«Команды». Увлекательные истории о клубах и сборных, заставивших говорить о себе весь мир - Егор Андреевич Мичурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примером жестокого деспотизма, с помощью которого управлялась «Бенфика», может послужить рассказанная антропологом история игрока Феликса, который, по словам Кутилейро, обещал стать «одним из лучших центральных полузащитников в португальском футболе». Футболист попросил руководство о повышении зарплаты после прибавления в семье, но клуб отказал ему. Позже, когда игрок громко выразил свое недовольство, «Бенфика» наказала его, отстранив от матчей на неопределенный срок, но не позволив ему перейти в другую команду – соответствующий пункт был специально прописан в контрактах футболистов. Долгое время без игровой практики сказалось на физической форме игрока, который в итоге завершил карьеру после недолгого скитания по низшим дивизионам Португалии.
* * *
«Бенфика», описанная Кутилейро, была зеркалом бедного, относительно отсталого и закрытого португальского общества в тот период. Еще в XIX веке страна, государственный строй которой считался одним из самых либеральных в Европе, должна была бы процветать, наслаждаясь преимуществами конституционной монархии. Но этому режиму не суждено было укорениться на благодатной пиренейской земле. Лишь малая часть населения реально участвовала в политической жизни государства, тогда как абсолютное большинство португальцев слепо поддерживали все, что говорилось им свыше. Они, в большинстве своем, проживали в сельской местности, за пределами городских стен была повсеместная безграмотность, а для демократизации общества нет более страшного врага, чем покорные массы людей, которыми легко управлять любым проходимцам, в том числе местным вельможам и священникам. В результате Португалия пришла к ситуации, когда значительная часть населения страны, которую в высших кругах называли «овцами», загонялась на избирательные участки, поддерживая «правильных» кандидатов, и это море голосов топило любые попытки городского населения продвинуть более либеральные политические партии. Парламент и правительство, «избираемые» таким образом, никогда не рассматривались как законные представители воли народа. Это были, по сути, детища махинаций политиков, проживавших в нескольких самых богатых кварталах Лиссабона.
Проблемы начались, когда городское население начало стремительно расти, превысив сельское население, после чего голоса «овец» потеряли количественное преимущество, помимо постоянного высмеивания их в либеральных кругах. В 1906-м король Португалии попытался найти выход из ситуации, временно распустив парламент и поставив у власти всеобщего любимца, Жоао Франко, который не принадлежал ни к одной из двух постоянно чередующихся у власти партий. Эксперимент оказался относительно удачным, поскольку уже через четыре года двухпартийная система прекратила свое существование, когда обе партии распались на несколько враждующих группировок, но ни одна из них при этом не удовлетворяла требованиям радикальной части городского населения, которое начало активную борьбу за власть. В стране воцарился хаос, сам король был убит республиканскими террористами, а монархия была упразднена в результате государственного переворота.
Трудности управления страной, в которой по-прежнему существовало разделение между «городскими» – радикальными, антирелигиозными, правыми – и «сельскими» – консервативными, малограмотными, глубоко верующими – с исчезновением монархии никуда не пропали. Молодая республика просто придумала другой способ борьбы с враждой между двумя основными классами: управление страной осуществлялось с помощью террористической диктатуры. Такой режим тоже долго продержаться не смог, так что в 1928-м Антонио де Оливейра Салазар предложил альтернативное решение, и его детище продержалось до 1974 года: вполне солидный срок для политического режима. Португалия перешла на консервативную католическую диктатуру, которая успешно справлялась с любыми радикальными всплесками меньшинства. Салазар, выросший в маленькой бедной деревне и получивший строгое религиозное воспитание, с помощью армии подчинил себе все государственные департаменты, сделав Португалию тоталитарной закрытой страной. В 1932-м он сделал себя премьер-министром, затем разработал конституцию, которая запретила политические партии, и установил цензуру с политической полицией. Президент номинально имел право назначать и смещать премьер-министра, но дела в Португалии обстояли так, что сам Салазар выбирал, кому быть президентом, а об ограничении его собственной власти не было и речи.
Страна быстро стала закрытой, поскольку премьер-министр заботливо оградил ее от «волнений и революций», которые раскачивали Европу. Таким образом, Португалия осталась без иностранных инвестиций, португальские производители получили монополию на свои товары, а политические дебаты были признаны вредными и понапрасну тревожащими население страны. Все это позволило диктатору стать политическим долгожителем, поскольку умер он лишь в 1970-м.
Португалия 50-х и 60-х представляла собой страну с крайне низкими зарплатами, семьями, которые ели мясо или рыбу не чаще раза в неделю, и эксплуатацией несовершеннолетних. У большинства домов не было канализации, а Лиссабон был переполнен сельской молодежью, которая искала работу, чтобы отправлять домой хоть какие-то деньги. Девушки из деревень устраивались работать горничными, работая по 13 дней подряд, чтобы получить один выходной и навестить семью. Если их замечали с молодым человеком, они могли быть подвергнуты физическому наказанию. Уже в 20–30 километрах от Лиссабона можно было встретить деревни, в которых и не слышали об электричестве или водоснабжении в домах. Единственным способом вырваться оттуда для молодого человека было уйти по призыву в армию. По меткому выражению одного журналиста, «мужчины там становились стариками в 40 лет, а женщины в 30».
Многие из тех, у кого была для этого возможность, покидали страну. Между 1960-м и 1970-м население Португалии сократилось впервые с начала XIX века: тысячи португальцев уезжали в Германию, Францию, Швейцарию, Бразилию или США. Португальский посол во Франции предоставил Салазару отчет, согласно которому французы получали в шесть раз больше португальцев за ту же работу, так что выбор в пользу эмиграции не кажется удивительным. Сам великий Эйсебио остался в «Бенфике», несмотря на настойчивые предложения от «Реала» и «Ювентуса», лишь по прямому приказу руководства страны.
«Кто-то из «Бенфики», должно быть, поговорил с Салазаром, потому что он вызвал меня к себе и сказал, что я не могу покинуть страну, потому что я – достояние государства».
Правда заключалась в том, что лиссабонский клуб вместе с его игроками – и Эйсебио в первую очередь – стал невероятным пропагандистским инструментом для режима, который оставался, по сути, единственной имперской диктатурой западного мира.
* * *
Основанная в 1904 году, «Бенфика» быстро зарекомендовала себя как один из крупнейших и популярнейших клубов Португалии. После прихода в команду бразильского тренера Отто Глории в 1954-м об «Орлах», завоевавших 4 трофея за 4 года, заговорили в футбольной Европе. В декабре того же
