Наследник для Шаха - Анна Гур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да-да, прибрать и унести к себе. Забить до отказа сумку этой херью. Спрятать. И если что, нужные показания дать. Если вдруг жилец откажется платить.
Бабка бледнеет.
— Послушайте, если у вас проблемы с Борей, то я правда ни при чем. Если он вам откат должен, то…
— Так как вас по имени-отчеству? Все же к человеку старшего поколения нужно с уважением, — цежу иронично.
— Марта Фоминична я.
— Хорошо, Марта Фоминична. Мне ваша серая квартира на… не уперлась. Кого и как вы разводили, тоже не парит. Но сегодня ваша конторка не с тем человеком сыграла. Если я вдруг хоть краем уха услышу, что против Журавлевой Полины накатана заява…
— Нет-нет… Ничего не будет!
— Дай договорить, Марта Фоминична. Еще хоть раз подобная афера будет сыграна с любым другим жильцом, отожму обе квартиры. И эту, и ту, в которой ворованное постоянно прячешь. А мент ваш сядет. Будет видеть небо в решеточку с внутренней стороны. Я все ясно изложил?!
Бабка бегает глазами по пространству, зеленеет и за сердце хватается.
— Имитировать сердечный приступ тоже не стоит. Не поведусь. И уж в скорою звонить также не стану.
Бабка начинает трястись все сильнее. Жалости нет. Нагибать людей уметь надо.
— Вы страшный человек… страшный… — начинает повизгивать, — кроме этого суда есть еще и высший! В аду такие, как вы…
— Захлопнись, — убедившись, что дошло, продолжаю: — А теперь. Ты, кошелка старая, скажешь мне все, что знаешь о Полине. Как и почему и так далее…
— Да швабра драная, водила тут…
Качаю головой и бойкость старухи сходит на нет.
— Ну… хорошо, я все скажу, — дергается сильно, бабка в явной истерике. Как еще умудрилась продержаться столько, — только, пожалуйста, отпустите нас с миром и…
— Это зависит от того, насколько искренним и правдивым будет твой рассказ, старуха.
— Не видела Полину я тут толком. Она юркнет ранним утром, побежит на остановку, а приходила поздно. Авоськи тащила. К ней пара местных ребят подходила, знакомиться, а она, ишь, королевна, нос воротила… и вообще она странная!
— Странная?
— Да. Ни с кем не общается. Тихая больно. Но правду говорят, в тихом омуте! Так что. Может, она где и развлекалась, но не здесь…
— Развлекалась… — повторяю словечко бабки. Еще как развлекалась. Только подо мной. До меня целая была. Так что. — Дальше, Марта Фоминична. Куда ушла? Где искать? С кем хоть как-то контачила, у кого могла остановиться? Ты девчонку на ночь глядя из дома выгнала, и я хочу знать, куда она могла пойти.
— Да ни с кем. Говорю же. Вообще никого рядом с ней не видела. Разок, правда, какая-то гулена рыжая рядом с ней ошивалась, вместе притащились ночью, но больше я той девки не видела. Не местная она. Где живет и кто такая, не знаю. Паспорт она мне не показала.
— То есть вы у той девушки документы спрашивали?
— А то! Но она отболталась, что дома забыла. Рецидивистка, видать! Я Алевтине сказала, но больше эта гулена тут не появилась. Испугалась. Все они такие!
Деменция на лицо. Прикрываю глаза и призываю самоконтроль. У меня сейчас денек на грани фола.
— Вот и все. А больше никто к ней не захаживал. Ни с кем в доме не дружила. Королевна, говорю же. Она до вашего прихода свинтила и поминай как звали. Да еще и обворовала… — тут рот захлопывает, потому что якобы ворованное в сумке неподалеку лежит.
Маразм крепчает, и разобрать, где правда, бабка по ходу сама не может.
Выдыхаю сквозь сжатые зубы. Бабка понимает, что не наговорила мне столько, чтобы я в покое их шарашкину конторку оставил.
— Клянусь вам! Не знаю я ничего о ней.
— А зачем же ты тут воровала, если предъявить будет некому?! — наконец, рявкаю так, что Фоминична подпрыгивает и принимается тараторить:
— Так Борька же в органах. Ксерокопия паспорта есть, номер телефона… Знаем, где работает. Ресторан этот буржуйский. «Элит». Обычно достаточно одного звонка из органов и человек все сам расскажет…
Если бы не эта фраза, отпустил бы на все четыре стороны недорезанную компашку разводил. Но… нет.
Схема рабочая. Отработанная. И не раз.
Разворачиваюсь и иду на выход. Бабка сказала все, что знала. Абдулаев следует тенью. Садимся в тачку. Гнев мой только усиливается.
С проблемами масштаба детского сада разбираться приходится. И от понимания, что Полина ускользнула… кровь в венах бурлить начинает.
Впервые голод пробуждается еще сильнее. Достану ее. И хорошенько накажу. Не вылезет из-под меня.
— Что делать, Шах? — нарушает молчание Абдулаев. Концентрируюсь на вопросе и продолжаю рассматривать обшарпанный подъезд.
— Звони своим в органах. Пусть принимают клиентов.
Кто сказал, что я умею быть милосердным?
Нет. Не умею.
Машина плавно выезжает со двора. А я поигрываю мобильником в руках. Ну что же.
Все, что надо, я узнал, а номер телефона Полины есть в досье.
Пора звонить моей беглянке, а заодно и отследить сигнал.
Глава 14
Полина
Меня сносит в сон. Беспокойный, тяжелый, горячечный.
Я словно нахожусь на периферии сна и яви. Машина едет долго. Погода ужасная. Ливень барабанит по крыше и меня продувает сквозь окно, которое залатано скотчем.
Зубы отбивают ритм, пальцы дрожат. Холодно и жарко одновременно. Такое ощущение, что у меня мозг кипит.
Дождь хлещет по виску, неприятный холод заползает под куртку, а свет фар от встречных автомобилей вызывает резь в глазах.
Я убираю прилипшие к щеке волосы. Уже не понимаю, это с меня пот градом катится или же капли дождя.
Я смотрю на экран и отмечаю, что ехать уже не так долго. Хочется наконец-то оказаться в теплой квартире и хоть немного выпустить напряжение.
— Погода какая… ВсО. Ты мой последний клиент, дЭвушка. Хорошо, что домой улЭтаю. У нас пЭрсик вкусный, уже созрЭл, солнцЭ. Погода здес — это не для мЭня…
Бурчит водитель, а я смотрю на свой разряжающийся телефон. Он мигает и показывает лишь один процент.
Хорош хоть знаю код от подъездной двери Катьки.
— Ты, дЭвушка, как? Плохо тЭбе?
— Все нормально, — отвечаю сухими губами, — просто обдувает у вас здесь сильно. И, честно говоря, на таких автомобилях ездить в сервисе нельзя, на вас могут оставить пассажиры жалобу и будут штрафы. Я-то ничего не напишу, но другие могут. Предупреждаю.
— Да мЭне сегодня по машине ударили. Прэдставляешь? Молотком. ВсО. Столица ваша — это шайтан какой-то. Я на родину возвращаюсь. Хватит. Здесь не всем удача улыбается. Мне уж точно не
