Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя - Владислав Вишневский

Оставались правда ещё эти — недовольные… Люди, которые. Их много почему-то оказалось, очень много. Гораздо больше, чем предполагалось. Те, которые бывшие рабочие и прочие с ними — нытики и бездельники. Включая, естественно, военных, интеллигенцию и примкнувших… С ними-то как?.. Думали-то вымрут они быстренько… сами собой… Ан, нет… Суетятся чего-то, под ногами путаются, вопросы странные для политических деятелей задают, для руководителей государства… Отвлекают, да!.. Получается, ещё и о них тут, понимаешь, думать надо… А когда это думать? Времени на это нет. Совсем нет… Заняты все! О себе бы успеть побеспокоиться! Очередные выборы на носу… Вы-бо-ры!! Очередные! О, идея! Нужно людишкам — каждому — по десять рублей выделить, или по пять рублей, нет, по десять много, лучше по пять, пусть на бутылку сбросятся… Или как?

Как-как… А никак! Не хотели раньше, по-хорошему работать, болтались вашим-нашим, к капитализму качнулись, к демократии грёбаной… Вот пусть и сосут теперь свою демократическую лапу. На митинги свои пусть сейчас ходят, дуболомы, коли делать больше нечего, либо бутылки пустые собирают… Безработной-работы вокруг много. Не ленись только. Короче, господа хорошие, парткомы-профкомы закрыты… жаловаться некому. Идите, пожалуйста, все на х… хутор бабочек ловить, или к мафии — ха-ха-ха! — там их пожалеют, им «пехота» нужна! Гы-гы-гы… Идите-идите…

Планктон! Бездельники! Кретины! Самоликвидаторы, хреновы!

Всё это Александр Александрович Сташевский, предприниматель новой волны, конечно же, видел, не слепой. Очень этому удивлялся. Видел, как грибы вырастающие не только местные, но и совместные предприятия: российско-канадские, российско-американские, российско-корейские, японские, китайские, белорусские, и прочие. Видел же и кто их возглавляет. У него это вызывало брезгливую усмешки. Паразиты, они и есть паразиты. Хитрожопые коммуняки, как их в народе называли. А как иначе, если они таковыми и были. Не те, конечно, которые строем, «по-обязаловке», на демонстрации раньше ходили, да голосовали единогласно, они так и остались, бедные, с протянутой рукой. На других было противно смотреть, на тех, которые в президиумах сидели, да с трибун вещали. Они, оказывается, и сейчас там… красуются!.. Так же и вещают! Вроде как демократы… теперь… уже! Демо… Как это?! Перекрасились? Перестроились?! Партбилеты побросали?!..

Видел коварное лукавство администрации края, которая быстренько переименовала, например, Высшую партийную школу, в Государственный Университет по подготовке управленческих кадров для исполнительной и законодательной властей края. А преподаватели, с советско-коммунистической идеологией и этим же мировоззрением, остались… Лекции читают, учат! Парадокс? Нет, мягко говоря, лукавство! Видел, как администрация края быстренько пристроила всех своих бывших начальников, и прочих партнеприкасаемых, в не приметные, пока, для любопытного людского глаза места. Горой стоят за ненавистный народу памятник Ленину на центральной площади города, не дают его убрать… прикрываясь художественно-исторической значимостью скульптуры… Что это? Время парадоксов? Нет, время хитрож… Да, именно таких.

Но он-то, СанСаныч, хотел строить и создавать. Он же — пред-при-нима-тель! То есть в переводе, создаватель! созидатель! строитель! — всё вместе. Причём, в третьей, пятой, десятой математической степени! Этим и поделился со своим другом Александром Михайловичем, из администрации. Тот, на удивление, поддержал, похвалил… И на следующий вечер пригласил к себе на ужин.

Сам ужин можно и не описывать, как привычно обильный, не в смысле водки, она, конечно, была, правда СанСанычу-то она без надобности, он не пил, — в обилия закуски. Тут у супруги Александра Михайловича Христенко, на взгляд СанСаныча, конкурентов не было. Готовила она отменно, широко и разнообразно, и за столом у них было весело и гостеприимно. Сказывалась большая партийно-хозяйственная школа её мужа, и украинско-хохлятские корни обоих супругов. Сейчас не об этом… Воздали дани… как говорится, главное в другом: в результате этого вечера… А он решил многое.

Через три дня — не больше, выгодно продав личную свою машину, новенькую шестёрку — ту, белую! — СанСаныч уже летел самолётом в славный город Ташкент. Летел по-звонку, к одному из знакомых дальнего родственника Александра Михайловича Христенко. Почему так быстро и зачем именно так далеко летел СанСаныч? А зачем откладывать, и при чём тут какие-то расстояния, если время — деньги. А летел он за установкой по производству зеркал, тонированию стёкол, которая, оказывается, только что — там — высвободилась. Ташкентские предприниматели ещё более мощную для себя решили создать, а эту, — своим вот… Летел за «Установкой по вакуумному напылению». Интересная штука, как ему рассказали, — доходная.

