерал-лейтенант Георг фон Браун и офицеры штаба 68-й пехотной дивизии. Этот диверсионный акт вошел в анналы диверсионного искусства и специальные учебники.

Но Старинов изначально был против минирования особняков. Он понимал, что теракт вызовет ответную реакцию со стороны немцев, что, собственно, и вышло. Однако Хрущев настоял на своем.

Вместе со Стариновым в минировании объектов в Харькове принимали участие испанцы, которых Старинов обучал диверсионному делу у них на родине. После победы франкистов они выехали в Советский Союз и работали на предприятиях Харькова. Старинов добился, чтобы группу испанцев приняли в инженерные части. В дальнейшем он будет возить их с собой по всем фронтам.

Вопрос снабжения минно-взрывными средствами партизанских отрядов оставался довольно острым в течение всей войны. В начальной же