Добровольцы - Борис Земцов

Помня о пугающем предупреждении нарколога, Серега для начала как-то по-особенному, совсем по-кошачьи отхлебнул из стакана. Объяснил:

— Подожду, что будет. Потом видно будет…

Однако алкоголь усваивался Серегиным организмом прекрасно. После каждого глотка он причмокивал, делал недоуменное лицо и приговаривал:

— Слаб укольчик-то, ох, слаб…

Наше состояние перед посадкой в поезд и в первые часы движения можно охарактеризовать однозначно — «отходняк». Усталость, алкоголь и последствия всего, что случилось с нами за два последних месяца, брали свое.

Мне кажется, ни один из нас еще не представляет, что мы действительно возвращаемся домой. Домой! Из войны! Домой! В тот мир, где люди спят на белых простынях, где есть метро, где носят белые рубашки и галстуки. Что изменилось в этом мире за время нашего отсутствия? Какой застанем мы свою страну? Кто знает, может быть, наше возвращение из Югославии в Россию — это всего лишь переход с одного на другой участок единого громадного фронта.

Уже почти сутки в дороге, а состояние, что я накануне опрометчиво окрестил «отходняком», не покидает. А еще на него накладывается ощущение, прежде никогда не изведанное, очень сильное, почти мистическое. Возможно, это — нескромно… Возможно, это — что-то от гордыни, столь порицаемой православной церковью. Признаюсь в этом, по крайней мере, самому себе…

Очень четко чувствую себя составляющей частью истории нации, своего незнаменитого, но всегда честно служившего русскому государству рода. Частью незначительной, не очень заметной, но… обязательной. А еще испытываю что-то возвышенное, сродни парению, полету. Состояние, о котором испокон веков говорили: «крылья за спиной». Наверное, меня бы поняли мои соотечественники, возвращавшиеся домой из Берлина в 1945-м. Возможно, за всем этим очень своеобразное и очень личное понимание сути геополитики, понимание великого смысла, скрытого в затасканных терминах «национальные интересы», «личный вклад», «государственное дело».

Кстати, та же геополитика очень четко разделяется на два вида. Первый, это когда — «все в общем», у дисплея компьютера, у глобуса, с книгами и бумагами в руках. И второй — «когда все очень конкретно», когда в руках у тебя «калашников», когда ты далеко от Родины, но в интересах этой Родины. Сегодня русская геополитика для меня и моих фронтовых друзей ассоциируется с понятиями Балканы, Сербия, Вышеград. Предельно конкретные, предельно четкие понятия. Что-то очень похожее я испытывал в Южной Осетии в 1991-м, в Приднестровье в 1992-м. Интересно, испытаю ли я когда-нибудь еще похожие ощущения? И в какой близкой или далекой точке мира это случится? Возможно, снова в Приднестровье, где саднящую рану русской трагедии лукавые политиканы наспех затянули пластырем дипломатии. Возможно, в Северном Казахстане, где похожая рана того гляди напомнит о себе. Возможно, в Крыму, русском крае, что в результате череды исторических случайностей и откровенной воинствующей тупости отдельных политиков стал в один миг частью Чужбины. Люди, живущие там, кажется, стали прозревать и все чаще посматривают в сторону России. Разумеется, просто так «домой» их никто не отпустит. Возможно, им потребуется помощь.

Думается, если построить всех нас, бывших только что под Вышеградом, в одну шеренгу и спросить, кто готов поучаствовать в воссоединении русского народа и в собирании русских земель, не сомневаюсь — вся шеренга сделает шаг вперед! Вот это и есть «личная персональная геополитика». Очень личное и очень правильное качество. Носителей его в нашем государстве должно стать больше. Тогда и победим!

Вместо послесловия

Бывают случаи, когда хорошо «любить издалека». Когда близкое знакомство с предметом любви приносит в лучшем случае разочарование, а в худшем вызывает противоположные чувства. Перед нами свидетельство очевидца — «Боснийская тетрадь» Б. Земцова. Подзаголовок этой книги «Из дневника добровольца», но ошибется тот, кто подумает, что ее автор из породы «диких гусей», наемников, жизненное кредо которых исчерпывающе сформулировано в словах одного безвестного поэта:

Мы за тех, кто нам больше заплатит,Кто нам девок и зрелища даст.

Не за этим ехал известный публицист-патриот Б. Земцов в Боснию. И не ради этого его товарищ по оружию Сашка К. обивал в Москве пороги патриотических редакций, прося помощи в организации выезда в Югославию, совершенно не интересуясь условиями контракта: он просто очень хотел уехать, чтобы воевать на стороне сербов.