СанСаныч, после ужина у своего начальственного друга с жаром обсудил дома и в офисе, это заманчивое предложение. Поддержали все, только жена машину вначале пожалела. Но у СанСаныча же «Волга» черная есть. Красивая, представительская. Можно ездить? Можно! Да и чего жалеть машину, — железо! Другую купим, когда денег заработаем, и если понадобиться. Решили категорически: берём установку! «Бер-рё-ом!»

Ещё решили, что сразу же, как приедет установка, немедленно откроют «участок по производству зеркал». Это ещё не всё! Тут же, параллельно, начнут производство витражей и замахнутся на производство мебели… А почему бы и нет? Глаза боятся — руки делают. Мебели-то вообще в городе никакой! Только старомодные диваны от мебельной фабрики «Заря», так они на дрова только и годятся. А тут, если есть свои зеркала, то и мебельные гарнитуры можно самим начать делать. Да! Запросто!

— Представляете, — горячился гендиректор. — Перед вами гостиный гарнитур из чистого дерева, ясеня, например. Материал тёплый, мягкий, — дышит!

— Ой, здорово! К нему обязательно нужно два кресла и журнальный столик, — тут же продолжила мысль Оленька — Оля Осокина, программист и старший аналитик аналитического отдела.

— А столешницу из толстого стекла сделать, под витраж, или тонированную, — подсказывает её брат, хиппи Коля, тоже программист.

— А можно всё это и с резьбой кое-где по-дереву! — добавляет «хвороста в разгорающийся костёр» юрист Людмила Николаевна.

— Да, точно, Людмила Николаевна. И с резьбой! Очень красиво будет, — как ребёнок уже радуется СанСаныч.

— А где материалы будем брать? — остужая, недоверчивым тоном спрашивает Галина Григорьевна, бухгалтер. — На них же лимиты нужно.

— Галина Григорьевна, дорогая, — смеясь, машет на неё руками Людмила Николаевна. — Какие сейчас лимиты, что вы!

— Правда? О, тогда другое дело, — радуется уже и бухгалтер. — Тогда первый комплект сюда, к нам. В бухгалтерию. Чтоб сохранить…

— Мы свой выставочный зал откроем! — всё более воодушевляясь, обещает гендиректор.

— И магазин, — дополняет Оленька.

— Ой, сколько опять денег тогда у нас будет!.. — наигранно ужасается главбух, восторженно глядя на своего генерального. — Ну, времена настали! Ну, дела!..

— То ли ещё будет, Галина Григорьевна! — обещает юрист.

— А что, действительно, с материалами проблем нет, СанСаныч, и сосна, и ясень, и поролон, и гобелен… Всё есть. Вот, смотрите. Выбор большой. — Показывает на аналитический файл программист Николай Осокин.

— Ну и отлично! А цех или сами создадим, или арендуем, — заключает СанСаныч.

— А я, пока вы летаете, СанСаныч, рабочих подберу. Выбор есть… — обещает Оленька.

— Вот так, Галина Григорьевна, создаются сейчас новые рабочие места, — хвастая, резюмирует Людмила Николаевна, юрист.

— Да, я вижу…Здорово! — глядя поверх очков, одобрительно качает головой главбух, и добавляет. — Никогда бы не подумала, что такие времена придут… Дожила, слава Богу!

— Дожили! Мы — дожили! — в тон ей, поправляет юрист.

— Ага-ага, Людочка Николаевна, дожили-дожили, — промакивая под очками платочком глаза, соглашается главбух Галина Григорьевна, и озорно подчёркивает. — Главное, и денег со счёта снимать не надо!

Это она по поводу проданной СанСанычем личной машины. И тут же всполошилась:

— А как же вы деньги-то такие большие с собой повезёте, Александр Саныч? — обеспокоилась она, в голосе звучал и страх, и ужас за него. — Это же опасно. Страшно. Это ж, наличные! Без охраны!! Как?!

— Как-как!.. Как обычно все возят, Галина Григорьевна, в портфеле… Вот в этом, — легкомысленно показывал рукой на истёртый её портфель, подаренный когда-то сотрудниками банка на её день «Парижской коммуны», как она сама об этом весело шутила. — Или зашью в трусы. — Бравируя, балагурил СанСаныч.

— Вот-вот, в трусы… Вы всё шутите, СанСаныч, — настаивала Галина Григорьевна, укоризненно округляя глазки, — а это очень опасно… Понимаете, СанСаныч, очень опасно! Я помню, в Госбанке нам как-то рассказывали… О-о-о, ужас просто, да! А вы, такие-то деньги, и без охраны! Людмила Николаевна, хоть вы бы повлияли, как юрист, а!..