Капля воды - крупица золота - Берды Кербабаев

Поначалу Бабалы понял только одно: что Аджап хотела бы к нему приехать. Радостная улыбка озарила его лицо, но тут же и исчезла. Хотела бы — но не приедет. Ее назначают врачом на другой участок. Что же действительно делать?

Аджап права: негоже ей «отбивать» место у джигита, родившегося в Мары. Но, может, она поговорит с ним, объяснит все, и он сам согласится поменяться с Аджап назначением? А Бабалы, со своей стороны, похлопочет за нее перед министерством, перед Новченко.

Хм… А что, собственно, должна Аджап объяснить своему коллеге? Да ведь и у него, у Бабалы, тоже могут спросить: а почему он стремится заполучить к себе на участок именно Аджап? Новченко уж непременно хохотнет грубовато: «Давай мы тебе лучше Дарью подкинем!» Пока он и Аджап не поженились, им трудно оправдать свои просьбы.

Что же делать?

Бабалы так ушел в свои мысли, что не сразу услышал, как кто-то требовательно и уверенно стучит в дверь. А услышав стук, обернулся и крикнул:

— Входите, открыто!

Было уже поздно, и в душе он подосадовал на неурочный визит. Но досаду сменила радость, когда он увидел в дверях своего отца, Артыка: тот стоял, строго хмурясь, чтобы не выдать истинных своих чувств, но руки его тянулись к сыну… Вскочив с места, Бабалы бросился к отцу, обнял его.

Когда с традиционными приветствиями и расспросами было покончено, Артык придирчивым взглядом обвел комнату. Обставлена она была скромно: кровать, диван, стол, несколько стульев, и оттого казалась еще более просторной, чем была на самом деле. Пол — голый, без ковров, в некоторых местах доски разошлись, и виднелись широкие темные щели. Вдоль одной из стен, на гвоздях, висело пальто Бабалы, полевая сумка, которую он всегда носил, кое-что из одежды.

Пока отец разглядывал неприхотливое его жилище, Бабалы незаметно взял со стола письмо и спрятал его. Показал на диван приглашающим жестом.

— Садись, отец. Будь как дома. Да, как ты меня нашел?

Тяжело опустившись на диван, Артык сказал:

— Свет не без добрых людей. Проводил меня один джигит. Он за дверью стоит, постеснялся войти. Позови его.

Бабалы вышел, сам ввел в комнату провожатого, молодого парня, поблагодарил его:

— Спасибо, братец.

— Бабалы Артыкович, может, еще чего надо?

— Если тебя не затруднит, братец, зайди к Грише, он, верно, еще в столовой. Попроси приготовить что-нибудь на ужин.

— Принести сюда?

— Гриша сам принесет. А ты иди отдыхай.

Когда парень ушел, Бабалы присел рядом с отцом, испытующе глянув на него, сказал:

— Ты прямо как снег на голову. Не предупредил о своем приезде ни письмом, ни телеграммой…

— Хотел сюрприз тебе сделать.

— Все-таки мог бы сообщить. Я бы тебя принял как следует.

— А я не в гости, сынок. Я по делу.

Бабалы насторожился:

— Какое же срочное дело привело тебя ко мне? Стряслось что-нибудь в ауле?

— Аул на месте, все живы-здоровы. А дело тебя касается, сынок.

— Я слушаю, отец.

Артык выпрямился на диване, приосанился, откашлявшись, торжественно произнес:

— Я приехал, сынок, чтобы пригласить тебя на свадьбу.

— На чью еще свадьбу?

— Я же сказал: дело тебя касается. На твою свадьбу, сынок.

— Я что-то не расслышал… На чью, говоришь?

— На твою, на твою! — Артык начал сердиться. — Приходится нам с матерью о тебе заботиться, раз сам не умеешь. Айна все уши мне прожужжала: Бабалы, мол, только обещает жениться, да, видать, до сих пор нет у него никого на примете. — Артык еще раз неодобрительно оглядел комнату. — Я тоже так думаю. Не подтолкнуть тебя, так век будешь в холостяках ходить. А у нас в ауле есть невеста — лучше не сыщешь.

Бабалы спросил с замкнутым лицом:

— Кто же это?

— Дочка Нурмурада, ты его знаешь. Не девушка — клад. В этом году десятилетку кончила. Ни красотой, ни умом аллах ее не обидел. Айна успела уже потолковать с ее матерью, та согласна. И говорит, значит, мне…

— Кто говорит: дочь Нурмурада или ее мать?

— Не перебивай отца! Айна говорит. Поезжай, мол, к Бабалы, привези его в аул, мы тут же свадьбу сыграем, не откладывая дела в долгий ящик.

— Спешка, отец, нужна знаешь когда?

— Вижу, вижу, сам-то ты не слишком торопишься. Ждешь, когда тебе сотня лет стукнет? Поверь, сынок, тогда невесту потрудней будет подобрать. И у нас с матерью терпение уже истощилось. Нам надоело ждать, когда наш сын соблаговолит обзавестись семьей. И ты еще спасибо нам должен сказать — что мы на себя приняли хлопоты о твоей судьбе.