Однако, принадлежа к русскому патриотическому направлению, Б. Земцов принципиально не хочет идти на поводу у предрассудков и шаблонных схем, присущих этому политическому течению, как и любому другому. Отсюда тягостные сомнения автора в том, нужна ли кому-нибудь его книга. Он также думает, что «не нужна ни патриотам, ни демократам. И для тех, и для других она — покушение на политический капитал, разрушение удобных схем».

Б. Земцов имеет все основания не любить патриотов-теоретиков из «интелей», считать их представителями «тупиковой, больной и бесплодной тенденции», но даже этим изнеженным особям будет не вредно вздрогнуть, когда на них со страниц «Боснийской тетради» повеет холодом горных вершин.

Но вот насчет «голой правды о войне» с автором хочется поспорить. Почему-то укоренилось мнение, что правда непременно должна расхаживать в голом виде. По мнению Б. Земцова, «во все времена, во всех войнах существовали две правды… правда политиков и больших полководцев и правда… окопная, правда солдатская», причем это «два измерения, которым никогда не дано пересечься».

Автор обещал не делать выводы и свое обещание держит, но прибегает к хорошо известной уловке: заставляет говорить вместо себя других, причем недвусмысленно солидаризируется с их высказываниями. Однако выводы эти находятся в противоречии с его же собственными наблюдениями. Он сам не раз отмечает, с каким ожесточением ведется война в Боснии, что обе стороны в этой войне никого не жалеют, что нет ни одной сербской семьи, которая не носила бы траура, — все это мало похоже на «игру».

И о том, что война в Боснии «никому не нужна», то есть бессмысленна, — не Б. Земцову поддакивать подобным рассуждениям. Он же прекрасно знает, что в Югославии проходит сегодня наш дальний рубеж, что Запад отрабатывает тот вариант, который позже будет использован им против России. Ни нам, ни сербам эта война действительно не нужна, но она нужна нашим врагам, она нам навязана. Можно, конечно, и не воевать. Можно устыдиться того вопроса, который А. Караулов любит с наигранной наивностью задавать в своем «Моменте истины» не нравящимся ему собеседникам: «Вы что же, за войну?» Почему-то никто до сих пор не догадался ответить Караулову всего тремя словами: «Альтернатива войне — капитуляция».

Именно этого добивается сегодня от сербов Запад. И движет им даже не политический расчет, а застарелая, подсознательная, иррациональная ненависть к православному славянству. В иррационализме западной политики мы убеждаемся ежедневно. Наблюдатели ООН в Боснии докладывают, что военными провокациями там все время занимаются мусульмане. И какой вывод делают из этого политические лидеры «цивилизованного», будь он трижды проклят, мира? «Надо бомбить сербов!» И бомбят. В минувшем 1994 г. уже неоднократно. Где логика? Логики никакой. Только тупая и слепая ненависть.

А вот еще один классический пример алогизма. Все время говорили: «Югославия — искусственное образование, эти народы должны жить порознь». Поднатужились, развалили Югославию на куски. Один из этих кусков — Босния. Ее называют «Югославией в миниатюре», она представляет собой точно такой же многонациональный конгломерат. Почему бы ее народам тоже не жить порознь? Но Запад вдруг меняет свою позицию на 180 градусов и кричит: «Нельзя!» Где логика? Логики опять никакой.

Суть боснийского конфликта — в претензиях поддерживаемых Западом местных мусульман на гегемонию на всей территории Боснии. Тот самый Запад, который на всех перекрестках вопит об угрозе «исламского фундаментализма», поддерживает себе же во вред исламского фундаменталиста Изетбеговича в теплой компании с Ираном и Ливией, этими «рассадниками международного терроризма», по уверениям того же Запада. Где логика? Там же, где и в предыдущих случаях.

На 53,3 % территории Боснии сербы, по данным переписи 1981 г., составляли абсолютное большинство (сборник «Югославия в огне», М., 1992, с. 116). Навязываемый сегодня боснийским сербам «мировым сообществом» план «мирного урегулирования» оставляет им всего 49 %. Но главное даже не в этом. Главное в том, что этническая чересполосица, при которой сербы преобладают в Западной Боснии и Восточной Герцеговине, а мусульмане — в Центральной и Восточной Боснии, используется Западом для того, чтобы ни в коем случае не допустить территориального объединения сербов собственно Сербии, Боснии и Хорватии, чтобы сербы в конечном счете стали добычей в одном случае — мусульман, в другом — католиков.