Бешеная свора - Владимир Колычев

Трофим никогда не видел Грецию вживую, но знал, как его зовут по имени-отчеству. Да и внешний антураж, с которым пожаловал в палату незваный гость, указывал на важность его персоны.

– Не шуми, Леша, не надо… Это кто? – глядя на Трофима, спросил Греция.

– Трофим.

– Слышал, слышал… А это что такое? – Вор скользнул взглядом по заточке, которую Трофим держал в руке.

– Так это, думали, что даудовские…

– Правильно думали, – скривился Греция, усаживаясь на шконку. – Псов конкретно спустили с цепи. Скоро здесь будут…

– И что теперь?

– Хотел бы я тебя порадовать, Леша, да не могу. Со всех сторон обложили… Надо было «мочить» Дауда, – проговорил вор и с упреком посмотрел на Трофима.

Взгляд у него тяжелый, пронизывающий, вымораживающий. Трофиму стало не по себе, в душе засквозило. Он понял, на что намекает вор, но в свою защиту ничего не сказал.

– Нехорошо вышло, пацан, – с осуждением покачал головой Греция.

Трофим продолжал молчать. Может, это и не самая удачная тактика, но сказанные в свое оправдание слова могли только усугубить ситуацию.

– Или не было разговора с Лежнем? – продолжал вор.

– Он хотел что-то сказать, но не успел, – кивнул Трофим. – Заснул.

– И умер?

– И умер.

– Ты бы мог ему помочь?

– Спал я.

– Да ты расслабься, пацан, – усмехнулся Греция. – Нормально все. Ты за Лежня подписался, за Ряху подписался. Свой ты. А свои должны жить… Да, Леша?

– Да, Станислав Сергеевич, – кивнул Ряха.

– А за жизнь еще побороться надо… Здесь нам житья не будет, – с горечью заметил Греция.

– Хозяин? – тихо спросил Ряха, с оглядкой на соседей, которые только делали вид, что спят.

Вор молча и с тоской кивнул.

– И что делать?

– Уже делаем… Уходить надо. Когти рвать.

– Когда?

– Прямо сейчас. Завтра будет поздно. Если уже не перекрыли… Ты, Леша, можешь остаться. Но долго ты не протянешь.

– Ну, если можно, я с вами.

– А ты? – нехотя посмотрел на Трофима Греция.

Ему ничего не оставалось, как согласиться, хотя он представления не имел, как вор собирается рвать когти. Кто ж его на свободу выпустит, если сам хозяин устроил травлю на него?

– Одеться вам надо… Холм!

Громила по кличке Холм открыл дверь, выглянул в коридор и вышел из палаты, увлекая за собой Трофима и Ряху. Так называемая каптерка, куда больные сдавали свои вещи, находилась неподалеку. Нужно было открыть всего одну решетчатую дверь, связывающую локальные отсеки. В обычной обстановке это «всего лишь» могло показаться неразрешимой задачей, но у Холма были ключи если не от всех, то от многих дверей. И открывал он их тихо, и шаг у него мягкий, крадущийся.

В каптерке Трофим отыскал свою одежду, переоделся. И справился с этим раньше Ряхи, который немного замешкался. Холм его не торопил.

Они осторожно вернулись в свою палату, но Греция не торопился их никуда уводить. Заторопился он только после того, как у него в кармане пикнул мобильник. Он прочитал сообщение и взглядом показал на дверь.

Они вышли из санчасти в морозную ночь. Трофим понятия не имел, куда идет. Зато Греция и его «быки» прекрасно это знали.

Им нужно было попасть из одной локальной зоны в другую, но даже ключи от калитки не гарантировали успех. Можно было нарваться на патруль или на даудовских отморозков, которым хозяин дал зеленый свет. Греция с виду вел себя спокойно, достойно, но Трофим улавливал тревожные вибрации в его душе. Вор боялся, и этот страх ставил его чуть не в равное положение с Трофимом. Сейчас он жертва, спасающая свою шкуру. И сам Трофим такой. Но ему-то нечего терять, кроме своих цепей.

Холм провел их из одной зоны в другую. Там процессию ждал человек, который отвел всех в котельную. Греция не смог сдержать вздох облегчения, когда за ним закрылась ржавая скрипучая дверь.

В котельной гулко шумели печи, огонь в которых казался прямым продолжением адского пекла, клокотавшего где-то глубоко под землей. А человек с закопченным лицом показался Трофиму чертом из преисподней.

– Все нормально, Демон? – спросил у него Холм.

Мужик кивнул и взглядом показал на железную крышку, которая закрывала пол в углу помещения. Рядом с крышкой громоздилась угольная куча, и она была черной от пыли. Видимо, в обычном состоянии на этом люке лежал уголь, а сейчас его просто освободили от груза.

Греция сел за стол, Демон взял чайник, налил ему кипятка в большую кружку. А Холм отбросил крышку в угольном углу и стал спускаться в шахту.