В глазах Артыка мелькнула лукавинка, но Бабалы этого не заметил, потерев щеку ладонью, серьезно сказал:

— А ты не считаешь, отец, что прошли те времена, когда все за детей решали родители?

— Я полагаю, сынок, — в тон ему ответил Артык, — что пока не наступило и, слава богу, не наступит такое время, когда человек сможет обойтись без потомства. Иначе род человеческий вымрет. Ты, надеюсь, не желаешь этого?

Бабалы понял, что у него нет иного выхода, как открыться и отцу:

— Я ведь не против женитьбы… Я против женитьбы на дочке Нурмурада.

Артык сделал вид, что ужасно удивился:

— Вай, так, значит, у тебя есть невеста?

— Я говорил об этом маме. — Бабалы не подозревал, что Айна уже всем поделилась с Артыком, потому тот к нему и пожаловал. — И обещал уже в этом году привести в дом жену.

— Ты, видно, вышел у матери из доверия. Признайся, ведь придумал про невесту, а?

— Зачем же мне придумывать?

— А чтобы отделаться от наших приставаний. Нет, сынок, из пустых слов плова не сваришь. Так что собирайся, завтра — в путь, и днями же закатим свадьбу; на весь аул!

Губы Бабалы тронула по-детски наивная улыбка!

— Ты шутишь, отец.

— Какие там шутки! Речь идет о твоей судьбе, о нашем общем будущем! О продолжении нашего рода!

— Но, отец… Я, правда, люблю одну девушку и собираюсь на ней жениться.

— Не верю!

Бабалы достал письмо Аджап, решительным жестом протянул его отцу:

— Вот тебе вещественное доказательство. Читай.

Артык замахал руками:

— Нет, сынок, не в моих привычках — заглядывать в чужие письма. Ты мне только скажи, от кого оно.

— От моей невесты. Из Ашхабада.

— Так она ашхабадская? — Артык будто и знать об этом не знал. — Вай, сынок, а как же нам быть с дочкой Нурмурада? Она ведь ждет тебя — как земля воду.

Не уловив в голосе отца шутливых ноток, Бабалы возмутился:

— Я же говорил, спешка до добра не доводит. Сами заварили эту кашу, сами ее и расхлебывайте. Пусть мама возьмет ее к себе в помощницы.

— Вай, ты хочешь, чтобы на дочке Нурмурада женился твой отец? Надо подумать…

— Это уж твое дело. Насчет же моей женитьбы предлагаю считать вопрос исчерпанным.

Бабалы успели уже принести свежезаваренный зеленый чай, он разлил его по пиалам, кивком показал отцу на одну из них:

— Пей, отец.

Отхлебнув горячего чая, Артык задумчиво покачал головой:

— Ох, сынок, жизнь, любовь, семья — это вопросы, которые нельзя исчерпать. Пока мы живы — и они будут стоять на повестке дня. Так, значит, невеста твоя из Ашхабада. Как зовут ее отца?

— Моммы Мерген.

— Постой… Моммы Мерген, говоришь? — Артык припоминающе сощурил глаза: — Старый учитель?

— Да, он учительствует. Так ты знаешь его?

— Как же мне не знать Моммы Мергена? Он ведь из келеджерского племени амаша.

— Ну, в этом я не разбираюсь. Я лично — из племени ирригаторов, а Аджап — из племени медиков.

— Ее имя Аджап? И она доктор?

— В том-то и беда, что пока нет. Понимаешь, отец, она в этом году, уже скоро, заканчивает медицинский институт. И получает диплом врача. Я-то предполагал, что она приедет работать на мой участок. А ее направляют в Карамет-Нияз. Об этом она сообщила в письме, которое я тебе показывал.

— Ну, это можно уладить… Тебе-то нужен доктор?

— Нужен. И скоро мне его пришлют. Ведь институт-то кончает не одна Аджап.

— Так. Понял. А если мы, как в шахматах, переставим фигуры? В Министерстве здравоохранения у меня есть добрые знакомые.

— Неудобно, отец. Парень, которого направляют ко мне, из местных. Может, у него здесь есть невеста…

— Если есть и если любит его, так поедет за ним на край света. А Аджап должна быть тут, с тобой.

— Щекотливая ситуация, отец..

— Но не безвыходная! И я удивляюсь, как ты, большой начальник, превеликий грамотей, не можешь решить простого вопроса.

— У меня ведь нет твоего векового опыта, — поддел отца Бабалы.

— Вот и положись на меня. — Артык, видно, про себя уже все ушел решить. — Завтра же я отправлюсь в Ашхабад. Остановлюсь в доме Мергена. На правах будущего родственника.

— Отец, он-то, может, и не подозревает, что мы скоро породнимся. Я ни разу у них не был.

— Если Аджап — любящая, примерная дочь, то, я уверен, родители посвящены во все ее тайны. К тому же мы с Мергеном приятели. Наведайся он в наш аул — у кого бы поселился?