Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц - Патти Маккракен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посмеявшись, собравшиеся вернулись к воспоминаниям о Шандоре-младшем. Они оставались в хлеву до поздней ночи и разошлись только тогда, когда пошел снег.
* * *
Четверг, 20 ноября 1919 года
В доме Марицы было темно, если не считать слабого свечения, исходившего от лампы тетушки Жужи. В помещении по-прежнему было холодно и тихо.
Тетушка Жужи ушла с похорон пораньше, чтобы вернуться в дом Марицы. У нее было не так много времени на то, что она собиралась сделать, поскольку участники похорон вскоре должны были вернуться в дом на поминки. Она вразвалку прошла на кухню и поставила там свои корзины на пол. Они были наполнены веточками и сухофруктами, которые она приготовила специально для этого случая. Повитуха открыла кухонный шкаф, достала из него ту большую кастрюлю, которую Марица использовала для приготовления гуляша, и высыпала в нее содержимое корзин. После этого она зажгла спичку и подожгла сухие веточки в кастрюле. От одного вида занявшегося огня ей сразу же стало теплее.
Тетушка Жужи обычно не боялась возвращения души гадзо, белого человека. Она знала, что только муло, оживший призрак умершего цыгана, способен вернуться, чтобы начать мстить живым. Однако то, как долго страдал Шандор-младший, заставляло ее нервничать. Она решила принять меры предосторожности.
Повитуха смотрела, как пламя облизывает веточки, а затем пожирает плоды. Когда тетушка Жужи прошлась по дому с кастрюлей, в которой горел огонь, весь дом наполнился чудесным ароматом. Теперь дом был очищен от духа Шандора Ковача-младшего, а сам Шандор-младший стал принадлежать другому миру.
* * *
Дом Шандора-старшего располагался дальше по улице Арпада на большом земельном участке. Тетушке Жужи он был хорошо знаком, поскольку иногда ей приходилось лечить Шандора-старшего от мышечных спазмов, растяжений и прочих болячек. По твердому убеждению повитухи, этот прекрасный дом идеально подходил для ее младшего сына. Сейчас ей было особенно приятно думать об этом. Она чувствовала себя довольной, словно после сытной, вкусной еды. Марица согласилась с тем, что ее последняя оплата услуг повитухе, которую следовало сделать через шесть месяцев, будет произведена в виде передачи ей дома Шандора.
Подозрения врача
Это ни для кого не было секретом.
Иштван Бурка, мэр Надьрева
Марица подняла свою корзину в фургон и положила ее там на кожаную скамью, затем подобрала юбку и сама забралась внутрь. После этого она поправила свою шляпку. У шляпки были широкие поля для защиты от солнца и длинная лента, которую Марица завязала небольшим бантиком у себя под подбородком. Из корзины доносился запах жареного бекона. Марица положила туда также большие куски белого хлеба, а на дно корзины – немного фруктов. Она радовалась возможности отправиться на свои поля, где последнее время стала появляться почти каждый день.
Лошадь неторопливо шла вверх по улице Арпада. Отъехав от центра деревни, Марица направила ее в боковую улочку, где находился дом Шандора-младшего. Прошло почти восемь месяцев с тех пор, как она пообещала его повитухе, и тетушка Жужи теперь стала приставать к ней с постоянными напоминаниями об их уговоре.
Марица остановила лошадь перед домом. Так как семья Ковачей относилась к числу зажиточных, то их дом был достаточно крупным и располагался на большом участке. Марица была уверена, что для Шандора-младшего он был слишком хорош и что тот никогда по-настоящему не ценил его. Она посмотрела на дом еще мгновение-другое, а затем резко отвела от него свой взгляд. Откинувшись на спинку сиденья и взмахнув вожжами, Марица погнала лошадь рысью. Она все больше утверждалась в мысли, что для этого дома можно было бы найти гораздо лучшее применение, чем просто отдать его старой повитухе.
Лошадь проскакала с километр или около того. На своем пути Марица миновала группу цыганок, которые шли с большими узлами за спиной, но в основном дорога была почти пуста. Она должна была снова оживиться лишь с наступлением сумерек, когда крестьяне с телегами будут устало возвращаться в деревню.
Марица слегка приподняла свою шляпу и посмотрела на поля. Бросалось в глаза перекрестье дорожек, соединявших один земельный надел с другим, где крестьяне обычно устраивались перекусить. Вот и сейчас там сидел на земле один из крестьян, положив рядом с собой сумки с едой.
Марица натянула поводья и, когда лошадь остановилась, прищурила глаза от яркого солнца, чтобы получше рассмотреть свои золотистые поля.
Она увидела, как отдыхавший крестьянин поднял глаза, тоже прищурился, поднял руку и помахал ей. Затем он неуклюже выбрался с поля на дорожку и короткими шагами заторопился к ней. У Франклина был вид выходца с Венгерской равнины. Откуда бы родом он на самом деле ни был, Марица сразу поняла натуру этого человека.
Он ходил, как и другие молодые крестьяне и батраки, босиком, перекинув сапоги через плечо. Его льняная одежда была вся покрыта коркой грязи. Любому при взгляде на него становилось ясно, что он все утро ходил по голой земле. Его кожа была такой же золотистой, как и пшеница на поле. Марица приготовила корзинку с продуктами именно для него. Она чувствовала, как лента ее шляпки на ветру касается ее лица. Она с нетерпением ждала каждого дня, когда сможет привезти Франклину его завтрак.
Франклин и его сестра Марселла бежали из Трансильвании в июне, сразу же после того, как она по условиям мирного договора была передана Румынии[21]. Другие крупные территории Венгрии также были отторгнуты для передачи странам-победительницам и для создания новых государственных образований, но Румыния, безусловно, получила бо́льшую часть Венгрии и ее ресурсов. Границы Венгрии настолько сузились, что более половины ее населения теперь проживало за пределами родины. Франклин и Марселла были среди сотен тысяч тех, кто бежал, чтобы начать новую жизнь в новых границах своей страны.
Вначале они направились в Сольнок, но, оказавшись там, увидели, что город переполнен беженцами. Тысячи семей жили в заброшенных товарных вагонах на железнодорожной станции и искренне считали, что им сильно повезло. Те, кому не повезло, смогли найти гораздо более скромное убежище. Франклин с сестрой продолжили свое странствие и, двигаясь за путешествующими торговцами на восток от Сольнока, добрались до Надьрева, где подготовили объявление для деревенского глашатая, которое тот прокричал на центральной площади под барабанный бой:
– Брат и сестра из Трансильвании готовы работать за жилье и пропитание!
Марица решила воспользоваться представившимся шансом. Она поручила Марселле
