Коло Жизни. Зачин. Том второй - Елена Асеева

За последней полосой домов, недалече, при том одначе на достаточно безопасном расстоянии от леса, на округлой поляне в центре собрали большой костер, где покатые бревна, словно куща подпирали друг друга, а сухостой, мох и солома плотно закупоривали все стыки меж них. Вкруг того костра были положены стволы для сидения, на ручниках поместились кушанья, простые, не замысловатые: овощи, жареное мясо, вареные яйца, в кувшинах молоко.

На дворе уже значительно померкло и синева ночного неба с серповидным Месяцем и такой же худосочной, исчезающей Луной блекло озаряли засыпающую Землю, когда мальчики и Владелина пришли к костру, подле которого собрались все ратники и те кто был близок и дружен с Ратшей. Костер покуда не зажигали, ожидая прихода юницы, а когда она появилась, мальчишки встретили ее радостными возгласами. И не мешкая, Ратша выхватил из рук товарищей светоч, да вздев ввысь его полыхающее огнем навершие, громко возгласил:

– Да вспыхнет огонь и засияет свет, каковой дарят нам великие Боги Отцы! Свет, побеждающий тьму! День, побеждающий ночь!

Юноша стремительно ступил вперед и махом сунул горящий светоч вглубь костра. Пламя энергично вскочило на сухую солому, мох, а миг погодя перепрыгнуло на ветви и принялось похрумстывая его поедать, всякое мгновение стараясь облизать глади стволов. Густоватый дым пыхнул разом со всех сторон и купно взвился в черно-синие небеса. А немного погодя пламя уже плясало на самих стволах, подожженных сразу со всех сторон иными мальчишками. Протяжно застучали бубны подаренные детям гомозулями, а засим заиграли на гуслях струны перебираемые пальцами Златовласа. Отроки расселись на бревна и принялись, весело болтая, кушать. Влада сидела подле Злата и Ратши, неотступно следя за выскакивающими из лепестков пламени красными искорками уносящимися порывами дыма в чернь небес, словно жаждая соприкоснуться с тем дальним миром.

– Ты будешь есть? – протягивая девочке мяса и хлеба, оное принесли только ради нее, вопросил Ратша, ощущая волнение от нынешней значимости самого себя.

– Нет, не хочу, – отозвалась лениво юница.

Влада вздела вверх голову и залюбовалась долгим полетом одной огненной брызги, похоже, проплывшей подле двух соколов, зримо парящих в вышине. Сине-марность неба, иноредь и самую малость заслоняемая сероватостью дыма, выззарилась в лицо девочки, мягко замерцав светом серебристо-белых звезд раскидавших в разных направлениях короткие лучи и своей кажущейся бесконечностью позвала ее к себе.

– Ратша, а почему ты считаешь, что свет должен побеждать тьму? – поспрашала Владелина мальчика, все поколь не смея отвести взора от той зачарованности неба. – Ты, думаешь, что должен быть всегда один свет? И когда в таком случае мы будем отдыхать, ежели не наступит ночь, не придет темнота?

– Чего? – торопко буркнул мальчик и энергично зажевал, перемалывая переполнившее рот мясо, дотоль предложенное отроковице, ибо хлеб, как и положено, он вернул в глубокую мису.

– Ну, ты сказал, свет победит тьму, день-ночь, – повторила юница, и, опустив голову, глянула в несколько ошалелое лицо Ратши. – Разве надобно, чтоб кто-то кого-то побеждал. Ведь можно, чтобы жило и одно, и другое, так красивше будет. Сначала голубое небо покрытое белыми облаками и располосованное лучами солнца, а после ночное… темное. – Владелина подняла вверх руку, и, устремив в небеса перста, добавила, – и усыпанное звездами.

– Не знаю, – немедля отозвался юный войвода и шибутно пожал плечами, по-видимому, не осознав разумности молви девочки. – Так всегда Могуч говорит, когда на праздники костер разжигает, вот и я решил. Нынче ведь мы сами празднуем, без пригляду. Хотя Двужил и Могуч непременно попозжа придут, проверят нас, – и смолк, принявшись за прерванную трапезу.

Прошло достаточно времени, в котором Влада более не заговаривала, любуясь лоскутками огня и безмерным куполом неба над головой, когда осевшие стволы в костре, частью поломавшись в середке, вже перестали изображать кущу, а стали напоминать наваленный в лесу бурелом.

– Ну, чего, – громко вскликнул Ратша, наконец наевшийся и окриком своим подзадоривая других мальчишек. – Айда, через костер прыгать! Кто выше и дальше!

И тотчас подскочив со ствола, бережно потянул за собой руку Влады. Ребятня торопливо откатила бревна в сторону, освободив пространство для потех, а после принялась, выставляя свою удаль прыгать через могуче полыхающее пламя костра. Некие из отроков разбегаясь, подскакивали ввысь почитай подле горящих углей, взмывая высоко вверх и единождым махом минуя лижущий подошвы их сапог огонь. Другим это не всегда удавалось и они, гулко, плюхая ногами тулились в пламя, одначе, стремительно оттуда выскакивая, тушили объятые огнем сапоги али штаны об землю, что по коло окружала костер. Владелина, затаив дыхание, глядела за тем озорством, мечтая и сама вот также перемахнуть через костер, но всякий раз, когда появлялась та мысль, слышала голос Словуты останавливающий ее. В костер несколько раз подсовывали покатые, короткие бревна и ветви, но он вмале слегка присел своим полыханием и принялся уже больше тлеть, выплескивая лишь жалкие остатки пламя и густоватый дым. И тогда вновь зазвучали гусли и застучали бубны. Густой голос Злата запел какую-то долгую песню, и в ней перемешивалась красота царящей ночи и юности не только этих детей, но и самой Земли.

Липок, ученик Знахарки Прозорливой, бесшумно подойдя сзади, протянул сидевшей на бревне Владелине широкую братину и чуть слышно шепнул почти в самое ухо: «Пей!». Девочка, завороженная пением, в первый морг и не поняла, чего ей сунули, и, приняв из рук мальчика братину, по первому лишь понюхала чуть резковатый аромат напитка, а посем сделала несколько небольших глотков весьма склизкой или вязкой на ощущение жидкости.

– Чего это? – поспрашала она и возвернув братину Липку скривила уста. – Гадость, какая та, – дополнила она свои ощущения.

– Это, – откликнулся Нег, севший в этот раз подле нее, и, забрав у Липка братину в морг опорожнил ее наполовину. – Очень вкусная вода.

– Вода? – проводя по губам языком, протянула Владелина. – Это не вода.

– Нет, не вода, – Липок допил жидкость из братины, и, толкнув в сторону Миронега, присел обок девушки. – Это сушенный мухомор заваренный кипятком. От такого напитка дюже легко в теле и на душе, а у особенных людей бывают видения. Таковые люди проникают в иные миры и видят чудные вещи.

– Мухомор.., – повторила юница, внезапно почувствовав как закружилась у нее голова, и что-то весьма звонко заклекотал сокол.