– Давай за мной! – бросил он Трофиму.

Трофим пожал плечами, подошел к яме, ступил ногой на поперечину деревянной лестницы, которая вела вниз. Похоже, это был подземный ход, но почему Греция не спешит идти за ними?

Они с Холмом спустились в яму высотой в два человеческих роста, один за другим втянулись в узкую горизонтальную шахту, для надежности укрепленную деревянными подпорками. Здесь даже был провод с тускло горящими лампочками вдоль нее.

– Сильно у вас тут, – заметил Трофим.

– Два года по чуть-чуть, – отозвался Холм.

– А почему только мы вдвоем уходим?

– Не уходим. Пока только пробиваемся…

В конечной точке ход расширился и уперся в каменную кладку. Трофим почему-то решил, что это глубоко уходящий в землю фундамент забора. Холм схватился за лом, который стоял у стенки.

– Отойди, браток!

Он ударил по кладке, послышался звон железа, но ни один камушек даже не треснул, не говоря уже о том, чтобы сдвинуться с места. Холм ничуть не расстроился, похоже, он и не надеялся на легкую победу. Он ударил раз, другой, третий… Звенел металл, искры летели, а стенка все держалась.

– Давай ты! – запыханно сказал он, передавая Трофиму лом.

Это было похоже на издевательство. У него и голова разбита, и сильный ушиб руки, на который он принял удар железякой. Но делать нечего.

Он бил в ту же самую точку, в которую молотил до него Холм. Бил, но толку никакого. Разве что голова разболелась и закружилась сильнее прежнего, уши заложило, руки «отсохли», особенно правая. И еще он жутко устал. Лом толстый, тяжеленный, а он не робот…

– Отдыхай!

Холм забрал у него лом, ударил, раз, другой, и лом вошел в стенку чуть ли не наполовину. Пахнуло нечистотами. Похоже, за каменной кладкой находился канализационный коллектор.

– Ну, наконец-то! – обрадовался он.

Дело пошло. Холм отбивал камень за камнем, пока не образовалась брешь, в которую можно было просунуть голову. Он остановился, передал «эстафетную палочку» Трофиму. Тот вышиб несколько камней, но на это ушли все его силы. Холм забрал у него лом и велел уходить.

– Дедуха позови!

Всю первую половину пути за спиной Трофима слышались удары, потом все стихло. Он поднялся в котельную и чуть не упал от дикой усталости. Кое-как добрел до второго телохранителя Греции, сказал, что пролом готов. Дедух кивнул, забрал с собой Ряху. Только они подошли к шахте, как появился Холм.

Пролом в каменной кладке, как оказалось, был всего лишь одним из конечных этапов на пути к свободе. Трофим даже не знал, сколько и каких этапов нужно пройти. Да и не хотел интересоваться, настолько хреново ему было.

– Ну, как там? – откуда-то издалека донесся до него голос Греции, хотя тот сидел рядом.

Перед глазами у Трофима все плыло, но все же он увидел, как вор смотрит на часы, и с трудом откликнулся:

– Да вроде все путем.

– А чего такой дохлый? Живей надо быть. Или здесь оставайся.

– Нет, я с вами!

– Демон, налей пацану дегтя, – велел Греция.

Несколько глотков горячего чифиря взбодрили Трофима, даже в голове прояснилось. Сигаретка оказалась как нельзя кстати, и от сухарика он отказываться не стал.

Греция старался не показывать свое беспокойство, но постоянно посматривал на часы. И все ждал, что в котельную кто-то ворвется – или спецназ, или даудовские.

Но время шло, а дверь в котельную оставалась закрытой. Дело близилось к утру, когда появился Ряха и сообщил, что путь свободен.

Холм взвалил себе на плечи пухлый хабар и вместе с ним скрылся в шахте. Последним уходил Трофим. Он слышал, как за ним закрылась крышка. И еще услышал, как на нее посыпался уголь. Демон заметал следы…

Трофим прошел шахту, через брешь в кладке втянулся в канализационный коллектор, по дну которого текла зловонная жижа. Сапоги-прохоря не пропускали влаги, но так долго продолжаться не могло. Еще чуть-чуть, и нечистоты начнут просачиваться в сапог. Впрочем, Трофима это не пугало. Впереди еще столько испытаний, что канализационная жижа казалась мелочью.

Они вышли к решетке, которая закрывала выход из коллектора, но не зря Дедух и Ряха пропадали здесь почти два часа. Они спилили один прут, открыв дорогу на свободу.

Нечистоты замерзали еще в коллекторе, а на выходе они образовали небольшое заледенелое озерко, которое очень скоро осталось позади.

Утро уже наступило, но до рассвета еще далеко. Небо черное, в лесу темнота, но именно это и нужно было беглецам. Идти по глубокому снегу было трудно, но запах свободы пьянил, заставляя забывать об усталости.